Источники мотивации учащихся

(Здесь автор, по существу, смешивает разнородные понятия: источники внешнего мотивирующего воздействия (педагоги, родители, группа сверстников), его виды (поощрения, замечания) и внутренние побудительные факторы мотивации (желания, интересы ученика). Например, воздействие на ребенка со стороны учителя может носить характер одобрения, порицания, поощрения. В свою очередь желания и интересы школьника могут при этом стимулировать или тормозить его учебную деятельность.)

Особые интересы учеников. Вполне допустимо, что у учащегося наблюдается очевидная склонность и интерес к изучению определенных предметов и в то же время явное отвращение к другим конкретным дисциплинам. Свой любимый предмет школьник не обделит вниманием. Иное дело - концентрация усилий на изучении нелюбимого предмета. Например, учащегося привлекают абстрактные математические рассуждения и в то же время ему в тягость изучение иностранного языка. Другой получает удовольствие при одной мысли, что сможет разговаривать на иностранном языке, а математика вызывает у него чувство подавленности. Хотя педагогу иногда удается пробудить интерес там, где его ранее не существовало, тем не менее факт остается фактом: склонности учащихся к той или иной области познавательной деятельности отличаются исключительным индивидуальным своеобразием.

Осознание ценности предмета. Даже если учащийся не интересуется предметом, он может прилагать немалые усилия для его изучения. В этом случае школьник сознает, какую реальную ценность эта дисциплина представляет для него лично, как она важна и необходима в повседневной жизни, а также с точки зрения его перспектив и планов на будущее. Учащийся, у которого, скажем, не лежит душа к изучению грамматики английского языка, тем не менее станет усердно ею овладевать, как только уяснит для себя универсальную полезность этого предмета.

Желание добиться признания. В той или иной мере всем свойственно желание быть признанными. Не удивительно, что движущим мотивом учения для некоторых школьников является стремление завоевать признание учителей, родителей или друзей. Для этого школьнику не обязательно нужно добиться блестящих успехов. Однажды убедившись, что стабильный прогресс в учении, повышение успеваемости приносит ему одобрение со стороны людей, на которых он ориентируется, школьник и в дальнейшем будет стремиться оправдать их ожидания.

Желание добиться особых успехов. Лишь сравнительно небольшая часть учащихся в состоянии добиться действительно выдающихся успехов в учении и соответствующего их признания. Связанные с этим побудительные мотивы отличают лишь тех, кто имеет особые способности. Но педагогам не стоит игнорировать желание добиться подлинных успехов в учении в качестве источника мотивации и у менее одаренных учеников. У них могут обнаруживаться свои интересы и склонности к тем или иным конкретным дисциплинам. Изучая их, такие школьники готовы упорно трудиться. Нет нужды говорить и о том, что далеко не всем одаренным учащимся свойственно желание добиться блестящих успехов в учении.

Стремление избежать неудачи. Это негативный тип мотивации, но тем не менее он порой приносит пользу школьнику. Прекрасно сознавая, что занимается совершенно недостаточно и рискует "завалить" предмет, ученик заставляет себя работать с большим напряжением - только бы избежать провала. Бывает и так, что ученики лишь имитируют требуемый уровень учебной работы. Иногда школьники недооценивают объем познавательных усилий, необходимых для усвоения хотя бы минимума знаний по определенному предмету, и внезапно оказываются на грани провала. Ценой огромных усилий они пытаются наверстать упущенное, чтобы получить необходимый зачетный балл.

Осознание своего познавательного прогресса. Стимулом к прилежной учебной работе, несомненно, служит предоставление ученику объективной информации о его индивидуальном познавательном прогрессе, причем в соотнесении с другими учащимися. Такую информацию школьникам должен давать сам учитель, ведущий учет успеваемости каждого своего подопечного. Педагог сообщает учащимся о результатах письменных тестов, вывешивает образцовую работу на доске объявлений, публично высказывает одобрение в адрес стремительно прогрессирующих учеников. Если школьник осведомлен о том, какое низкое место по успеваемости он занимает в общем ряду, это может побудить его исправить положение. В то же время учащиеся с наивысшими показателями будут вынуждены трудиться изо всех сил, чтобы не сдать свои позиции.

Соперничество. В стенах школы соперничество служит для стимулирования учеников к более активной работе. В педагогических кругах нет единодушного мнения о пользе духа соперничества. Сторонники его утверждают, что сама жизнь требует закалки, умения выстоять в конкурентной борьбе. Пользуясь методами соревнования в школе, можно не только предвосхитить будущие жизненные ситуации, но и научить школьников с достоинством встречать неудачи, радоваться достигнутым успехам. Противники этой теории считают, что соперничество вынуждает их питомцев соотносить себя с другими. А это в свою очередь выставляет некоторых из них в невыгодном свете, поскольку всегда есть победители и побежденные. У проигравших может развиться чувство безысходности и собственной неполноценности, что в свою очередь влечет за собой аварийное эмоциональное состояние - стресс.

Если учитель использует методы соревнования для укрепления мотивации учащихся, то связанные с ним опасности и издержки могут быть сведены к минимуму - стоит лишь уравнять состязающиеся группы таким образом, чтобы у каждой из них была своя доля побед и поражений. Заметив, в процессе соревнования, что у кого-то из учащихся наступило состояние чрезмерного эмоционального напряжения, учитель должен избавить их от участия в дальнейшем соперничестве ^*.

^* (В стенах американской школы всячески поощряется индивидуальное или групповое соперничество. В этом находит свое отражение дух конкурентной борьбы, присущий американскому образу жизни. На принципиально иной основе проводится соревнование учащихся в советской школе. Оно рассматривается как одно из средств разностороннего стимулирования учебной и общественно полезной деятельности школьников. В рамках этого педагогического приема состязательное начало не является самодовлеющим, а подчиняется стремлению школьников к успеху общего дела, сочетается с товарищеской взаимопомощью учащихся, психологической поддержкой педагогов. Таким образом, соревнование в советской школе включается в общую систему средств организации коллективной работы школьников и способствует решению актуальных задач коммунистического воспитания подрастающего поколения.)

Одобрение со стороны учителя. Образно выражаясь, похлопывание по спине за хорошо выполненную работу неизменно стимулирует учащегося продолжать усердно трудиться. Слова и жесты одобрения следует адресовать не только лучшим ученикам, но и всем тем, кто проявляет старание в учебной работе. Более того, разумная одобрительная оценка со стороны учителя может произвести настоящую метаморфозу со слабоуспевающим учеником, который учится ниже своих возможностей.

Порицание со стороны учителя. Эффективность порицания зависит от индивидуальных особенностей того, кому оно адресовано. Некоторые учащиеся обостренно воспринимают критику учителя. Такие ученики во избежание повторных порицаний готовы трудиться не покладая рук, в особенности если критические замечания сделаны уважаемым и любимым педагогом. На других порицания учителя не оказывают никакого воздействия. В целом критические замечания призваны побудить учащихся устранить вызвавшие их причины. Разумеется, критика достигнет своей цели только в том случае, если учащийся осознает ее справедливость.

Поощрение. Некоторые учителя считают этот источник мотивации очень эффективным. Его можно поставить в один ряд с одобрением, поскольку поощрение также является внешним выражением признания хорошей работы. Учителями используются различные формы поощрения. Освобождение лучших учеников от выполнения зачетного контрольного теста может заставить остальных подтянуться до их уровня. Поощрение в виде вынесения благодарности, награждения особым значком или предоставления определенных привилегий за незаурядные успехи в учении, безусловно, стимулирует школьников к дальнейшему улучшению учебы ^*.

^* (Соображения автора требуют в данном случае существенных поправок. Современная психология выделяет внутреннюю и внешнюю мотивацию - в зависимости от характера стимулов. Внешними являются такие стимулы, которые не связаны непосредственно с учебным познанием, но побуждают к нему. В их числе находятся рассматриваемые автором наказания, награды, соперничество, похвала, возбуждение честолюбия, ожидание будущих поощрении или пользы и т. п. Советская педагогика и психология рекомендуют учителю активно воздействовать на мотивационную сферу личности, опираясь на внутренние стимулы, такие, как любознательность, интерес к самим знаниям, стремление овладеть теми или иными умениями и навыками, увлеченность процессом решения учебно-познавательных задач и т. д. Не отрицая необходимости разностороннего учета и использования широкого диапазона мотивационных приемов, в том числе и внешних стимулов, советская педагогика отводит ведущее место внутренней мотивации, связанной с чувством удовлетворения от самого процесса учения.)

