III

Трошин возлагает все своп надежды на примеры. Действительно, его примеры moral insanity очень хорошо знакомят нас с тем, что есть на самом деле то, что психиатры называют нравственным помешательством и моральной дефективностью. Я исхожу из предположения, что психопатолог, серьезный, вдумчивый и образованный, прекрасно знающий, что большинство психиатров, с крупнейшими авторитетами во главе, отрицают moral insanity, станет приводить, доказывая существование moral insanity, самые яркие, самые убедительные, по его мнению, самые типичные примеры. Чтобы избежать упрека в тенденциозности, я проанализирую все без исключения приведенные им примеры из его практики - большой практики руководителя столичной школы-лечебницы.

Всех таких примеров четыре. Вот первый: "Мальчик из хорошей семьи, с слабыми наследственными влияниями, на 7-летнем возрасте, играя с револьвером, пустил себе пулю в правый глаз; пуля прошла через правое полушарие, пробила теменную кость в нижней части и ударилась в потолок. Полтора месяца бессознательного состояния. Много лечился, не раз подвергался трепанации черепа; остались контрактуры в левой руке и ноге и эпилепсия. Умственные способности затронуты, но не сильно; прошел не только первоначальное образование, но и первые классы гимназии; дальнейшее образование оставлено не столько благодаря понижению умственных способностей, сколько в силу характера больного: резкая гипертрофия личности, неуживчивость, невыносливость к школьному режиму, отказ от учения; в поведении масса имморальных черт, но они не носят оттенка эпилептической дегенерации, например жестокости; напротив, чаще вполне сознательные, рафинированные проявления злостности: причиняет неудовольствие другим, придумывает для этого наиболее подходящие формы и т. д.". Этот мальчик, по Трошину, болен moral insanity. Сам автор констатирует, что ребенок страдает эпилепсией, сам автор великолепно знает, что один из симптомов эпилептического характера - жестокость, и тем не менее ему для чего-то понадобилось навязать ребенку еще вторую болезнь - moral insanity. На каком основании? Видите ли, у ребенка нет эпилептической жестокости, а есть... "рафинированные проявления злостности: причиняет неудовольствие другим, придумывает для этого подходящие формы и т. д.". Видите ли, у ребенка не жестокость, а нарочитая рафинированная злостность, и потому недостаточно той эпилепсии, которая заведомо есть у ребенка: нужно еще вот для этой, по-моему, нередкой и типичной для эпилептика, жестокой рафинированной злобности придумать и дать ребенку, в придачу к эпилепсии, moral insanity.

Но пример д-ра Трошина все же нас учит. Он учит нас следующему: в тех случаях, когда имморальность ребенка выражается, главным образом, в раздражительности, гневе, ярости, наклонности к мучительству, разрушительным действиям и т. п., во всех этих случаях, особенно если этому предшествовала травма, надо испытать ребенка на эпилепсию. То, что мы называем moral insanity, иногда есть эпилепсия, и только; имморальный характер в этих случаях - более или менее типичный эпилептический характер.

Следующие два примера Трошина: 1) "NN, слабые наследственные влияния; родился в срок, в асфиксии^* (около 15 минут), при рождении весил 12 фунтов; развивался медленно, ходить начал только на третьем году. От 4 до 8 лет резкие проявления аморальности: буйствовал, приступы упрямства и избалованности с криками и плачем; капризность; считался очень тяжелым для семьи. С 8 лет поведение изменилось, хотя упрямство и капризность остались; любит родных, особенно мать, хорошо уживается с братьями и сестрами. Умственные способности понижены, но может, хотя с трудом, учиться; читать научился на 7-летнем возрасте в 3 месяца".

^* (Асфиксия (греч.) - состояние тела, лишенного почему-либо возможности дышать.)

