П. П. Блонский как педагог и психолог

Павел Петрович Блонский родился 14(26) мая 1884 г. в Киеве, в семье мелкого чиновника. Образование получил во второй киевской классической гимназии и в Киевском университете (окончил классическое отделение историко-филологического факультета). Студенческие годы Блонского (1902-1907) совпали с революционным подъемом и с первой, буржуазно-демократической революцией в России. За активное участие в революционном движении он неоднократно подвергался тюремному заключению. В 1903 г. Блонский вступил в партию социалистов-революционеров, пребывание в которой рассматривал впоследствии только как отрицательный факт. "Благодаря этому, - писал он, - в политическом отношении моя идеология страдала сбивчивостью и иногда мешала мне правильно разбираться в событиях"^*.

^* (П. П. Блонский. Избр. пед. произв. М., 1961, с. 38.)

Мировоззрение П. П. Блонского в дореволюционное время носило противоречивый и в основном идеалистический характер. Он испытал на себе влияние различных философских течений, не отдав, однако, ни одному из них предпочтения. Уже в это время он внимательно изучал марксистскую литературу. Молодой ученый обладал широкой эрудицией, превосходным знанием греческой философии, осведомленностью в современной философии. Написанная им в 1916 г. и вышедшая в свет уже после революции книга "Современная философия" (ч. I - 1919 г., ч. II - 1922 г.) представляет собой объективистский и эклектический обзор философских систем. Диалектический материализм рассматривается в книге рядоположенно с другими философскими учениями. Блонский-философ и в предреволюционные годы не враждебен марксизму, однако он от него далек.

Большую роль в формировании мировоззрения П. П. Блонского и его научных взглядов сыграла практическая педагогическая деятельность, определившая его научные интересы и искания в области педагогики и психологии. С 1908 г. он преподает педагогику и психологию в женских гимназиях Москвы. После сдачи магистерских экзаменов в 1913 г. Блонский становится приват-доцентом Московского университета. В это время он начинает выступать с лекциями по педагогической психологии на летних учительских курсах. Его выступления имели огромный успех, производили сильное впечатление на слушателей. В своих лекциях Блонский проводил мысль о необходимости всестороннего развития детей. Его лекции содержали слишком смелые для того времени мысли, и в 1914-1915 гг. он не был утвержден лектором на Тихомировских высших женских курсах.

П. П. Блонский широко знал педагогическую литературу. Он изучил труды выдающихся русских и зарубежных педагогов: К. Д. Ушинского, Л. Н. Толстого, Я. А. Коменского, Ж.-Ж. Руссо, И. Г. Песталоцци, Ф. Фребеля, Ф. Гансберга, Г. Шаррельмана, Д. Дьюи. Особенно большое влияние на него оказали педагогические идеи Я. А. Коменского и К. Д. Ушинского. В своих дореволюционных работах Блонский пропагандирует и развивает идеи К. Д. Ушинского: народность как основа образования и культуры; подготовка учащихся к творческому труду; построение педагогики на научных основах; необходимость строгой рационализации всей системы школьного обучения; обязательность для учителя самой серьезной теоретической и практической подготовки к преподавательской деятельности и др.

П. П. Блонский никогда не утрачивает связи с прогрессивными идеями русских и зарубежных педагогов прошлого.

В период между февралем и октябрем 1917 г. в мировоззрения: П. П. Блонского происходят значительные изменения. "С самого начала февральский революции, - читаем мы в его автобиографии, написанной в 1919 г., - стал расходиться с большинством русского "общества". Вступил в мае в с-р партию, в июне вышел из партии, подав мотивированное заявление о политической невозможности работать с теми, кто готовит Корнилова. За демонстративно открытое голосование за список № 5 (большевиков) подвергался осуждению со стороны Учительского союза"^*. В это время им были написаны работы "Почему все трудящиеся должны быть социалистами", "Школа и общественный строй", "Школа и рабочий класс", в которых с марксистских позиций он оценивал классовый характер современного воспитания и зависимость школы от характера общественного строя. В брошюре "Почему все трудящиеся должны быть социалистами" Блонский говорит о непримиримости интересов буржуазии и Интересов рабочих, рисует контуры будущего, социалистического общества.

^* (ГАОРССЛО, ф. 3106, оп. 3, ед. хр. 122, л. 14.)

П. П. Блонский без всяких колебаний встал на сторону Советской власти. Он понял и оценил всемирно-историческое значение Великой Октябрьской революции. "Я считаю для себя величайшим счастьем, - писал он, - что жил в эпоху Октябрьской революции... Я счастлив, что дух Октябрьской революции вдохновлял меня в моей педагогике..."^*.

^* (П. П. Блонский. Избр. пед. произв., с. 43.)