Наказания. Для учащегося наказание создает побудительный стимул негативного характера и действует как сдерживающий фактор. Многие учащиеся стараются учиться лучше, только бы избежать наказания. Но как источник мотивации этот метод вызывает большие сомнения, поскольку он основан на страхе. Тем не менее к нему целесообразно прибегать в тех случаях, когда ученик отвергает все другие источники мотивации.

Влияние родителей. От самих родителей зависит, станут ли они мотивирующей силой в интеллектуальном развитии своих детей. Родители, знающие цену образованию, постоянно поощряющие своих детей учиться, проявляющие живой интерес к делам школы, подают хороший пример молодому поколению. И наоборот, родители, не интересующиеся учением своих детей, по меньшей мере косвенно принижают значение образования и формируют у них пренебрежительное отношение к школе.

Другой тип мотивации, исходящий от родителей, основан на чувстве страха у ребенка перед их неодобрением ^*.

^* (Автор подходит к влиянию родителей как к фактору, не зависящему от учителя. Советская педагогика рассматривает этот вопрос с совершенно иных позиций, выдвигая требование не просто пассивно учитывать общее отношение родителей к учебе Детей, но целенаправленно его формировать - добиваться положительного отношения родителей к жизни школы, их активного содействия организации учебной и внеклассной работы учащихся.)

Тесты. Тестирование преследует различные цели: обычно оно должно выявлять точную картину успеваемости, давать диагностику отставания в учении или же обеспечить классификацию школьников в зависимости от уровня их способностей. Полезность тестов как стимула в учебной работе периодически ставится под сомнение некоторыми педагогами. Они полагают (и вполне обоснованно), что процесс обучения школьников не должен сводиться к успешному выполнению тестов. Но тестами продолжают пользоваться для получения некоего подобия объективной оценки познавательного прогресса ученика. Он об этом знает и прилагает дополнительные усилия для получения более высокой оценки за тот или иной тест. Таким образом, даже если ученик работал лишь ради преодоления тестового барьера, этому сопутствуют благоприятные результаты: он стремился четко усвоить изучаемый материал, сознательно повторял и запоминал его. Конечно, у школьников должен быть более привлекательный стимул для учения, чем простое стремление преодолеть тестовый барьер, но если такого стимула нет, то его место занимают тесты .

Многие из вышеописанных проблемных ситуаций, относившихся к вопросам дисциплины, связаны и с проблемами мотивации ^*. В последующих примерах мотивации уделяется преимущественное внимание, хотя в отдельных случаях речь идет и о трудностях дисциплинарного плана. Эти примеры свидетельствуют о наличии эффективных методов перестройки пассивного отношения к учебной работе, пробуждения интереса к ней. Как правило, этой перемене способствовал учитель, внимательно разобравшийся в ситуации и добросовестно выполняющий свои обязанности.

^* (Очевидна слабость общей теоретической позиции автора в понимании связи проблем дисциплины и мотивации учебной деятельности. В действительности эти две группы вопросов являются гранями одной и той же проблемы мотивации: 1) мотивация соответствующего поведения учащихся в классе (вопросы дисциплины) и 2) мотивация учебно-познавательной деятельности учащихся. Отсюда вытекает внутренняя связь, обусловливающая общность приемов воздействия учителя при решении проблем дисциплины и проблем стимулирования учебно-познавательной деятельности.)

Нежелание изучать грамматику английского языка.

Вскоре после начала моей работы в школе я предложил всему классу написать краткое сочинение о пользе изучения английского языка. От Джо я получил сочинение следующего содержания:

"Английский язык для меня - что для вас греческий. Предмет этот несносный и глупейший. Какой смысл в изучении определений и примеров существительных, сказуемых, дополнений и чего там еще? Кому нужны будут все эти определения, когда я закончу школу? В колледж ведь я поступать не собираюсь. Может, английский нужен будущим студентам, но никак не нам, учащимся с профессионально-технической ориентацией. Мы смогли бы заняться чем-то гораздо более полезным, чем изучение такого противного предмета, как английский. Он такой скучный, что лично меня ко сну клонит. К слову сказать, надеюсь, что за откровенное высказывание мне не будет снижена оценка. В заключение смею вас заверить, что по-прежнему терпеть не могу уроки английского".

Судя по этому и некоторым другим сочинениям, стало очевидно, что дела обстоят далеко не блестяще. Джо и его приятели просто не выносили ни английскую грамматику, ни писание сочинений. Каким образом мог я, неопытный учитель, заинтересовать учеников?

Проблема касалась всего класса. Однако особое внимание я уделил Джо: мне понравилась его искренность. Парнишка как по своим личностным качествам, так и по внешнему облику не привлекал к себе внимания. По характеру он был не лидер и скорее склонен следовать за другими. Понять особенности его душевного склада мне помогло одно письменное задание, в котором я просил школьников составить список хороших и плохих поступков. В качестве примеров хорошего поведения Джо написал: "Помогать домашним, работать и не есть хлеб задаром, быть послушным и не брать взаймы денег". Плохие поступки, по его мнению, были следующие: "Неподчинение, бесконечные ночные шатания, общение с дрянными мальчиками и девочками, занятие делами, которые не относятся к твоей работе".

Несколько раз побеседовав с Джо, я понял, что мальчишка очень уважает своих родителей, восхищается людьми, добившимися в жизни большого успеха, ничуть не завистлив, наконец, совершенно не уверен в себе. Говоря о школе, мальчик заметил: "В этом году я разочаровался в ней. Все получается не так, как я задумал".

Учился Джо гораздо ниже среднего, но неудачи в школе его мало беспокоили. Он любил повторять, что высокие оценки нужны лишь будущим студентам колледжей.

Мне хотелось помочь Джо найти решение двух его личных проблем: преодолеть чувство собственной неполноценности и неприязнь к изучению английского языка.

Прежде всего мне нужно было внести в свои уроки больше живости и энтузиазма. Во время упражнений и общих дискуссий я начал приводить примеры из повседневной жизни, стараясь использовать увлечения учащихся. Например, когда речь зашла о главных и придаточных предложениях, я привлек внимание класса к музыкальным инструментам: "Аккордеон можно рассматривать как оркестр в себе, не так ли? А барабан? Исполнитель на аккордеоне играет сам по себе, ему не всегда требуется аккомпанемент. Иное дело барабанщик, ему без аккомпанемента не обойтись: он как бы зависит от других". Вопросы эти и пояснения на первый взгляд не имели ничего общего с грамматикой английского языка, но они побудили учащихся задуматься о принципах построения сложных предложений. Я прилагал неимоверные усилия, придумывая доступные и оригинальные примеры. Шло время, и мне казалось, что у Джо, да и у его одноклассников растет интерес к английскому языку. Большую пользу принесло чтение на уроках газет и журналов вместо упражнений, содержащихся в учебнике. По мере того как прогрессировал весь класс, я старался уделять побольше внимания Джо. Он весьма неохотно отвечал с места, поэтому вопросы я задавал ему чаще, чем другим ученикам. Письменные домашние работы я просил школьников зачитывать вслух перед классом. Но стоило мне вызвать Джо, как он заявлял, что не подготовился. Хотя в конце урока аккуратно сдавал выполненную дома работу. Как-то в разговоре с парнем я поинтересовался, отчего он никогда не читает написанное вслух. Оказывается, Джо полагал, что его работы не настолько хороши, чтобы читать их перед всем классом. При каждом удобном случае я старался убедить ученика в том, что он не прав. В конце концов парень стал читать вслух собственные работы. Однажды Джо подошел ко мне после уроков и сказал: "Знаете, говорить перед всем классом вовсе не так трудно, как я думал. Мне-то всегда казалось, что класс будет смеяться при каждой моей ошибке. А они не смеются. Мне это даже странно".

Я надеюсь, что за время моей работы в классе Джо узнал немного больше о своих способностях и у него стало исчезать чувство собственной неполноценности. На прощание Джо сказал мне: "Пожалуй, теперь английский не такое занудство, как прежде. Признаюсь, вы его сделали интереснее, но тем не менее я остаюсь при своем прежнем мнении".

