Глава первая. Постановка вопроса

Две концепции индивидуального подхода к трудным учащимся

При выборе приемов выпрямления личности в школе сложились две противоположные концепции и две тактики. Первая - более распространенная - характеризуется тем, что трудного школьника считают плохим, неисправимым. К нему проявляется недоброжелательное отношение, неприязнь, бесконечно фиксируют его проступки, осуждают и наказывают. Положительные черты личности при этом не выявляются. Вследствие чего у школьника возникает ожесточение, озлобление, желание отомстить обидчикам - воспитателям и сверстникам за равнодушие к его положению. Такой подход можно назвать тактикой равнодушного фиксирования проступков и осуждения воспитанника. В. А. Сухомлинский говорил: "...беда эта пока что остается главной в жизни множества школ: нет прикосновения человека к человеку: трудные и колеблющиеся, нестойкие и неустойчивые не находят своей опоры. Те, кто соскальзывает на дурной путь - это люди глубоко одинокие, несмотря на то, что их окружают многие старшие и сверстники, несмотря на то, что ежедневно им долбят; этого нельзя; это недопустимо, это мерзко, дай слово, что не будешь плохим (впрочем, иногда бывает и так, что человека предоставляют самому себе)" (Сухомлинский В. А. Как воспитать настоящего человека. Киев, 1975).

В книге "Верьте в человека" В. А. Сухомлинский отмечает, что причина бессилия воспитателя и даже коллектива перед трудным ребенком кроется не в том, что этот воспитанник неисправим, а в том, что сам процесс воспитания идет по ложному пути. Ошибка состоит в том, что воспитатель стремится только искоренять пороки. Реагирование на предосудительные поступки воспитанников, убедительное их осуждение - все это на первый взгляд преследует положительную цель. Но если ограничиваются только ею, то не достигают цели, так как у школьника складывается убеждение, что он плохой, дурной, несносный.

В чем сущность концепции В. А. Сухомлинского относительно личности трудного школьника и путей его перевоспитания? Во-первых, он считает, что у каждого воспитанника есть стремление к хорошему; плохое его самого тяготит и вызывает страдание. Но ребенок не может самостоятельно сосредоточить свои силы на исправлении ошибок. Он нуждается в помощи доброго и вдумчивого воспитателя. Во-вторых, в сознании воспитанника происходит непрерывная борьба положительных и отрицательных тенденций. Вовлечение воспитанника в совершение морально ценных поступков способствует усилению положительных тенденций и безболезненному вытеснению отрицательных. Такая концепция реализована в педагогической системе А. С. Макаренко и характерна для передовых советских учителей. Она проникнута любовью к детям, заинтересованностью в их судьбе.

Следовательно, для выпрямления личности необходимо прежде всего организовать правильное поведение самого воспитанника, различными способами привлекать его к совершению морально ценных поступков, поощрять их. Тактику, основывающуюся на такой концепции, можно назвать тактикой проектирования положительных качеств личности и организации опыта ее правильного поведения.

Наличие противоположных концепций индивидуального подхода к трудному школьнику можно проиллюстрировать в приведенных ниже фрагментах (дневник, характеристика ученицы), отражающих деятельность двух учителей.

Дневник. Ученический дневник разукрашен загадочными знаками, цифрами, рисунками. Сразу видно: владелец, четвероклассник Андрей Шагалов, относится к нему без должного уважения. Но не на это обстоятельство обращает внимание мать, приславшая дневник в редакцию. "Посмотрите школьный документ моего сына-двоечника, - пишет она. Разве можно так учить детей?!"

Не без удивления листала я страницы этого "документа". Замечания, замечания... нет числа этим свидетельствам неблагополучия в учебе и поведении мальчугана, только что шагнувшего из начальных классов на следующую, более высокую ступень. "Опоздал на 15 минут", "не выучил правила", "не было ручки, бездельничал на уроке", "не имел календаря по природоведению!" (записи повторялись систематически в течение нескольких месяцев!)... А вот и прямые обращения к родителям: "Прошу строго контролировать содержание портфеля!", "Прошу вас являться на уроки вместе с сыном - он неуправляемый".

Категоричных и безапелляционных записей набиралось все больше, звучали они все нетерпимее и раздраженнее. А вот и запальчивый ответ матери на одной из страниц: "Как лодыря переведите обратно в третий класс!"

Что же это за ученик, с которым не могут совладать ни учителя, ни родители? Какими методами они на него воздействуют? Если судить по дневнику - главным образом устрашением. Поведение Андрея обсуждали на совете отряда, ему объявили несколько выговоров с занесением в личное дело. Вновь читаю надоевшее: "ушел с урока", "не был в школе"... В апреле записи обрываются, не проставлены и оценки за год. Что же произошло? Как закончился учебный год для ученика? Чтобы ответить на эти вопросы, пришлось побывать в школе, где учился Андрей.