В декабре 1917 г. реакционное учительство Москвы и Петрограда объявило забастовку, которая длилась до марта 1918 г. Кратковременные учительские забастовки имели место и в некоторых других городах. П. П. Блонский решительно осудил забастовку и через газету "Известия Рабочих и Солдатских Депутатов" (№ 208 за 1917 г.) призвал учителей прекратить саботаж и вернуться к плодотворной работе.

П. П. Блонский становится одним из активных работников в области строительства советской школы. Он работает в Московском городском отделе народного образования, а с осени 1918 г. П. П. Блонский - профессор Московского университета и ряда других высших учебных заведений. Он сотрудничает в педагогических журналах "Трудовая школа", "Социальное воспитание", "Народное просвещение", "На путях к новой школе", входя в редколлегии этих журналов.

В 1922 г. П. П. Блонский был привлечен Н. К. Крупской к составлению учебных программ для школы. Совместная работа с Крупской в Научно-педагогической секции ГУСа оказала благотворное влияние на Блонского, во многом определила эволюцию его педагогических взглядов в направлении марксизма. Н. К. Крупская поддерживала исследовательскую работу Блонского. Она высоко оценила статью Блонского "Организация труда как учебный предмет в школе второй ступени" (1923), которая, как отмечала Н. К. Крупская, написана "с большим увлечением и сейчас... актуальна"^*.

^* (Н. К. Крупская. Пед. соч. в 10-ти т., т. 10, с. 480.)

Вспоминая о годах работы в ГУСе, Блонский писал в дальнейшем: "В 1932 г. ГУС был расформирован. Но нельзя отрицать, что он способствовал оживлению педагогической мысли в стране. Об этом свидетельствует большое количество педагогической литературы, теоретической и учебной, которая тогда издавалась... Публиковались результаты работы советских опытных школ. Жадно ловились все новинки зарубежной педагогической литературы. Ездили знакомиться с постановкой школьного дела; пробовали то, что казалось ценным, вводить в нашу школу. Кипели педагогические споры, завязывались педагогические дискуссии на публичных диспутах и в печати. При Н. К. Крупской проводились всевозможные публичные обсуждения и публичная критика различных педагогических положений и мероприятий. ГУС звал учительство делиться своими мыслями, и многие статьи журнала "На путях к новой школе" отражают разнообразный труд учителя того времени"^*.

^* (П. П. Блонский. Мои воспоминания. М., 1971, с. 173-174.)

Огромную практическую педагогическую деятельность Блонский сочетал с интенсивной теоретической работой в области педагогики и психологии. Научно-исследовательская работа в Институте научной педагогики, Институте национальностей, Институте политехнического образования была и по объему, и по значимости поистине огромна. В суровые годы гражданской войны и иностранной интервенции он написал такие крупные работы, как "Трудовая школа" (1919) в двух частях, "Реформа науки" (1920), "Очерк научной психологии" (1921). С 1918 по 1930 г. из-под пера П. П. Блонского вышло более ста работ. Среди них первые советские учебники для школ и высших учебных заведений. Его статьи публиковались в США и Германии. По словам профессора Н. А. Рыбникова, "П. П. Блонский этого периода был наиболее читаемым автором, с которым по успеху едва ли может сравниться другой современный педагог"^*.

^* (Научный архив АПН СССР, ф. 47, оп. 1, ед. хр. 78, л. 18.)

В начальный период строительства советской школы П. П. Блонский возглавил Академию социального воспитания, которая позднее называлась Академией коммунистического воспитания им. Н. К. Крупской. Это было высшее учебное заведение нового типа, которое первым в нашей стране начало готовить новые педагогические кадры. В его аудиториях читали лекции Н. К. Крупская, К. Цеткин, А. В. Луначарский. "Блонский считал педагогическую деятельность одной из основных в общей борьбе за коммунистическое общество. Возглавив Академию коммунистического воспитания, он пошел по еще неизведанному пути..."^*. Опираясь на дружный и работоспособный коллектив преподавателей, П. П. Блонский превратил академию в передовое педагогическое учреждение.

^* (А. Сергеева, П. Свадковский и др. Это было у нас в Академии. - "Учительская газета", 22 сентября 1959 г.)

П. П. Блонский принимал активное участие в общественной жизни. В 1923 г. он избирается депутатом Московского Совета, а в 1924 г. - членом правления Московского губпроса. Он участник почти всех съездов и конференций по народному образованию и психологических съездов. Последние десять лет своей жизни он работал в Институте психологии, где руководил лабораторией мышления и готовил кадры для психологической науки. В период многолетней педагогической деятельности он подготовил большое количество учителей и научных работников в области, педагогики и психологии.

Умер П. П. Блонский 15 февраля 1941 г.

В истории советской психологической и педагогической науки деятельность П. П. Блонского - одна из самых ярких страниц. Его труды отражают насыщенную смелыми идеями, напряженными поисками и острыми противоречиями эпоху революционных преобразований в области педагогики и психологии. В этих книгах и сейчас слышится отзвук той борьбы за основы марксистской науки, активным участником которой был П. П. Блонский, борьбы, закалившей кадры молодых советских ученых, обеспечившей внедрение диалектико-материалистической методологии в советскую психологическую и педагогическую науку.