Ученица хочет бросить школу. Нэнси училась в десятом классе, где я вел биологию. Она была невысокого роста, отличалась внешней привлекательностью, особым интеллектом не блистала. В классе ее любили. Приступив к работе, я почти сразу же обнаружил, что Нэнси ненавидит школу. Вместо того чтобы заниматься с интересом и вниманием, как большинство ее одноклассников, она предпочитала либо болтовню на уроках, либо витание в облаках.

К концу первой недели моего пребывания в школе я предложил классу выполнить тест. Как и ожидалось, единственной не справившейся с работой оказалась Нэнси. Причем неудача была полнейшей. В тот же день на перемене я поинтересовался у нее, что произошло. Выяснилось, что Нэнси не учится и не ведет записи ни по одному предмету. Именно тогда она сказала мне, что ненавидит школу.

Нэнси к концу года хотела бросить школу, но этому противился ее отец, который, как я знал, не имеет среднего образования. Я был в детстве в аналогичной, ситуации и решил, что мой откровенный рассказ как-то поможет ученице.

Дело в том, что мой отец не кончил средней школы, но страстно желал, чтобы его сын получил самое лучшее образование, Учеба в школе меня всерьез никогда не интересовала, и я считал отца чудаком. Помню день выпуска - у моего отца в глазах стояли слезы. Он сказал: "Ты добился того, на что у меня никогда не было возможности. Не останавливайся на достигнутом, иди дальше, пока хватит сил". Я последовал его совету, о чем не жалею по сей день. Я сказал Нэнси, что теперь, наблюдая за судьбами некоторых своих друзей, бросивших школу, я испытываю чувство глубокой благодарности к отцу. Мои выбывшие из школы приятели бесконечно меняли места работы, но так и не нашли себе дело по душе. И наконец я сказал Нэнси, что, за небольшим исключением, человек с дипломом добивается в жизни гораздо большего, чем человек без среднего образования.

После продолжительной беседы Нэнси призналась, что ей хотелось бы стать учительницей, но у нее слишком низкие оценки, чтобы думать о колледже. Я объяснил, что большинство колледжей зачисляет студентов, основываясь на их успеваемости за последние два школьных года, а также учитывая результаты вступительных экзаменов. Я убеждал Нэнси, что для получения хороших оценок требуется не так уж много - внимание в классе и выполнение домашних заданий. И еще я сказал ученице, что двери моего дома всегда открыты для нее.

Я сделал все, что в моих силах, чтобы помочь Нэнси. Я пересадил ее поближе к двум успевающим ученикам, не склонным к разговорам во время уроков. Не давая Нэнси отвлекаться, я часто спрашивал ее. Если она оказывалась в затруднении, я помогал ей наводящими вопросами, а при верных ответах не скупился на похвалу, И вскоре Нэнси стала делать такие очевидные успехи, что мне было искренне жаль завершать свою педагогическую практику в этой школе. После этой истории я не сомневаюсь в том, что понял суть правильных взаимоотношений между учителем и учениками. В свое время я перечитал немало книг на эту тему, но только сейчас задумался над тем, как важно заставить школьника поверить в свои силы, поддержать в нем оптимистическое настроение.

Возвращение чувства собственного достоинства школьнице из малообеспеченной семьи. Приобретая опыт педагогической работы, я пытался понять индивидуальность каждого своего ученика, устанавливая с ними личный контакт. Особый интерес и озабоченность вызвала у меня одна девушка по имени Роуз. К испанскому языку, который я преподавал, она была равнодушна, на уроках вела себя крайне пассивно.

Педагог, курировавший мою работу, рассказал, что Роуз и в его классе ведет себя столь же индифферентно. Из личного дела явствовало, что в начальной школе Роуз училась блестяще: у нее были высшие баллы по всем предметам. К моему удивлению, ее успеваемость неуклонно снижалась с седьмого по одиннадцатый класс. Правда, ни по одному предмету у Роуз не было неудовлетворительных оценок.

Девушка в равной степени была красива и умна. Тем не менее бросалось в глаза, что она ни с кем не общается. Однажды я наблюдал, как симпатичный одноклассник пытался завязать с ней дружеские отношения, но ее реакция была откровенно негативной.

Между тем у меня появилась информация о семейных обстоятельствах Роуз. Ее мать, домохозяйка, в свое время закончила среднюю школу. Отец также получил образование и работал сборщиком мусора в городе. Кроме Роуз, в семье росло еще шестеро детей.

Ситуация стала понемногу проясняться. В седьмом классе девочка одновременно училась и работала по программе оказания помощи малоимущим семьям. О программе были осведомлены все учащиеся школы, и многие в ней участвовали. Роуз явно смущало то обстоятельство, что ее имя ассоциируется с этой программой помощи бедным. Девушка превосходно сознавала, что занимает низкое социальное положение по сравнению с одноклассниками, и все больше замыкалась в себе. Ее гардероб выглядел более чем скромно, и это резко контрастировало с модными нарядами остальных учениц.

Я упорно хотел доказать Роуз, что, несмотря на плохое материальное положение ее семьи, она равна со всеми, а в некоторых областях явно превосходит своих сверстниц. Девушка успевала по всем предметам, а по музыке просто блистала. Мне подумалось, что было бы неплохо применить ее музыкальные способности на уроках испанского языка.

Один раз в неделю я пользовался музыкальными иллюстрациями и попросил Роуз помогать мне в подборе материала. Девушка согласилась. Работая вместе со мной, Роуз проявляла неподдельный интерес и задавала множество вопросов. Она радовалась порученному делу. На пишущей машинке Роуз печатала неумело, и тем не менее она выполнила задание, отпечатав текст песни, необходимой мне для проведения очередного занятия. На уроке стало очевидно, что девушка обладает превосходными вокальными данными. Я попросил Роуз руководить классом при исполнении песен на испанском языке. Поначалу она смущалась, но со временем стала выполнять свои обязанности с гордостью. Весь класс восхищался ее пением.

Мой план оказался успешным. Роуз превосходно проявляла себя не только на еженедельных музыкальных занятиях, но и на всех уроках испанского. Наибольшее удовлетворение я испытал, узнав о вступлении Роуз в Испанский клуб.

Не думаю, что мне удалось как-то изменить характер этой девушки. Тем более разрешить ее жизненные проблемы. Однако я уверен, что помог Роуз обрести чувство собственного достоинства, которого ей так недоставало.

Приобщение школьника к естественным наукам. Приступив к занятиям с классом, я сразу понял, что Рик не проявляет интереса к естественным наукам. Мой куратор, также преподававший в этом классе, полностью подтвердил мою догадку, добавив, что парень просто убивает время, ожидая, когда сможет покинуть школу. В классе он вел себя тихо, а отличительной его чертой было безразличие к учебной работе. В разговоре со мной Рик откровенно заявил, что совершенно равнодушен к тому, какой итоговый балл ему выставят. Я поинтересовался, почему ему так скучны естественные науки. Рик ответил, что особой причины здесь нет, просто он не видит никакой выгоды от изучения этих дисциплин. Как ни странно, но этот ответ почему-то меня обрадовал. Я поверил в возможность доказать ученику всю пользу естественных наук.

Поскольку в это время мы изучали магнетизм и электричество, я решил на следующем уроке обратиться за помощью к Рику для изготовления электромагнита.

Под моим наблюдением он собственноручно изготовил электромагнит, и мне показалось, что это занятие не оставило школьника равнодушным. К тому же Рик воочию убедился в практической пользе того, что мы изучали в школе. Он живо заинтересовался явлениями магнетизма, стал задавать вопросы, активно работать в классе, выполнять домашние задания.

Во время одного из опытов, проводимых в классе, я поручил Рику и еще троим ученикам собрать телеграфный аппарат, используя оборудование, полученное в физической лаборатории. В течение четырех дней ребята работали под моим руководством, Продемонстрированные нами опыты возбудили интерес к этой науке у остальной части класса, о чем свидетельствовали град вопросов, желание работать и более высокие оценки за выполняемые тесты.

Не скрою, мне доставил удовлетворение тот факт, что я сумел привить интерес к естественным наукам ученику, который относился к ним безразлично и, более того, отличался явно отрицательным отношением к школе.

Любовь к природе и мотивация. Мне предстояло преподавать биологию в десятом классе, где многие школьники учились ниже среднего уровня. В первый же день я столкнулся с проблемным учеником. Я уже слышал о том, что он прогульщик, к учебе относится крайне отрицательно и от него вполне можно ожидать разных неприятностей.