- Шагалов - трудный?! - изумился при встрече директор. - Ну, нет, у нас есть поистине неподдающиеся.

...Маленький, щуплый паренек, съежившись, замер на стуле. Белая, выгоревшая на летнем солнце челка свесилась на лоб. Вся его поза выражала готовность к решительному отпору. Позже, когда мне удалось все-таки разговорить его, взглянуть в ясные, голубые глаза, разглядела в них такую застарелую, непроходимую тоску, что стало не по себе. Подумалось: как и другие ребятишки, Андрей шел в первый класс с радостью, твердо обещая маме, что будет учиться только на пятерки. В характеристике, выданной детским садом, отмечалось, что со старшими малыш ласков, с детьми дружен. Вот только память плоховата: стихи, песни запоминает с трудом. Уже в первые дни учебы мальчик увидел, что считает медленнее сверстников, быстрее забывает прочитанное. Как нуждался он тогда в чуткости, постоянном внимании, в том, что мы называем индивидуальным подходом! Но учительница и родители старались заставить его учиться лучше, обвиняли в лени, требовали, наказывали. В личном деле ученика Шагалова хранится "объяснительная записка", в которой Андрей заверяет: "Буду хорошо учиться с завтрашнего дня" (и такой "метод" применяется в школе!).

А между тем он и сам верил тогда, что все изменится. Прибежал из школы, сразу взялся за учебники: вот выучит все и покажет завтра же учителям и ребятам, что может отвечать не хуже других. Но чуда не произошло. Задачи оказались непосильными - сказывались пробелы в знаниях, правила никак не запоминались. И Андреем овладело отчаяние. От постоянных унижений, сознания собственной неполноценности он ожесточился, замкнулся, ненавистной стала школа, учебники. С ужасом ждал момента, когда услышит: "А ну-ка покажи свой дневник!" И заранее втягивал голову в плечи: рука матери тяжелая.

- Не скрою, срываюсь иногда, - Анна Федоровна горестно вздыхает. - Но что делать, сил моих больше нет. Детей у меня пятеро, три дочери уже работают, Андрей младшенький. Ему сейчас мужское влияние необходимо, а у нас отец воспитывает, когда пьян. И все криком...

Сожаление и тягостное недоумение вызывала эта нервная, уставшая женщина. Она ведь и сама педагог. Здесь, в совхозе, шесть лет работала воспитательницей в интернате. Ушла недавно, после затянувшегося конфликта.

- Невзлюбили меня за критику, - объясняет она. - Теперь на сыне отыгрываются. Отбили у него охоту учиться. Ведь не дурак он, у него и четверки и пятерки есть.

Анна Федоровна говорит чуть слышно, с трудом - тяжело вспоминать недавнее прошлое: "Андрюша слабеньким родился, две недели было - заболел пневмонией. С рук его не спускала. Смотрю - а он уже посинел, задыхается. Я его в одеяло и через весь поселок к медсестре. "Помогите!" Укол сделали, массаж - ожил. А недавно сын сказал мне: "Не надо было оживлять! Все кричат и ругают, как ни ответишь, все равно "два"! Боюсь я за него".

Знали ли об этом учителя? Несомненно - в небольшом селе все друг про друга все знают. "И не вмешались?" - спросила я. "Трудный у нее характер, боялись конфликта". Но почему же так недоброжелательно и равнодушно говорят они о своем воспитаннике, почему подчеркивают лишь его недостатки?

И только учительница труда нерешительно заступилась:

- Есть у него способности, ему только потихонечку надо рассказать, после уроков потолковать.

Видели же учителя: есть в Андрее доброе, хорошее. Есть и увлечения: рисовать любит, занимается спортом, на лыжных соревнованиях даже Почетную грамоту получил. Трудолюбив, летом безотказно помогал пасти совхозное стадо.

Общеизвестны слова В. А. Сухомлинского: чтобы стать настоящим воспитателем, надо отдать детям все свое сердце. Увы! Пока это удается далеко не каждому педагогу. Но проявить человечность, не пожалеть для ребенка душевного тепла, видеть в нем личность и уважать ее - так ли уж это непосильно?

Педагоги ссылаются на свои трудности и проблемы. Но Андрей-то не знает об этом. Ему плохо, неуютно в школе и дома, ему больше всего нужна сейчас помощь, понимание.

Замечено: легче произносить расхожие фразы о любви к детям вообще, чем полюбить конкретно нерадивого, непослушного своего ученика!

Ничто в жизни не проходит бесследно, обиды и горести, доброе слово и ласка - все остается с человеком, формирует его душу, характер и отзывается потом, через много лет. Каким вырастет Андрей Шагалов? Безвольным и слабым? Или наоборот: усвоив уроки жестокости и равнодушия, сам станет чьей-то бедой?