В 1920 г. он издал книгу "Реформа науки", оставшуюся ярким документом бурного периода его идейного развития. Вся эта работа проникнута духом тотального разрушения буржуазной философии и науки, страстным отрицанием многочисленных "атавизмов мысли", которые им свойственны. С особой непримиримостью Блонский пишет о философском идеализме, который, по его словам, является "сплошным атавизмом мысли" и оказывается "в решительном противоречии с обыкновенным здравым смыслом".

Отбросив идеалистическую философию, Блонский признал связанную с ней идеалистическую психологию "мифологической наукой" и призвал к коренной перестройке психологии. Неудовлетворенность состоянием психологии как науки назревала у него давно, еще в дореволюционные годы. В автобиографии он писал: "Традиционная университетская психология оказалась вовсе не такой, к какой я стремился. Я хотел, чтобы психология научила меня разбираться в характере и поведении людей, но я тогда еще не знал, что никакое эксплуататорское общество не потерпит такой психологии, ибо вовсе не в его интересах, чтобы были всем понятны характер и поведение эксплуататоров и их сотрудников. Вместо того, что я ждал, я наталкивался на малоинтересные для меня вопросы о душевной субстанции, психической причинности и т. п."^*. После Октябрьской революции эта смутная неудовлетворенность превратилась в глубокую уверенность, что "современная психология есть ярко ненаучная психология" и что она "нуждается в коренной реформе". "Наши ученые-психологи являются на самом деле людьми, до крайности скверно понимающими поведение человека, и сочинения их - сплошное искажение действительности. С этой точки зрения современная психология есть грандиозная попытка дать людям неверное понимание о поведении человечества и, таким образом, затемнить понимание людей и затормозить воздействие на них"^**.

^* (П. П. Блонский. Избр. пед. произв., с. 38.)

^** (П. П. Блонский. Реформа науки. М., 1920, с. 30.)

На каких же началах готов был Блонский реформировать современную психологию? Для того чтобы понять суть его позиции, следует представить себе расстановку сил в психологии в первые послереволюционные годы. Прежде всего утратила свое господствующее положение философская умозрительная психология (Л. М. Лопатин, С. Л. Франк, Н. О. Лосский, Н. Н. Лапшин и др.). Ее место на правом фланге заняла эмпирическая психология (Г. И. Челпанов, А. П. Нечаев, Ю. Ю. Португалов и др.), которая усилила сопротивление материализму, используя более тонкие приемы борьбы, чем откровенная проповедь спиритуализма и мистики. Характерен переход Челпанова, который до революции своеобразно сочетал в себе черты психолога-метафизика и психолога-эмпирика, на позиции защиты эмпирической, и только эмпирической, психологии. В то же время естественнонаучное направление (В. М. Бехтерев, В. А. Вагнер и др.) приступило к реализации программ построения психологической науки, которая сложилась внутри отдельных, связанных с ним научных школ. В этих условиях Блонский решительно переходит в лагерь естественнонаучной психологии и стремится реформировать психологическую науку на основе принципов объективизма, близкого концепции объективной психологии, позднее психорефлексологии и рефлексологии В. М. Бехтерева. В книге "Реформа науки" он провозглашает свое понимание предмета психологии. "Научная психология, - пишет Блонский, - есть наука о поведении человека, т. е. о движениях его как функциях некоторых переменных. Психология как наука о поведении живых организмов есть биологическая наука"^*.

^* (П. П. Блонский. Реформа науки. М., 1920, с. 34.)

Для нас сейчас очевидно, что, ощущая необходимость коренной реформы психологии и понимая общее направление этой реформы - движение к материализму, даже самые передовые психологи, к которым в первую очередь следует отнести Блонского, не видели тогда конкретных путей реорганизации психологии. И хотя Блонский первый среди психологов указал, что "научная психология ориентируется на марксизм"^*, задача ее перестройки на основе марксизма еще не была по существу сформулирована.

^* (П. П. Блонский. Реформа науки. М., 1920, с. 34.)

Развивая идеи, высказанные в краткой форме еще в "Реформе науки", Блонский публикует в 1921 г. "Очерк научной психологии". В этом труде утверждаются принципы поведенческой, или объективной, психологии, ставшие ведущими для первого послереволюционного периода истории советской психологии. Психология - это "наука о поведении живых существ, - пишет Блонский. - Научная психология изучает движения, поступки, вообще поведение живого существа в их функциональных зависимостях от различных условий"^*. В "Очерке научной психологии" содержались мысли, которые для того времени носили прогрессивный характер. Многое, что становится потом прочным достоянием советской психологии, получило путевку в жизнь именно в этой книге. Здесь Блонский подробно рассказывает о предмете научной психологии и ее методах, дает общую характеристику поведения живых существ и человека, останавливается на социально-экономических основах человеческого поведения, на формах инстинктивно-эмоционального и рассудочного поведения.