Так оно и оказалось в действительности. Ученик устраивал в классе потасовки, даже не думал заглядывать в учебник, периодически пропускал занятия без уважительной причины. Мальчишка представлял собой вариант современного Гекльберри Финна, нечесаного, в жеваных, видавших виды рабочих брюках.

Жил он в пригороде, неподалеку от реки. Единственное, что можно было одобрить в его отношении к занятиям, так это то, что он охотно снабжал весь класс экземплярами саламандр, головастиков, безобидных живородящих змей. Он вообще чувствовал себя гораздо более непринужденно, держа в руке не карандаш, а змею.

Казалось, "Гек" затаил чувство обиды на учителей, на всех имеющих над ним власть. Я понял, что моей первой задачей должно стать завоевание доверия ученика и что этого можно добиться, проявив к нему искренний интерес. Я взял себе за правило как можно больше общаться со школьниками вне стен класса. Особенно много усилий я тратил на установление контакта с "Геком".

Однажды я устроил на уроке своеобразное испытание: каждый, кто верно отвечал на вопрос товарища, получал право задавать вопрос любому из одноклассников. "Гек" удивил меня своим энтузиазмом. Я всячески поощрял все его ответы. Прошло не так уж много времени, и подросток начал все больше и больше интересоваться биологией. Зная о его любви к охоте, рыбной ловле, всему, что связано с природой, я всегда советовался с ним по этим вопросам. Таким образом, связав его интересы с биологией, мне удалось заинтересовать подростка своим предметом. И когда предстояла демонстрация слайдов или подготовка микроскопов к работе, он проявлял искреннее желание и готовность помочь.

В течение полугодия у него наблюдался медленный, но стабильный прогресс. Прогулы полностью прекратились. Более того, он вызвался контролировать поведение потенциальных нарушителей дисциплины. Больше всего я волновался в конце полугодия, когда инспектор-методист устроил опрос всему классу. Ответы моих подопечных произвели на него очень хорошее впечатление.

Беседа с глазу на глаз способствует добросовестной учебе. Сьюзан пятнадцать лет, она учится в классе, где я преподаю историю, и полностью игнорирует все, что связано с учебой. Проверяя успеваемость Сьюзан, я обнаружил, что у нее нет зачетного балла ни по одному предмету в текущем учебном году. Я задумался над тем, как ей помочь.

Прежде всего необходимо было взглянуть на личное дело Сьюзан. Выяснив, что родители девочки образованные люди, а две сестры в свое время успешно учились в средней школе, я заключил, что ее домашние условия не могут препятствовать учебе. Трижды Сьюзан проходила тесты на коэффициент интеллекта и набирала от 97 до 108 баллов ^*. А это означало, что девочка была в состоянии работать по программе средней школы. Записи в ее характеристике свидетельствовали о дружелюбии Сьюзан, о том, что она легко поддается влиянию других, любит привлекать к себе внимание, отличается непостоянством интересов.

^* (Коэффициент интеллекта - (англ. - Intelligence quotient -" I. Q.) - показатель уровня интеллекта, принятый в зарубежной психологии, определяется на основе выполнения испытуемым стандартизованных тестовых заданий.

Использование I. Q. в качестве показателя общих умственных способностей и обучаемости школьников, принятое в американских школах, не только антинаучно, но и глубоко реакционно по своим социальным последствиям (см. подробнее гл. V с. 186 и комментарий на с. 189).)

Располагая такой информацией, я почувствовал, что теперь имею гораздо больше шансов на успех. Я стал чаще вызывать Сьюзан непосредственно во время занятий в классе, стараясь при этом установить с ней дружеский контакт. Подчеркнутое внимание с моей стороны принесло успех: Сьюзан стала с большей готовностью отвечать на вопросы по теме урока.

Почувствовав, что девочка поняла мою озабоченность, я решил поговорить с ней. Мы обсудили ее низкую успеваемость, и я сказал: "Сьюзан, твой долг перед собой, твоими родителями и обществом - учиться лучше. Не каждому дано родиться гением. Но каждый может и должен много работать. Никто не ожидает от тебя невозможного. Тебе нечего стыдиться и расстраиваться из-за того, что у других дела . обстоят лучше. Просто старайся изо всех сил. Никто не потребует от тебя большего".

После этого разговора Сьюзан. принялась за работу. Мне казалось, что она и в самом деле старается изо всех сил. Во всяком случае, куда больше, чем до нашей беседы. Вскоре она получила зачетный балл по истории.

Мотивация всего класса. Один из выпускных классов, в котором я преподавал, состоял из учащихся, ориентируемых на поступление в колледж. С ними мне пришлось нелегко. Еще не приступив к работе, а лишь наблюдая за этим классом, я честно признался самому себе, что он вызывает у меня самые серьезные опасения.

Вначале школьники казались мне не такими уж безнадежными с точки зрения их отношения к учебе, хотя оснований для особого оптимизма у меня тоже не было. Но постепенно они начали настолько "выходить из рамок", что я был вынужден задуматься над тем, как быть дальше.

Класс состоял из тридцати шести учащихся. От коллег я узнал, что большинство из них очутились на подготовительном курсе в колледж лишь в результате откровенного давления со стороны родителей. Только считанные единицы действительно желали продолжить образование после окончания средней школы. Это портило все дело, поскольку учебный план строился в расчете на тех, кто искренне стремился учиться в колледже.

Одним из первых предпринятых мною шагов с целью внести перелом в сознание и мотивацию школьников было усиленное использование аудиовизуальных средств. Моим подопечным это явно понравилось. Обучение стало для них процессом гораздо более занимательным и доходчивым. Однако дело осложнялось тем, что в классе образовалась небольшая группа смутьянов, всем своим поведением демонстрировавшая полнейшее пренебрежение к учебе.

Но постепенно мне удалось справиться с ними. Поначалу я прибегнул к системе снижения баллов. Но это оказалось эффективным в отношении только одной девушки. Остальные игнорировали любые оценки - для них школы не существовало. Более того, даже временное исключение из школы они рассматривали как своего рода каникулы.

Мне посоветовали применить физические наказания. Этого мне очень не хотелось. Я был не в состоянии вообразить себя в роли экзекутора. Совет пришлось отклонить, поскольку я остался убежденным противником физических наказаний.

Увенчался успехом совершенно иной план действий. Необходимо было так активизировать работу учащихся, чтобы школьники постоянно были заняты настоящим делом и чтобы на праздное время препровождение в классе не оставалось ни минуты. Это означало, что и мне, и моим ученикам следовало работать с полной отдачей. В конце концов дело сдвинулось с места: один из тех, с кем я никак не мог сладить, вызвался сделать в классе доклад по пройденному материалу. Обстановка на занятиях резко изменилась к лучшему. Нам предстояло чтение "Макбета" вслух в классе, и все учащиеся наперебой претендовали на роли в этой пьесе. В особенности нравилось быть актерами нарушителям дисциплины. Теперь у них появилась великолепная возможность продемонстрировать свои способности перед классной аудиторией, обратить на себя то самое внимание, которого они так жаждали и ради которого будоражили весь класс.

Однажды, стоя у доски, я окончательно убедился в правильности своего подхода. Один из самых отчаянных возмутителей спокойствия обернулся к своему приятелю и велел ему "заткнуться". Эффект превзошел мои ожидания: дружок повиновался! Одному богу известно, как я тогда обрадовался.

Активная работа учащихся накладывала на меня массу дополнительных обязанностей, в особенности это относилось к методике подготовки и проведения занятий. Но говоря честно, игра стоила свеч: бывшие смутьяны на глазах становились искренними и уважительными ребятами, готовыми с интересом учиться.

Учитель использует художественные способности "трудного" подростка. Более точного слова, чем "трудный", для определения личности Тони не подобрать. Вся его жизнь состояла из бесконечных проблем и сложностей, что, несомненно, оказывало на него отрицательное воздействие.

Некоторые его затруднения зарождались в родительском доме. Семейная жизнь его родителей была неудачной, отец умер, и Тони с матерью остались без гроша. Не имея возможности обеспечить Тони, мать отдала сына бабушке, но та была не в состоянии воспитывать ребенка надлежащим образом.