2) "Девочка аморальное поведение обнаруживала на 5-6-летнем возрасте; проявления были резкие: сильная страсть к разрушению, мазалась калом; злостные выходки доходили до того, что она прятала кал в чистую скатерть и однажды изрезала целое платье матери. На 12-летнем возрасте имморальные проявления существовали, но уже потеряли свой резкий характер: это была только умственная отсталость незначительной степени с аморальными явлениями и резкой гипертрофией личности. Через 6 лет она помнила свои подвиги; однажды, в хорошем расположении, сама завела разговор с любимой воспитательницей, но и тут не изменила себе: она сказала, что платье изрезала ее старшая сестра, чтобы выжить ее из дому; трудно думать, чтобы это было справедливо".

Что мы имеем в этих двух случаях? В первом случае "умственные способности понижены", т. е. умственная дефективность. По мере того, как эта умственная дефективность проходит ("может, хотя с трудом, учиться; читать научился на 7-летнем возрасте в 3 месяца"), проходит и мнимая moral insanity ("с 8 лет поведение изменилось, хотя упрямство и капризность остались"). То, что именуется moral insanity, часто есть один из симптомов легкой умственной отсталости. Во втором случае с 12 лет "это была только умственная отсталость незначительной степени с аморальными явлениями". Таким образом, примеры д-ра Трошина, действительно, поучительны, но только в следующем смысле: в тех случаях, когда имморальность ребенка не вызывает подозрения на эпилепсию, мы должны исследовать ребенка на умственную дефективность.

Д-р Трошин кроме случаев из своей практики приводит три примера из других авторов, которые, очевидно, считают классическими, так как иначе зачем бы он стал бы повторять их для подтверждения существования moral insanity? Что же доказывают нам эти "классические" случаи из "богатой", хотя и архаической, литературы о moral insanity? "Wigar описывает мальчика, который, получив удар линейкой по голове, обнаружил полное извращение моральных чувств; на месте повреждения - небольшое углубление в черепе; трепанация, удаление осколка кости, который давил на мозг; выздоровление". Что это - неужели moral insanity? He проще ли вместо того, чтобы придумывать особую новую болезнь, предположить, не мудрствуя лукаво, травматический психоз или эпилепсию? Следующий пример Parent-Duchatelet: "девочка, которая на 7-летнем возрасте выражала твердое желание жить с мужчиной, как только она будет большая; кончила печально: к юности она оказалась слабоумной" - прекрасно расшифровывает сам Трошин: "Судя по такому исходу, данный случай и другие с исходом в слабоумие не относятся к типичной moral insanity, а представляют лишь имморальную форму детского психоза в виде dementia praecox или dementia praecocissma". Так зачем же и здесь приплетать moral insanity, когда вся эта имморальность великолепно объясняется как начало раннего слабоумия?

Последний пример принадлежит Притчарду, основателю moral insanity, и извлечен Трошиным из архивной пыли 1830-х годов. Это рассказ о девочке, которая внезапно стала имморальной и через 2 месяца выздоровела. Болезнь ее описана так скверно, что трудно из описанного узнать, чем она была на самом деле, но во всяком случае это не moral insanity, так как практика даже самых крайних защитников moral insanity не знает таких чудесных случаев, чтобы moral insanity налетела и исчезла в несколько недель. Поэтому такого случая приводить не стоило бы.

Заметьте, читатель, что мы не пропустили ни одного примера, мы проанализировали все, не уклонялись ни от одного. И какой же результат? Все случаи мнимой moral insanity - или (в очень определенных, типичных случаях) эпилепсия, или (чаще всего - также в вполне определенных, типичных случаях) легкая степень умственной дефективности.

Но у д-ра Трошина есть еще один пример moral insanity - самый последний и "особенно замечательный".