^* (П. П. Блонский. Очерк научной психологии. М., 1921, с. 11.)

Еще в "Реформе науки" Блонский сформулировал существенно важные тезисы: "Научная психология есть социальная психология" и "Человек есть homo technicus"^*. Поведение человека, утверждал он, "не может быть иным, как социальным"^**, и, "с генетической точки зрения сопоставляя деятельность человека с деятельностью других животных, мы можем характеризовать деятельность человека как деятельность такого животного, которое пользуется орудиями. Человек есть homo technicus и homo sociales. Отсюда ясно, в чем видеть ключ к разгадке поведения человека. Этот ключ - техническая деятельность человеческого общества. Общественное производство является тем базисом, на котором основывается поведение человечества. Тем самым мы становимся на марксистскую точку зрения как на единственно научную"^***.

^* (П. П. Блонский. Реформа науки, с. 34.)

^** (П. П. Блонский. Реформа науки, с. 30.)

^*** (П. П. Блонский. Реформа науки, с. 31.)

П. П. Блонский резко критикует взгляд на человека как на какое-то неизменное существо, которое достаточно изобразить в его настоящем состоянии. Это, по его мнению, ошибка традиционной идеалистической психологии. "Поведение человека есть изменчивое явление, и задача научной психологии состоит в том, чтобы установить, каким образом и в зависимости от чего изменяется человеческое поведение, чем и как обусловлено человеческое поведение"^*. Далее он показал, что поведение людей становится гораздо понятнее, если рассматривать его в рамках не индивидуальной, а социальной жизни. Поведение индивидуума есть функция поведения окружающего его общества. Но общество не застывшее, постоянное явление. Оно изменяется со временем. Поэтому общественное поведение должно, в свою очередь, изучаться как функция времени, генетически, динамически, как процесс, т. е. в своем историческом развитии. "Таким образом, - заключает Блонский, - научная психология есть, прежде всего, генетическая психология"^**.

^* (П. П. Блонский. Очерк научной психологии, с. 12.)

^** (П. П. Блонский. Очерк научной психологии, с. 13.)

Генетическая, или историческая, точка зрения отныне становится основной предпосылкой научного творчества П. П. Блонского. Она обусловливает интерес ученого к вопросу о происхождении психической деятельности и выступает как один из мотивов его пристального внимания к проблемам возрастного развития, многолетнего изучения детской психологии. Вышедшие в 1927 г. "Психологические очерки" проникнуты идеей развития, стремлением подходить к каждому психологическому явлению с точки зрения его истории. В автобиографии, написанной в 1928 г., мы читаем: "...основной тезис моей психологии - "Поведение понятно лишь как история поведения"^*. Не случайно другой выдающийся психолог - Л. С. Выготский делает эти слова лейтмотивом своих исследований на основании историко-генетического (инструментального) метода. Позднее, в 30-е годы, обогащенный глубоким познанием марксистской диалектики, Блонский создает работы, построенные на применении и использовании генетического принципа в психологии, формулируя генетическую (стадиальную) теорию памяти, рассматривая, в свете этого принципа развитие мышления школьника.

^* (П. П. Блонский. Избр. пед. произв., с. 44.)

Генетический принцип - такова первая проблема из числа многих других, получивших освещение и обоснование в "Очерке научной психологии" и в последующих произведениях Блонского. Вторая проблема, которая привлекает его внимание, относится к конкретным методам психологического исследования. Еще в книге "Реформа науки" Блонский высказал мнение, что одна из причин бесплодности современной психологии (наряду с мнимым предметом ее исследований - душой) - господствующее в ней убеждение, что "самонаблюдение - основа психологии". Это убеждение, подчеркнул он, "пережиток грубейшего эгоцентризма", "атавизм старинного учения" о "внутреннем зрении души". Он потребовал решительного переворота в вопросе о методах психологического исследования, который уничтожил бы бездну между психологией и естествознанием: "В качестве биологической науки психология изучает свой предмет - поведение живых существ - обычными методами естественнонаучного познания, т. е. наблюдением и экспериментом, стремясь в конечном счете дать наиболее точные, т. е. математические, формулы поведения как функции различных переменных и широко пользуясь сравнительно-эволюционной точкой зрения"^*. В книге "Очерк научной психологии" он отвел самонаблюдению вспомогательную роль, что с этого времени стало типичным для всей советской психологии 20-х годов. Важнейшее значение придавал он объективным методам психологического исследования: наблюдению и эксперименту, а также математической обработке их данных и математической формулировке выводов. Напоминая, что всякая наука постольку наука, поскольку в ней есть математика, и выражая надежду, что психология "в будущем наверное окажется математической наукой"^**, Блонский обращал внимание на необходимость этим путем исследовать массовые психологические явления, с тем чтобы дать ответ "на один из самых важных вопросов психологии: каково наиболее частое поведение обычного человека и как колеблются и варьируют поступки отдельных людей"^***.