В результате отсутствия внимания и любви у Тони развивалось чувство разочарования и безысходности. Мальчишка вел себя агрессивно и враждебно по отношению к окружающим. Эта позиция в сочетании со стремлением скрыть семейные неурядицы находила свое выражение в открытом неповиновении тем, кто имел над ним власть. В школе он неплохо успевал, но желания и стимула к подлинному раскрытию своих потенциальных возможностей у Тони не было. Таким образом, главной для Тони была проблема мотивации, в решении которой школа терпела явную неудачу.

Поговорив с коллегами, я получил ценные сведения относительно многих проблем школьника. Одни педагоги пытались убедить Тони изменить свое безразличное отношение к школьным занятиям. Другие проводили беседы с его опекуншей. Третьи даже меняли планы уроков, только бы подладиться под Тони. Все оказалось напрасным. Дело дошло до того, что большинство преподавателей и даже некоторые учащиеся приклеили Тони ярлык пасынка судьбы. Одно его имя означало дурные вести.

Положение Тони было скверным, но я не спешил делать какие бы то ни было окончательные выводы. Правда, вскоре мне на собственном опыте пришлось убедиться в справедливости суждений моих коллег. Этот ученик держал меня в постоянном напряжении. Во время устного ответа он мог встать из-за стола и начать демонстративно заправлять рубашку, явно провоцируя срыв урока. Мои вопросы Тони просто игнорировал, словно их и не было. Выполнение тестов было ниже всякой критики: порою он даже не подписывал сдаваемые работы. Замечания лишь еще больше ожесточали подростка. Язвительные комментарии по поводу его поведения вызывали у него чувство подчеркнутого неуважения к старшим. Но и любое проявление дружеского участия наталкивалось на подозрение и недоверие с его стороны.

Я уже было собрался махнуть рукой на Тони, когда однажды узнал от преподавателя-искусствоведа, что подросток обладает в этой области несомненными способностями. Тони делал отличные наброски, этюды, рисунки. Вывод мог быть лишь один: если удастся применить его дарование на моих уроках английского, то это станет своеобразным источником мотивации для серьезного изучения родного языка. Как раз тогда мы изучали легенды о средневековых рыцарях. Я спросил Тони, не возьмется ли он нарисовать плакат, изображающий рыцаря, чтобы его можно было использовать на наших занятиях. Тем самым я давал ученику возможность проявить себя именно в той области, к которой у него лежала душа и в которой он обладал незаурядными способностями. Несколько дней ушло на уговоры, но в итоге Тони согласился. За короткое время он выполнил и принес великолепный плакат.

Я попросил Тони приносить небольшие наброски или рисунки в качестве иллюстраций к урокам, понимая, что для этого ему придется изучить материал по нужной теме. Вначале Тони решил отделаться заурядными рисунками, но со временем выполненные им отличные иллюстрации стали для него предметом гордости. Одновременно он сделал значительные успехи в изучении английского языка и его активность в учебной работе резко возросла. Увлекшись захватившей его работой, он и думать забыл о нарушениях дисциплины. Тони стал дружелюбнее относиться к своим одноклассникам, не говоря уже о доверчивом и искренне уважительном отношении к своему учителю английского языка!

Викторина пробуждает интерес к английской грамматике. В целом моя группа семиклассников, изучавшая грамматику английского языка, состояла из подростков, чьи успехи были выше среднего уровня.

Занимаясь различными аспектами грамматики, мы довольно уверенно продвигались вперед. Я однако, чувствовал, что мотивация моих подопечных явно оставляет желать лучшего. Нужно также отметить, что в этом классе училась одна девочка, у которой были хорошие оценки, но чьи потенциальные способности позволили бы ей добиться выдающихся успехов.

В течение многих дней я пытался придумать нечто такое, что помогло бы вызвать живой интерес у моих учеников. Просмотр одной телевизионной передачи натолкнул меня на превосходную мысль. Программа представляла собой подобие кубкового состязания, в котором командам за верные ответы начислялись очки. Заинтересовавшись этой идеей, хорошенько все взвесив и обдумав, я решил провести собственное состязание-викторину на "Кубок семиклассников".

Мой план был принят в классе с восторгом. Все вместе мы принялись составлять программу нашего соревнования. Даже подготовительная работа вызвала явный эмоциональный подъем. Вначале мы образовали две команды. В состав каждой команды вошли по четыре ученика: два мальчика и две девочки. Один из участников команды избирался капитаном. Затем были избраны главный арбитр, трое судей рангом пониже и два секретаря. Решили также, что в случае ничейного результата или в спорных ситуациях последнее слово остается за мной. Викторина основывалась на вопросах из грамматики английского языка - за это проголосовали почти единогласно.

Детально уточнили все правила. Главный арбитр задавал вопрос, максимально оцениваемый в десять баллов. На него надлежало отвечать первой команде. При правильном ответе команда набирала десять очков и получала право на дополнительный - "премиальный" вопрос, который оценивался от двадцати до пятидесяти баллов в зависимости от сложности вопроса и формулировки ответа. Получалось, что если команда А отвечала на десятибалльный вопрос и верно отвечала на дополнительный, то к концу первого круга участники команды набирали как минимум три десятка очков. Не удалось команде А справиться с первым вопросом - она теряет право и на дополнительный. И тогда оба вопроса адресуются соперникам. На ответ отпускалось строго регламентированное время. Команда-победительница обязана была вновь встретиться через неделю с командой-претендентом.

Игра пошла быстро, гладко и с огромным успехом. Для поддержания дисциплины "болельщикам" предлагалось подыскивать ответы, как если бы вопросы задавались каждому из них. В подростках явно проснулся дух соревнования. Школьники рьяно "болели" за своих фаворитов и проверяли их ответы, чтобы все было "по-честному".

По окончании викторины составлялась команда-претендент для следующих состязаний. Вся неделя прошла в интенсивной учебной работе, так как текущий материал представлял собой основу очередной викторины.

Надо сказать, что проведение этого состязания само собой разрешило проблему той самой девочки, которая училась явно ниже своих возможностей. Ее избрали участницей одной из первых команд. Подбадриваемая мною и своими болельщиками, фактически именно она привела свою команду к трем победам подряд. Этот факт не замедлил оказать свое благотворное влияние: девочка словно стряхнула с себя прежнее оцепенение и с той поры занималась блестяще.

Результатом наших викторин явилось резкое повышение интереса учащихся к повседневным занятиям. Наибольшим откровением для меня был единогласный отрицательный ответ ребят на мое предложение включить в программу викторины вопросы по другим дисциплинам.

Учитывая, что грамматика английского языка обычно считается предметом скучным, мне было очень приятно услышать такой ответ моих семиклассников. Появившийся устойчивый интерес к нашим занятиям фактически стимулировал их собственный взгляд на вещи, способности и силу воображения.

"Классный шут" как источник мотивации. Я еще только приглядывался к своим будущим подопечным, когда приметил Джима - пятнадцатилетнего подростка, который претендовал на роль постоянного фигляра в классе, мешая своими неуместными репликами. Для учителей Джим представлял собой постоянный источник напряжения и отрицательных эмоций.

На неоднократные угрозы наказания мальчишка не обращал никакого внимания. Все для него представлялось шуткой. Казалось, он просто не в состоянии спокойно усидеть на своем месте и сосредоточить внимание на уроке. От одной мысли, что придется иметь дело с таким учеником, мне становилось не по себе.

Вскоре я получил некоторую информацию, объясняющую поведение Джима. Коллеги характеризовали его как инфантильного и ленивого, признавая тем не менее за ним недюжинные способности к учебе. Джим жаждал к себе внимания, причем его одинаково устраивали и похвалы, и наказания. Чем больше внимания уделялось ему со стороны педагога и класса, тем довольнее он выглядел.