"NN, девушка; мать больной страдает наследственной мигренью; у бабушки по отцу была эпилепсия. Болезнь началась около 14 лет; началось со стихов декадентского типа, выразительных, с оттенком даровитости; затем настал период влюбчивости; больная влюблялась постоянно, начиная с гимназистов и кончая кто попадется; назначала свидания иногда в 2 часа ночи, местом не стеснялась: в лесу, в номерах. Чувственности при этом не наблюдалось: все влюбления оставались платоническими. В семье больная стала невозможной; она воевала с родителями за то, что они будто бы стесняют ее свободу; после ссоры уходила из дому, ночевала у подруг; не являлась по нескольку дней; отлучки из дому менее продолжительные бывали почти ежедневно; обыкновенно, уйдя после обеда, больная возвращалась поздней ночью. Ее не могли держать даже в кружках для саморазвития, так как она здесь интриговала и кокетничала с гимназистами. Своей влюбчивости она дает обычную идеологию "идеальной любви" к человеку, который ей сочувствует, одинаковых с нею мнений и т. д. Сердилась, когда ей указывали, что в ее влюбчивости есть другая, не совсем приличная сторона. Иногда дело доходило до курьезов: однажды ее предмет пригрозил ей застрелиться, и она обегала всех Докторов города с просьбой излечить его внушением. Чрезвычайно упряма и настойчива; отстаивает мысль о том, что каждый человек Должен жить как ему хочется; способна была уйти из дому босой, если прятали ее обувь; приходила к молодым людям и просила у них ночлега; пренебрегала общественным мнением и "боролась" с ним. Раз ушла в "народ", но провела здесь только три дня. Свои отношения к родителям обставляет такими соображениями: "Раз отец дал мне жизнь, он должен содержать меня до 21 года; дальше я свободна"... Дальнейшая судьба этой девушки такова: гимназию она должна была оставить; пробыла несколько месяцев в больнице; здесь вела себя превосходно; выйдя на свободу, принялась за прежнее; платоническая любовь прошла, началась "любовь" настоящая; дальнейших сведений пока нет; нет ничего невозможного, что она выздоровеет и будет хорошим человеком".

Не правда ли, действительно, "особенно замечательный" случай moral insanity? "Началось со стихов декадентского типа, выразительных, с оттенком даровитости". Ну, разве это не яркий признак моральной дефективности? Дальше еще большие ужасы: "Настал период влюбчивости, больная влюблялась постоянно. Чувственности при этом не наблюдалось: все влюбления оставались платоническими... Своей влюбчивости она дает обычную форму "идеальной любви" к человеку, который ей сочувствует, одинаковых с нею мнений и т. д. Сердилась, когда ей указывали, что в ее влюбчивости есть другая, не совсем (sic!) приличная сторона". О, конечно, это самые типичные признаки нравственного помешательства! А вдобавок: "Воевала с родителями за то, что они будто бы стесняют ее свободу; после ссоры уходила из дому, ночевала у подруг... Чрезвычайно упряма и настойчива... Пренебрегала общественным мнением и "боролась" с ним. Раз ушла в "народ". Вы представляете, читатель, фигуру врача, аккуратно вписывающего в историю "болезни" эти все новые и новые симптомы нравственного помешательства? Не правда ли, великолепный сюжет для юмористического журнала? Впрочем, бедной девице было не до юмористики: как ее исключили из гимназии, доктор совместно с родителями засадил ее в сумасшедший дом. Впрочем, "здесь она вела себя превосходно", и хотя, "выйдя на свободу, принялась за прежнее", однако, по глубокомысленному мнению доктора, "нет ничего невозможного, что она выздоровеет и будет хорошим человеком".

Этот пример moral insanity представляет самую распространенную форму этой "болезни": это нормальный, здоровый человек, поведение которого не соответствует моральным взглядам и общественному миросозерцанию "педагога" и "врача". Научность диагноза врача в данном случае вполне соответствует диагнозу той всем известной мамаши, которая в старые времена бранила свою дочь-курсистку сумасшедшей дурой. Только в устах мамаши слова "безнравственная дура" - просто домостроевская ругань, притом на русском языке, а в устах психопатолога и педагога слова "моральная дефективность" - "научный" диагноз, при этом на латинском языке. Но в данном случае цена этим тождественным по смыслу словам одна и та же.