^* (П. П. Блонский. Реформа науки, с. 28.)

^** (П. П. Блонский. Очерк научной психологии, с. 18.)

^*** (П. П. Блонский. Очерк научной психологии, с. 20.)

Следует подчеркнуть большой интерес Блонского к применению павловского метода условных рефлексов. В "Очерке научной психологии" мы читаем: "Учение об условных рефлексах объясняет очень много в поведении животных. Так, например, оно объясняет изменение обычного поведения живого существа посредством приучения (так называемое "воспитание рефлексов"). Далее оно объясняет возникновение новых связей в индивидуальном опыте живого существа (так называемая "ассоциативная память")"^*, Влияние павловских идей на психологические взгляды Блонского еще более заметно в "Психологических очерках". Широко используя опубликованную незадолго перед этим работу И. П. Павлова "Двадцатилетний опыт", Блонский дает развернутую интерпретацию ряда психологических явлений (привычек, ассоциаций и т. д.) на основе учения об условных рефлексах.

^* (П. П. Блонский. Очерк научной психологии, с. 37.)

Советская психологическая наука в 20-е годы черпала в трудах Блонского идеи, связанные с внедрением материалистического подхода к психологическим явлениям, использованием объективных методов исследования, опорой на принципы генетического подхода к человеческому поведению, сближением психологии с жизнью и практическим переустройством общества.

Рядом с Л. С. Выготским, К. Н. Корниловым и другими передовыми учеными П. П. Блонский выступил в качестве реформатора советской психологической науки в трудный для нее период, когда решался вопрос о том, останется ли она "мифологической наукой" или пойдет по пути решительного разрыва с традициями идеализма и метафизики, которые тогда еще немало сказывались на трудах психологов. В этом огромная историческая заслуга П. П. Блонского.

Подчеркивая его прогрессивную в целом роль в развитии материалистической психологии в СССР, нельзя не видеть ограниченности его мировоззрения в эти годы. Само понимание предмета психологии (как науки о поведении) у Блонского, близкое к рефлексологии, американскому бихевиоризму и в особенности взглядам группы молодых английских психологов, объединявшихся "коллегией Плебса"^*, было далеко от диалектического материализма. Оно возникло на почве механицизма и сохраняло в себе остатки и реминисценции махизма, позитивизма и других видов идеалистической теории, являющихся, как известно, оборотной стороной метафизического и механистического материализма. Вплоть до поворота (1930-1932), вызванного перестройкой психологии на основе ленинской теории отражения, Блонский, как и многие другие психологи, стоявшие на позициях "поведенчества", не понимал, что сам термин "поведение", используемый в качестве определения объекта психологического исследования, обладает лишь кажущейся философской нейтральностью. В действительности же он метафизичен и механистичен. Во-первых, с его помощью смазывается психофизическая проблема и острота непримиримого противоречия между идеализмом и материализмом растворяется в якобы индифферентном в отношении основного вопроса философии понятии "акт поведения" (а не психический акт, отображающий внешний мир). Во-вторых, поведение человека - трудовая, политическая, общественная деятельность индивида - не может быть объектом только лишь одной психологии. В-третьих, отрицается человеческая активность и за человеком сохраняется лишь роль реагирующего автомата. Пафос теоретической перестройки начала 30-х годов заключался, как известно, в утверждении сознания предметом психологии.

^* (Лестер Джемсон и другие.)

Неверное понимание предмета психологии послужило одной из причин перехода Блонского в лагерь педологов (педологический период в его творчестве по автобиографии приходится на 1924-1928 гг.). В книге "Возрастная педология" он прямо связал отделение педологии от детской психологии с тем, что психология превратилась в науку о поведении. Подобно тому как психология, трактуемая в качестве науки о поведении, представляла собой конгломерат психологических, физиологических, социологических и прочих сведений, педология являла собой по большей части винегрет из самых разнообразных отраслей знаний, простой набор сведений из различных наук по поводу всего того, что относится к ребенку. Об этом писал и сам Блонский.

Биологизация человека, свойственная поведенческой психологии, с присущей ей тенденцией к упрощенно-механистическому пониманию поведения, с акцентом на внутреннебиологические влияния главным образом конституционных особенностей и эндокринной системы, с установкой на врожденные особенности, стала органической чертой педологии, обусловливая механистический, биологизаторский подход к проблеме психического развития. Для Блонского характерно в этот период следование биогенетическому закону, который в наиболее рафинированном виде обнаруживал переоценку наследственных, врожденных факторов. Как известно, биогенетическим законом увлекались многие педагоги и психологи, например Фребель, Спенсер, Холл и другие. Они предпринимали попытки сделать его основой воспитания детей. Справедливость требует отметить, что сам Блонский воздерживался от прямого перенесения биогенетического закона на воспитание. Утверждение, говорил он, что ребенок в своем развитии должен пройти всю историю интеллекта человечества, напоминает излюбленную американскими педологами аналогию между ребенком и обезьяной. "Утверждения наших биогенетиков, что ребенок, например, должен непременно пройти религиозную фазу развития, абсурдны. Утверждая так, они утверждают, что религия есть биологический факт... Кроме того, тем самым они утверждают, что религия - прямой путь к современному научному мышлению, тогда как, наоборот, религия - враг науки, и культивировать религиозное воспитание... значило бы задерживать его (ребенка. - Ред.) интеллектуальное развитие"^*.