Из беседы со школьным психологом выяснилось, что успеваемость Джима резко колеблется из стороны в сторону. Следовательно, при желании он может очень неплохо учиться, и подтверждением тому был его достаточно высокий коэффициент интеллекта. Я полюбопытствовал насчет избыточной активности и непоседливости ученика. Но школьный психолог считал, что здесь никакой аномалии нет. "Он во многом еще мальчик",- утверждал психолог, имея в виду выходки Джима в классе. Многое прояснили семейные обстоятельства Джима. Оказалось, что, поскольку отец и мать были заняты на работе, он, будучи еще совсем маленьким ребенком, полностью находился на попечении престарелой бабушки, не знавшей ни единого слова по-английски. Не исключено, что неадекватное поведение Джима в школе оказалось результатом подобных семейных обстоятельств. Выяснилось, что нелады с дисциплиной у Джима наблюдались еще в подготовительной группе, до поступления в школу. Вначале он посещал частную приходскую элементарную школу, откуда его пришлось забрать из-за плохого поведения. Оскорбленные родители определили Джима в государственную школу. Они утверждали, что поведение его нормально, поскольку "мальчишки всегда и везде мальчишки". Взяв под защиту "мальчишество" своего отпрыска, родители, вероятно, способствовали кривляньям Джима в классе.

Я набирался педагогического опыта, стараясь наладить добрые взаимоотношения с Джимом. При этом я сохранял дистанцию, уделяя школьнику лишь необходимое внимание. Поближе познакомившись с Джимом, я обнаружил, что, несмотря на все кривлянья и дурачества, в мальчике ощущалось много добросердечия и чистоты. Более того, его было очень легко полюбить.

Я решил, что неплохо бы обратить шутовство Джима в источник мотивации на пользу классу. Например, не составляло труда привлечь Джима к чтению диалогов вслух перед всем классом. Он делал это с неизменной готовностью, вкладывая душу настолько, что никто из одноклассников не оставался равнодушным к изучаемому материалу. Тревожившая меня проблема дисциплины обернулась стимулом для всего класса! Позже я узнал, что Джим и его родители предыдущее лето провели за границей. Школьнику было предложено рассказать об этом классу. Внимание аудитории явно льстило его самолюбию. В свою очередь учащиеся с удовольствием слушали его живые рассказы.

Я сделал для себя вывод: пустые угрозы не приносят никакой пользы, когда речь идет о таких, как Джим. Стоило только уделить ему целенаправленное внимание, как он стал интенсивнее работать. Его энтузиазм и артистическое дарование вызвали живой отклик у всего класса. Кто бы мог подумать, что Джим из источника моих затруднений превратится в источник мотивации для своих одноклассников!

Настойчивость учителя приносит свои плоды. С первых же дней работы с классом я столкнулся с разнообразием взглядов и характеров моих учеников. Некоторые из них действительно стремились к знаниям, другие были абсолютно к этому равнодушны. Именно к таким принадлежал Эдди, ученик девятого класса, где я преподавал биологию.

Я как-то не замечал Эдди, пока в один прекрасный день он не начал приставать к девочке, сидевшей позади него. Я неоднократно делал ему замечания, но он не унимался. Пришлось предложить Эдди остаться после уроков для разговора со мной.

В ответ на мой вопрос, почему он столь вызывающе себя ведет, Эдди ответил, что после школы собирается служить в армии и поэтому биологией ему заниматься незачем, а мои уроки он посещает лишь потому, что это обязательная дисциплина. В любом случае Эдди не собирался работать на занятиях.

Наша небольшая дискуссия на мгновение ошеломила меня. Я никак не мог поверить в то, что ученик способен заявить учителю о своем отказе заниматься в классе. Мне стало ясно, что необходимо побольше разузнать об Эдди.

На следующий день я проконсультировался с другими учителями. Им тоже было трудно работать с Эдди. Коллеги советовали с ним не церемониться, действовать решительно. Казалось, никому до него не было дела, и я подумал: что, если мне попытаться помочь Эдди?

От школьного психолога я узнал, что коэффициент интеллекта Эдди равнялся 104 баллам, то есть соответствовал норме. Что касается навыков чтения, то они были чуть ниже среднего уровня. В личностном плане Эдди представлял собой потенциального лидера, и роль ведомого была для него неприемлемой. Выяснился также следующий любопытный момент: Эдди не провалился ни по одному предмету. Более других дисциплин ему нравились английский и естественные науки. Тогда почему же его не интересовала биология?

Следующие две недели я пристально наблюдал за Эдди и в классе, и в школьных коридорах, и возле школы. Против меня ученик ничего не имел, но работать отказывался. Когда я вызывал его с места, Эдди либо не отвечал вовсе, либо отделывался шутками. Не обращая на это внимания, я пытался вытянуть из школьника ответы. В конце концов мне удалось добиться того, что он стал тянуть руку и неплохо отвечать. Так длилось до тех пор, пока не открылся охотничий сезон. Целую неделю Эдди отсутствовал. Вернувшись, ученик повел себя по-старому: был пассивен и безразличен на уроках.

Понадобилась еще одна беседа. Оказалось, Эдди полагал, что провал по биологии теперь неизбежен: ведь сколько он пропустил занятий за неделю, а поэтому нет смысла стараться. Я ответил, что мне все равно необходимо будет объяснять материал заново, так как добрая половина его одноклассников не посещала последние занятия по различным причинам.

Так что шансов на благополучный исход у Эдди не меньше, чем у остальных. Похоже, что мои слова ободрили его, во всяком случае, он обещал начать заниматься. Следующая неделя занятий дала немало оснований для оптимизма. Эдди проявлял любознательность, охотно отвечал при вызове с места и даже оставался после уроков, чтобы получить ответ на интересующие его конкретные вопросы. Чтобы стимулировать его интерес к биологии, я поручил ученику вести учет лабораторных образцов, прибытие которых ожидалось со дня на день. Мне приятно было узнать, что Эдди прочел не только рекомендованную мною книгу, но и по собственной инициативе занимался в библиотеке. Когда груз с образцами прибыл, Эдди с готовностью принял возложенные на него обязанности. Он проявил себя с наилучшей стороны и гордился проделанной работой. С той поры у меня не было никаких осложнений с Эдди.

Он так никогда и не стал отличником, но старания ему было не занимать. Он по-настоящему полюбил лабораторные занятия, активно участвовал в работе класса, готов был оказать помощь по первой же просьбе. Никогда более Эдди не нарушал дисциплину на уроках.

Предоставление школьнику возможности проявить себя с наилучшей стороны, стремление пробудить его интерес к предмету вместо основанной на предвзятости конфронтации, уважение к его личности - все это, безусловно, помогло Эдди изменить свое отношение к учебе. Допускаю, что подобное обращение отнюдь не с каждым школьником приносит успех, но в данном случае в выигрыше оказался не только ученик, но и сам учитель.

Использование телевизионных передач. Необычайно любопытный урок мне довелось провести по истории Америки. Речь зашла о так называемом "Владении скотоводов". Перед началом урока я начертил на доске его карту, где были обозначены три основных тракта для перегона скота, начинавшиеся в Техасе и упиравшиеся в железнодорожные станции.

Я объяснил классу, что в свое время по этой обширной территории бродили несметные стада крупного рогатого скота. После чего перешел к описанию трактов как таковых и близлежащих небольших городов, славящихся своими традициями скотоводов. В связи с этим я особо отметил, что такие города, как Шайенн, Додж-Сити, Канзас-Сити, Топика, Атчисон, Омаха, Денвер и Абилин, нередко служат местом действия увлекательных историй, экранизируемых в кино и на телевидении. В ходе урока у учащихся возникли вопросы о значении железных дорог. Школьников интересовало, как вербовали рабочую силу для их строительства, откуда поступали шпалы, где забивали скот и многое другое.

Я остановился на том, что порядок в Абилине поддерживался с помощью "судьи Кольта" в лице местного шерифа Джеймса Батлера Хикока (Бешеного Билла). Он без промаха стрелял с бедра, но пуля в спину оборвала его жизнь.

В ходе дальнейшего обсуждения темы было выявлено пять причин заката "Владения скотоводов": действия индейцев, позиция фермеров, разведение овец, вмешательство властей штатов и, наконец, изобретение колючей проволоки, позволившее фермерам и овцеводам огораживать свои земли. Их примеру были вынуждены последовать и владельцы ранчо, чтобы крупный рогатый скот не разбредался по всей территории "Владения".

На протяжении всего урока учащиеся внимательно слушали и забрасывали меня вопросами. Мне думается, интерес школьников стимулировало сознание их причастности и к этому месту давнишних событий, и к действовавшим там историческим персонажам. Для этого требовалось всего-навсего оживить в памяти хорошо знакомые им кинофильмы и телевизионные передачи.

Учитель убеждает ученика в ценности образования.