Сейчас Андрей продолжает учиться, ему уделяют особое внимание. Поэтому изменены имена и фамилии "действующих лиц". Будем надеяться на лучшее (Учительская газета, 1981, 31 января).

Моя ученица Ирина Т. В семье Михаила Дмитриевича и Ольги Васильевны Т. двое детей. Михаил Дмитриевич работал в автопарке г. Бельцы шофером. Ольга Васильевна домохозяйка. Когда в семье должен был появиться третий ребенок, Михаил Дмитриевич перешел на работу в овощторг, сел за руль рефрижератора, появились длительные командировки. Жена в его отсутствие по ряду причин пристрастилась к спиртному.

В 1971 г. родился в семье третий ребенок - Ира. Девочка была очень слабая: потребовалось много сил и труда, чтобы выходить ее. Ходить Ира начала только в два с половиной года. А мать продолжала пить и уже серьезно страдала запоями. Возвращаясь из командировки, Михаил Дмитриевич жену дома не заставал. В доме царили грязь и беспорядок. Дети часто голодали, а старшие по очереди не ходили в школу, чтобы нянчить младшую сестру. В 1975 г. мать отправили на принудительное лечение от алкоголизма. Но, вернувшись из лечебно-трудового лагеря, она снова начала пить.

Семья рушилась, Михаил Дмитриевич подал на развод. По решению суда старшие дети оставались с отцом (теперь дочь работает, а сын учится в техникуме). Михаил Дмитриевич женился на другой женщине и в 1977 г. переехал в г. Тирасполь.

Родная мать Иры, оставшись без мужа, запила еще больше. Пыталась несколько раз устроиться на работу, но свыше трех месяцев нигде не работала. Девочка то сидела целыми днями закрытой одна в квартире, то жила у бабушки или у тети. Иногда просила поесть у соседей.

В сентябре 1978 г. Михаил Дмитриевич увидел в г. Тирасполе бывшего соседа, который рассказал ему о жизни Ирины. И он приехал в г. Бельцы. Бывшая жена охотно отдала девочку, но потребовала расписку, что он не будет требовать алименты. Так в рюмке водки утонули материнская любовь, чувство долга, все человеческое и святое.

Пятого сентября Михаил Дмитриевич привел в мой класс девочку, одетую в новенькую форму с кружевным воротником, с новым портфелем.

Теперь Ира стала жить в семье, где были ее родные сестра и брат и новая взрослая сестра - студентка института.

Девочку определили в группу продленного дня. Учеба с первых дней Ирине давалась с большим трудом. Она долго не могла запомнить буквы и цифры, не могла читать слоги. И приходилось систематически оказывать ей помощь в учении.

У Иры угнетенное мышление. Долгое время на лице девочки нельзя было заметить улыбку. Она не приучена трудиться, поддерживать порядок в доме, а тут такая нагрузка: повысились требования к учебе, необходимо участие в делах семьи. Однажды она ушла без разрешения из группы, но папа послал снова в школу, и тогда Ире захотелось домой в г. Бельцы. Как-то после работы группы продленного дня она подошла ко мне и попросила дать ей старенькие учебники, так как собирается поехать к своей маме.

Убедительная беседа о школе, о новой семье дали свои результаты, и Ира пока осталась в г. Тирасполе. Но плохие привычки сказались потом. В феврале деньги на питание в продленной группе Ира мне не отдала. Часть денег истратила в магазине, а часть отдала отцу, сказав, что учительница передала ему сдачу. Пришлось сходить в семью и разъяснить Ире, что поступать так нехорошо.

В семье к Ире все относятся нежно, чутко, заботятся о ней и стараются помочь преодолеть трудности в учебе. Ей выписали "Мурзилку" и "Веселые картинки". Последнее время Аллу Леонидовну (неродную мать) Ира стала называть мамой.

Очень радуется Ира, когда получает положительные оценки по предметам, и я стараюсь отметить каждый, даже самый незначительный успех девочки, похвалить ее. Последнее время она стала больше читать, чисто писать, решать примеры. А на днях впервые в жизни сама рассказала сказку перед классом. В третьей четверти она по всем предметам получила твердые тройки.

Итак, неблагоприятные семейные условия отрицательно сказались на развитии личности Иры: она отставала в развитии, была забита, запугана, поэтому пассивна. Отсюда и отставание в учебе.

Благодаря коренным семейным изменениям девочка постепенно пришла в себя. Кроме того, понимая положение и душевное состояние Иры, учительница отнеслась к ней чутко, доброжелательно. Большое место в подходе к Ире заняли такие приемы: "Проявление доброты, внимания и заботы", "Организация успеха в учении", "Ожидание лучших результатов". Принятые меры дали существенные положительные сдвиги в успеваемости девочки. Предотвращен процесс развития личности по нисходящей линии.

Пример приведен из опыта работы учительницы начальных классов школы № 7 г. Тирасполя, участницы психологического семинара Н. И. Кочетковой.