^* (П. П. Блонский. Педология. М., 1925, с. 261.)

В психолого-педагогическом творчестве П. П. Блонского значительное место отводится характеристике детских возрастов. В 20-е годы возрастная периодизация связывалась им в основном с биологическими признаками, причем в основе ее лежали чисто анатомо-физиологические признаки (развитие зубов, эндокринных желез, состав крови и т. д.). Все разнообразные особенности поведения ребенка, образующие "возрастной симптомокомплекс", объяснялись им процессами увеличения количества материи (ростом массы организма). О механицизме и биологизации говорят и попытки Блонского коррелировать интеллектуальное развитие ребенка с различными биологическими и физико-химическими факторами. Все эти сомнительные корреляции строились на данных статистики, и в результате объектом изучения вместо реального ребенка становился некий "средний", или "массовый", ребенок. Разумеется, таким путем вскрыть диалектику развития было невозможно. Однако Блонский не всегда придерживался этой точки зрения. Впоследствии он заявлял, что "характеристика каждой возрастной стадии должна быть комплексной: не какой-нибудь один признак, а своеобразная связь признаков характеризует тот или иной возраст"^*. Эта идея является в принципе правильной. Комплексное изучение личности может осуществляться лишь на основе достижений педагогики, психологии, биологии и физиологии. Блонскому импонировала идея целостного изучения ребенка. В своих исследованиях возрастных особенностей детей он широко пользовался достижениями многих наук.

^* (П. П. Блонский. Педология, с. 51.)

Выступая за комплексное изучение ребенка, Блонский опирался на педологию, увлечение которой повлекло за собой применение механистического и биологизаторского подхода к процессу возрастного развития. На рубеже 20-30-х годов его взгляд на ребенка и на факторы формирования личности изменяется. Блонский все настойчивее подчеркивает роль обучения в умственном развитии школьников. Так, в брошюре "Трудные школьники" (1930), указывая на тесную связь между умом и знаниями, Блонский отмечает: "Ум максимально зависит от условий жизни и воспитания и минимально наследствен"^*. Подобные высказывания мы находим в книге "Педология и школа"^**, вышедшей под его редакцией в 1929 г., а также в книге "Педология", переиздававшейся со значительными изменениями в 1934 и 1936 гг. Вне воспитания и обучения, пишет он в последней, невозможно развитие ребенка. Если человек не получит систематического преднамеренно организованного воспитания, то он может остаться без приобретений современной цивилизации. "Никакие прирожденные и наследственные качества не могут создать способного и всесторонне развитого человека без соответствующего воспитания и обучения"^***.

^* (П. П. Блонский. Трудные школьники. Изд. 2-е. М., 1930, с. 43.)

^** (Педология и школа. Вып. 2. М., 1929, с. 45-46.)

^*** (П. П. Блонский. Как изучать школьника. Изд. 3-е. М., 1928, с. 11-12.)

Уже в 1928 г. начался отход Блонского от педологии. "Но занятия педологией, - писал он в это время, - все больше и больше убеждают меня в поверхностности обычных педологических исследований. Стремясь углубить их, я все больше углубляюсь в психологию"^*. Однако окончательно порвал он с педологией лишь в середине 30-х годов, после методологических дискуссий начала 30-х годов.

^* (П. П. Блонский. Избр. пед. произв., с. 44.)

В связи с изучением возрастных особенностей детей Блонский собрал богатый материал, характеризующий духовную жизнь и физическое развитие школьников. Несомненный интерес представляют его высказывания о школьном возрасте. Отвергая утверждение буржуазной педагогики, что ребенок якобы аполитичен, Блонский писал, что в действительности уже маленький школьник имеет известную политическую направленность. "Его (ребенка. - Ред.) симпатии к Советской власти, - писал ученый, - растут, когда он видит конкретные факты ее политики, направленной на поднятие благосостояния рабочего класса и колхозников. В общем, наши дети - советские дети. Но мы не можем останавливаться на этом. Задача педагога - дать коммунистическое воспитание и на все 100% искоренить религию, шовинизм, национализм и все другие влияния старой среды"^*. Буржуазная психология и педагогика называли подростковый возраст "катастрофическим" периодом "тяжелого кризиса". Такие их представители, как Бернфельд, Бюлер, Штерн, Гирфель и другие, выводили все возрастные особенности из специфики полового созревания подростков. Блонский отрицательно относился к таким теориям. Подобные "пансексуалистические теории", говорил он, не соответствуют действительности. "Выведение всей общественной жизни подростка из его искания своей Гретхен - образец сентиментально-романтического теоретизирования, пожалуй, не нуждающийся даже в детальной критике ввиду явного противоречия ему действительности"^**. Вместе с тем он считал необходимым учитывать особенности подросткового возраста, связанные с половым созреванием. Параллельно физическому развитию идет интеллектуальное и общественное созревание подростка.