Школьные документы свидетельствовали, что в седьмом классе Рей учился блестяще, но в восьмом остался на второй год. Никакого желания трудиться у ученика не наблюдалось. Не удивительно, что и повторное его пребывание в восьмом классе с точки зрения успеваемости выглядело плачевно. Мои коллеги отзывались о Рее как о неразвитом подростке, склонном к антисоциальному поведению. По их мнению, любые беседы с Реем оборачивались лишь пустой тратой времени. Тем не менее я решился на разговор со школьником и попросил его задержаться после урока. Рей подошел ко мне, явно возмущенный тем, что его не оставляют в покое. Но я держался невозмутимо, стараясь всем своим видом показать подростку, что обращаюсь к нему скорее как друг, а не как учитель. Рей смягчился и стал рассказывать о себе.

Выяснилось, что в школе все шло хорошо вплоть до восьмого класса. К этому времени ученик стал сомневаться в ценности образования, особенно в необходимости теоретических дисциплин. В результате он перестал заниматься. Рей заявил, что ненавидит школу и ждет не дождется того дня, когда сможет? ее бросить и пойти работать на бензоколонку. Достаточно ли он разбирается в автоделе? Нет, недостаточно, но автомобили приводят его в восторг. Как же тогда он станет квалифицированным автомехаником без досконального знания двигателей или других основ своей будущей профессии? Рей ответил, что, если из него не получится автомеханик, он пойдет служить в армию.

Тогда я рассказал об одном моем приятеле, который пошел в армию после того, как с грехом пополам закончил среднюю школу. Во время армейской службы мой друг занялся изучением электронной аппаратуры, стал в ней превосходно разбираться. После демобилизации его ждала отличная работа. Но я особо подчеркнул, что всего этого он добился лишь благодаря упорной учебе. Еще я заметил Рею, что в некоторых городах даже от сборщиков мусора требуется свидетельство о среднем образовании, Я предложил Рею привести мне в качестве примера хотя бы несколько жизненных ситуаций, в которых бы не требовалось образование. Если он с этим справится, переходный балл за полугодие ему обеспечен. К своему удивлению, Рей обнаружил, что не в состоянии ответить на мой вызов.

Видимо, наш разговор подействовал на школьника. Он стал усерднее заниматься и получать гораздо более высокие оценки. Поведение Рея также значительно изменилось к лучшему. Однажды он признался мне, что я оказался единственным человеком, которому было до него дело. Постепенно Рей стал одним из самых лучших учащихся по моему предмету. К сожалению, на уроках других учителей Рей вел себя по-прежнему, тем не менее я испытывал чувство удовлетворения от того, что "вытащил" этого трудного подростка из отстающих в успевающие, хотя бы и по одному предмету.

Внимание со стороны учителя и мотивация учащегося.

Джон - симпатичный, улыбчивый подросток. У него много положительных качеств, обделен он одним - высоким интеллектом. По тесту I. Q. количество набранных им баллов колебалось между 83 и 90. Ему трудно дается учеба, у него скверный почерк, с помощью которого, по моим подозрениям, он пытается замаскировать вопиющую безграмотность.

Что касается дисциплины, то с Джоном не возникало никаких недоразумений. Располагался он за последним столом, на уроках держался пассивно и безразлично. Я предполагал, что из-за плохой успеваемости у Джона развилось чувство неполноценности, компенсировать которое он пытается отрицательным отношением к учебе, утверждая тем самым свое положение среди приятелей, таких же неучей, как и он сам. Но домашние задания Джон выполнял добросовестно и школу не прогуливал. Не успевал он по всем дисциплинам, за исключением физкультуры, трудовой подготовки в школьной мастерской и занятий по музыке.

Порой я ловил себя на мысли, что вообще не замечаю присутствия Джона в классе. Но этот школьник не был для меня безразличен. Ведь он был совсем неплохим мальчишкой. Конечно, его интеллект явно оставлял желать лучшего, но я верил в то, что он сумеет справиться с трудностями, и решил поговорить с ним.

Такой случай представился на занятиях в спортивном зале, где мне пришлось выполнять обязанности тренера. Джон подошел ко мне за советом, как правильно обращаться с мячом при бросках по баскетбольной корзине. Около десяти минут я отрабатывал с мальчиком этот элемент игры, и у нас завязался с ним непринужденный разговор. Оказалось, что его увлекает рыбная ловля и охота, в чем он превосходно разбирался. Прощаясь, Джон признался, что впервые в жизни так свободно разговаривал с учителем.

На следующий день проходил разбор заданного мною теста. Каждый ученик подходил к учительскому столу, чтобы обсудить свою работу и получить ответ на возникшие вопросы. Дошла очередь и до Джона, который и в этот раз получил неудовлетворительную оценку. Давая ему консультацию, я позволил себе заметить: "Видишь ли, Джон, кому как не тебе знать, что без усилий рыбы не наловишь, вот так и тесты - над ними тоже надо потрудиться". Затем я сказал, что справлялся о его коэффициенте интеллекта и что с этим все в порядке - показатели высокие. Так что теперь меня не проведешь: он может превосходно заниматься по истории. Я верил в пользу маленькой святой лжи. Очень уж хотелось сдвинуть парня с мертвой точки.

После этого эпизода Джона словно подменили. Он начал внимательно слушать на уроках и поражал одноклассников вполне разумными вопросами. Один из удивленных учеников сказал мне, что впервые за три года Джон вообще о чем-то спрашивает. Но это было только начало. Джону показалось недостаточным задавать вопросы, он порывался отвечать и отвечал верно! Что бы я ни спросил по теме урока, над последним столом всегда возникала машущая рука. Перемена, которая произошла с Джоном, повлияла и на остальных. Школьники проявляли неподдельный энтузиазм. Не последнюю роль, вероятно, играло в этом их уязвленное самолюбие: они не хотели отставать от того, кого до недавних пор вообще не принимали всерьез. Одновременно в классе росло чувство уважения к Джону. Глаза его сияли от гордости.

За следующий тест по истории Джон набрал 87 баллов ^*. Это был четвертый результат в классе. Я похвалил его перед всей аудиторией, еще больше подняв тем самым авторитет Джона в глазах одноклассников. Достижения его по истории получили всеобщее признание в классе - это окончательно доказал очередной тест.

^* (В школах США принята стобалльная цифровая или пятибалльная буквенная система оценок: А (93-100) - отлично? В (85-92) - хорошо; C (75-84) - удовлетворительно, D (65-74) - плохо; F (0-64) - не засчитывается.)

Мальчишка стал гораздо лучше успевать и по другим предметам, хотя и не в такой степени, как на моих уроках. Но во всяком случае, он начал заниматься вполне удовлетворительно. Я хочу искренне надеяться, что помог этому обаятельному подростку ^*.

^* (Приведенный автором случай убедительно свидетельствует о порочности распространенной в американских школах практики зачисления учащихся в разряд "малоспособных" или "неспособных" на основании невысокого показателя коэффициента интеллекта (I. Q.). Такого рода практика фактически оборачивается "наклеиванием ярлыков", подрывает веру учащихся в собственные силы, тормозит их развитие.)

Мотивация недисциплинированного ученика. В одиннадцатом классе, где я преподавал историю Америки, Эймос всячески старался "работать на публику". Еще в период предварительного наблюдения за классом я подметил, что этот ученик делом почти не занимался, но зато постоянно старался привлечь к себе внимание. Учитель, у которого я в дальнейшем принял класс, в таких случаях всегда наказывал Эймоса, после чего тот был вынужден отступать. В целом парень не представлял собой серьезной проблемы с точки зрения дисциплины, но досаждал он немало.

Ознакомившись с его личным делом, я обнаружил, что Эймос был исключен из частной школы. К нам он был зачислен на академический профиль, который предназначен для учащихся с ориентацией на поступление в колледж или университет. Но я сомневался в его способностях. Однако мой опытный коллега заверил меня, что у Эймоса есть все данные для занятий по академической программе и единственное, чего ему не хватает, так это надлежащей мотивации к учебе. К тому же встречи с родителями дали основание предполагать, что проблемы школьника возникают не без их участия.

Перед тем как принять класс, я поговорил с Эймосом о его поведении, пообещав ему, что готов идти с ним на разумный компромисс во всех случаях, когда он будет нуждаться в моей помощи. Со своей стороны Эймос обещал прекратить нарушения дисциплины.

В целом он сдержал свое слово. Случалось, он возвращался к старому, но быстро спохватывался. Тому доказательство - конкретный эпизод, который произошел вскоре после того, как я приступил к работе. Я задал классу подготовить устные доклады в ознаменование дня рождения Дж. Вашингтона. Некоторые ученики не подготовились к уроку. Я опасался, что среди них окажется и Эймос. Выдержав паузу, я назвал его имя. Поднявшись из-за стола, парень направился к доске и начал неуверенно читать свой доклад. Постепенно школьник обретал все большую уверенность в себе, старался читать по возможности выразительнее. Класс замер от удивления: у доски читал достойный внимания доклад тот, кого все привыкли считать шутом.

Перемена в Эймосе сказалась и на других школьниках. Их отношение к учебной работе значительно улучшилось. Полагаю, что одноклассники не пожелали отставать от Эймоса.

Разочарование в связи с оценкой по тесту. Бетти выглядит миниатюрной по сравнению со своими сверстниками. Интеллект ее чуть ниже среднего уровня. У меня создалось впечатление, что она чувствует физическое и умственное превосходство одноклассников. На уроках она могла вести себя довольно дерзко - лишь бы на нее обратили внимание. Когда ее вызывали отвечать, школьница либо молчала, либо отвечала явно невпопад.

До начала работы с этим классом я проконсультировался с другими педагогами относительно Бетти, Все они характеризовали ученицу как трудноуправляемую, не исключая, однако, потенциального улучшения успеваемости. Одна учительница сказала мне, что старалась чаще хвалить Бетти, после чего та стала значительно лучше заниматься по ее предмету. Учительница рекомендовала мне именно такой подход к ней.

В первые дни работы с классом я вызывал школьницу по несколько раз на каждом уроке, но в ответ слышал лишь смешки и саркастические реплики. Всем своим видом Бетти давала понять, что учиться не собирается. Я пришел к выводу, что в течение некоторого времени лучше будет игнорировать ее. Так продолжалось три дня, после чего рука ученицы стала чаще мелькать в воздухе.

Перелом наступил после небольшого теста, в котором за каждый правильный ответ начислялось пять баллов. Необходимый минимум, который нужно было набрать, составлял шестьдесят пять баллов. Бетти же набрала шестьдесят. После урока она подошла ко мне со слезами на глазах.

- Вы меня обманули,- произнесла Бетти и показала свою работу.

Один из ответов, помеченный мною как неверный, девочка считала правильным. Но в ответе имелись такие грубые орфографические ошибки, что я не мог оценить его положительно. Школьница заявила, что знает ответ, но ее подвела орфография.

Поощрение самостоятельности учащихся. Я уже проработал со своим классом целую неделю, но добиться от учащихся чего-то большего, кроме вежливого интереса ко мне, не смог. Следовало искать к ним какой-то подход.

Поскольку нам предстояло изучение новой темы, и притом весьма интересной, я решил поручить проведение некоторых занятий самим учащимся, разумеется, под моим общим руководством. Обсуждаемая тема касалась эпохи феодализма, а следовательно, предстоял живой разговор о рыцарях, древних замках и т. д. Кто из учеников не любит читать о подвигах доблестных рыцарей? Я был уверен, что изучение этой темы вызовет интерес у всего класса. Каждому школьнику я дал определенное задание для более углубленной разработки, предупредив, что всем предстоит прочесть перед классом подготовленные дома доклады и ответить на вопросы своих товарищей. При этом я порекомендовал школьникам посмотреть в местном кинотеатре фильм о тех временах. Это помогло бы им получить конкретное представление о замках, дворцовой жизни, о предметах одежды той далекой эпохи и о приемах ведения войны в те времена. Еще я предложил желающим соорудить из картона средневековый замок.

Настал день докладов, и меня приятно удивила добросовестная подготовка учеников. Было очевидно, что заданные на дом "проекты" выполнялись с энтузиазмом. В начале урока я вкратце обрисовал контуры предстоявшей дискуссии, после чего предоставил ее ведение самим учащимся. Каждый, изложив свою тему, оказывался под перекрестным огнем вопросов с мест. Кроме всего, мы подробно обсудили различные аспекты содержания кинофильма, который я просил посмотреть. Было совершенно ясно, что нашему общему начинанию сопутствовал явный успех.

Низкие оценки незаурядного ученика и его мотивация.

Речь идет об ученике с самой низкой успеваемостью в классе. Я знал, что коэффициент интеллекта этого школьника выше среднего. Дело в том, что этот класс занимался по программе ускоренного обучения и учащиеся зачислялись в него на основе высокой успеваемости в прежние годы. Тем не менее наибольшее количество баллов, когда-либо набранное этим школьником за тесты по моему предмету, равнялось 66.

Я провел с ним беседу с глазу на глаз, во время которой старался держаться открыто и дружелюбно. Он тоже был откровенен. По его словам, тренировки по баскетболу и репетиции школьной драматической студии действительно отнимали массу времени, но не это являлось основной причиной его плохой успеваемости. Это было и без того очевидно: ведь его одноклассники точно так же были загружены и спортом, и внеклассными занятиями, но тем не менее учились превосходно. В ходе нашей беседы выяснилось, что, по мнению моего подопечного, основная роль в учебной программе по праву принадлежит естественным наукам и математике. Что же касается обществоведения, то он не видит практической пользы от его изучения. Одним словом, этот предмет его отнюдь не привлекает в отличие от естественных наук и математики, по которым он успевает превосходно.

Безусловно, мне предстояло доказать ему ценность общественных наук. Суть моих аргументов сводилась к тому, что изучение этого предмета помогает каждому обрести свое место в обществе и получить всестороннее образование. И еще я спросил, какой смысл в изучении естественных наук и математики, если не научишься жить среди других людей. Школьник честно признался, что никогда не задавался таким вопросом. Я добавил, что в жизни ему не избежать жесткой конкурентной борьбы. Именно изучение обществоведения помогает в ней выстоять. Вновь школьник признался, что под таким углом зрения он никогда не рассматривал этот вопрос и о будущем серьезно не задумывался. На дальнейшем продолжении нашей беседы я не настаивал. Мой подопечный обещал поразмыслить над состоявшимся разговором.

Неверные источники мотивации и нарушения дисциплины. Полагаю, что в самом начале своей педагогической карьеры я натворила великое множество ошибок, которые мне, разумеется, совсем не хочется повторять. Самой сложной проблемой оказалась для меня мотивация к учебе одного из моих классов.

Со слов опытных учителей я знала, что учащиеся седьмого класса отличаются довольно высоким уровнем интеллекта и что работа с ними не доставляет особых хлопот. Все шло гладко в первые дни, пока в классной комнате находилась учительница, которую я должна была сменить. Однако стоило ей выйти из аудитории, как в классе становилось довольно шумно. Коллега посоветовала в подобных случаях незамедлительно проводить короткие контрольные работы.

Как бы то ни было, но с самого начала самостоятельной работы я столкнулась с реальными трудностями. Полагаю, что семиклассники решили сразу же испытать мое терпение. Фактически они не обращали на меня никакого внимания. Тогда я объявила письменную контрольную работу. Мои действия всерьез никто не воспринимал. Разговоры продолжались, и началось повальное списывание друг у друга. Пришлось сказать, что завтра классу предстоит очередной письменный тест.

Мягко выражаясь, аудитория отнюдь не проявила восторга при этом известии, Однако в классе установилась тишина, и несколько дней на дисциплину нельзя было пожаловаться. Затем во время урока мои подопечные начали швыряться мелками. Я как могла пыталась их урезонить. Болтовня в классе возобновилась. Я попросила школьников угомониться, но безрезультатно! Раздав листы бумаги, я велела им заняться конспектированием одной из глав учебника, заявив, что следующий тест будет основан именно на этом материале. Казалось, порядок в классе восстановился.

Позже, на одном из занятий, когда семиклассники делали устные доклады, двое учеников вели между собой оживленную беседу, затем затеяли поединок, перебрасываясь скомканной бумагой. Чаша моего терпения переполнилась. Я решила, если мне суждено заставить этот класс работать, пора от слов переходить к действиям. В качестве срочной меры я оставила одного из "дуэлянтов" после уроков, а второго предупредила, что его ждет та же участь, если он не прекратит нарушать порядок в классе. Но главное оставалось неясным: каким образом можно побудить семиклассников учиться, а не просто отбывать в школе положенные часы?