^* (П. П. Блонский. Избр. пед. произв., с. 490.)

^** (П. П. Блонский. Избр. пед. произв., с. 492.)

Особое внимание следует обратить на работы, относящиеся к последнему - "собственно психологическому периоду" в творчестве П. П. Блонского. Мы имеем в виду книги "Очерки детской сексуальности", "Память и мышление", "Развитие мышления школьника" (все три книги были опубликованы в 1.935 г.) и ряд статей. Перед читателями здесь открывается замечательное дарование зрелого ученого. Блонский отказался от своих механистических заблуждений с такой же научной честностью и добросовестностью, с какой в первые послереволюционные годы осудил свои идеалистические ошибки.

Подводящая итоги целой эпохи в развитии сексологической психологии и педагогики книга Блонского "Очерки детской сексуальности" представляет собой попытку дать правильное, марксистское решение этой важной проблемы. Главная опасность, которую констатировал автор и с которой он боролся, - это фрейдистские представления о гиперсексуальности ребенка, в особенности младенца. Здесь Блонский решительно порвал с тем объективизмом при изложении учения Фрейда, который свойствен его ранним психологическим и педагогическим сочинениям. Сосредоточив внимание на критике методов изучения и характере интерпретации детской сексуальности, Блонский убедительно показал психологическую несостоятельность фрейдизма, сближая "откровения" Фрейда и фрейдистов с "наукой богословов"^*. Он не мог пройти мимо ханжеских и далеких от науки представлений о сексуально беспорочном ребенке, оказавшихся оборотной стороной фрейдистских эротических легенд. Он подчеркивал, что Фрейд, рассказывая сказки о сексуальности младенцев, отвлекал внимание от подлинных проблем полового развития, особенно в подростковом возрасте, и мистифицировал сексуальные эмоции и влечения. Анализируя переживания мальчиков и девочек разных возрастов, Блонский сумел обосновать главный тезис своего исследования: при нормальных условиях половое влечение пробуждается только в период полового созревания. "Очерки детской сексуальности" Блонского явились одной из первых работ, в которой вопросы полового развития ребенка, как и проблема формирования чувств, получили правильную научную интерпретацию. Но очерки были первым опытом построения научной теории детской сексуальности, и это объясняет их весьма существенные недостатки. Блонскому не удалось в должной мере преодолеть в своем анализе разрыв между половым развитием ребенка и развитием личности в целом, не удалось снять мнимую исключительность всей проблематики детской сексуальности, которая в конечном счете является лишь одной из сторон, пусть важной, особой стороной, проблемы формирования личности ребенка.

^* (П. П. Блонский. Очерки детской сексуальности. М., 1935, с. 108.)

Книги Блонского "Память и мышление", "Развитие мышления школьника" и примыкающие к ним статьи ("Психологический анализ припоминания", "Проблемы участия движения, практической деятельности и мышления в восприятии", "Психология доказывания и ее особенности у детей", "Психология желания") представляют собой обширный и незавершенный цикл трудов, в которых, опираясь на ленинскую теорию отражения, Блонский дает диалектический анализ процессов памяти, восприятия, мышления и воли в связи с конкретной деятельностью человека в условиях обучения. Он формулирует генетическую, или стадиальную, теорию памяти, рассматривая память в развитии, вскрывая связь с речью и мышлением, социальные корни ее развития. В противоположность сложившемуся в эмпирической психологии взгляду на существование четырех разорванных, не связанных между собой и неподвижных видов памяти (моторная, аффективная, образная и вербальная), Блонский видит в них четыре последовательных с точки зрения развития ступени (или уровни памяти), каждая из которых наряду с общими имеет и свои специфические законы. Он показывает, как память, поднимаясь в связи с развитием на более высокую ступень, приближается к мышлению. "Речь - та область, где память и мышление теснейшим образом соприкасаются настолько, что трудно подчас решить, что в речи принадлежит памяти, а что - мышлению: то и дело одно переходит в другое"^*. Здесь, как и во многих других проблемах, его внимание привлекают взаимосвязи, взаимопереходы, превращения одних функций в другие, что вообще характерно для советской психологии того времени.

^* (П. П. Блонский. Память и мышление. М., 1935, с. 201.)

В последних произведениях Блонского память, мышление не выступают в качестве самодовлеющих функций. Их развитие он теснейшим образом связывал с общим развитием человека, с изменением человеком природы. Анализируя в книге "Развитие мышления школьника" формирование мышления в младшем школьном возрасте, он связывает этот процесс с играми ребенка, а в подростковом возрасте - с процессом учения. Блонский намеревался осуществить обширную программу исследовательских работ по изучению комплекса психических процессов - восприятия, памяти, мышления, речи, воли и чувств - в их единстве и развитии. Оценивая последний период творчества Блонского, мы не можем не увидеть, какой простор обретает творческая мысль ученого, освободившись от сковывавших ее ошибочных методологических установок биологизации и механизации. Труды Блонского последних лет навсегда вошли в фонд работ, заложивших основы современной научной психологии.

П. П. Блонский принадлежит к числу ученых, которые по праву могут быть названы основоположниками советской психологической науки. Вместе с тем он является одним из наиболее интересных ученых-педагогов. Психологическая и педагогическая проблематика в творчестве Блонского не сосуществуют, а взаимодействуют, оплодотворяя друг друга. Он старался поставить психологию на службу педагогике и привлекал внимание воспитателя к процессу психического развития, осуществляемого в результате преднамеренного и организованного воздействия на личность воспитанника. Оба эти плана, педагогический и психологический, особенно тесно объединяются и сливаются в последних работах Блонского, отражая сближение психологии и педагогики, наблюдающееся в советской науке со второй половины 30-х годов.

До Октябрьской революции Блонский считал педагогику эмпирической наукой, рассматривал воспитание как развитие врожденных, естественных способностей ребенка, выступая сторонником биогенетического закона в педагогике. В определении цели воспитания он следовал за Песталоцци и Фребелем, которые, как известно, выводили цель воспитания из природы ребенка.

Однако некоторые его педагогические взгляды уже тогда выходили за рамки традиционного эмпиризма. "Один из самых ужасных недостатков современных людей, - отмечал Блонский в статье "Задачи и методы новой народной школы" (1916), - это то, что в них мало человечности. Мы поразительно не чутки к чужим переживаниям и слишком безучастно относимся к людям"^*. В этой же статье он писал, что будущая школа должна быть школой человечности. Он высказывался за новую школу - школу жизни, в которую должны входить полезный труд и самообразование. Еще в дооктябрьский период он пытался решить вопрос о цели воспитания, опираясь на идею К. Маркса о соединении обучения с производительным трудом.

^* (П. П. Блонский. Избр. пед. произв., с. 119.)

Об эволюции взглядов Блонского в сторону марксизма говорят многие его педагогические работы, написанные в первые послереволюционные годы. Особое значение в этом отношении имеет его статья "Марксизм как метод решения педагогических проблем" (1921). "Только марксистский метод, - утверждает он в этой статье, - делает педагогику наукой, и только марксистская педагогика может быть свободна и от обывательской логики, и от утопических педагогических романов"^*.

^* (П. П. Блонский. Избр. пед. произв., с. 301.)

Современную же ему буржуазную педагогику он охарактеризовал как "бессодержательную идеалистическую декламацию". Буржуазная педагогика не может разрешить проблему всестороннего развития каждого члена общества, свое внимание она сосредоточивает на отдельном ребенке, изучая его вне социальной среды. По этой причине она бессильна "воздвигнуть здание педагогики как научной системы". Ей под силу разработка лишь отдельных вопросов. Только в обществе, где власть находится в руках трудящихся, возможна педагогика как наука.

С первых дней существования Советского государства Блонский становится поборником новой, социалистической школы, пропагандистом идей марксизма.

Большое внимание уделял Блонский вопросу о цели воспитания. В большинстве работ, написанных в советское время, он освещал проблему воспитания всесторонне развитых людей, настойчиво подчеркивал в этом роль общества, коллектива, труда. Отмечая классовый характер воспитания, он утверждал, что цель воспитания определяется политикой господствующего класса. В классовом обществе существуют две системы воспитания: одна - для воспитания детей эксплуататоров, другая - для детей эксплуатируемых. Это нетрудовое и трудовое воспитание. Пролетарская революция, констатировал Блонский, устраняет "дуализм воспитания" и создает единую систему, в которой трудовое воспитание сочетается с умственным и физическим развитием.

П. П. Блонский показал, что социалистические преобразования в обществе закономерно ставят задачу воспитания всесторонне развитых людей. "В обществе, где власть в руках рабочего класса, - писал он, - воспитание есть длительное воздействие на развитие подрастающего человека, организованное в интересах рабочего класса с целью выработки всесторонне развитых людей, могущих положить конец всякому классовому господству и эксплуатации. Такое всестороннее развитие достигается путем соединения производительного труда с физическим развитием, умственным образованием и политехническим воспитанием и имеет своими предпосылками, с одной стороны, крупное машинное производство, которое технически уничтожает старую систему разделения труда, и, с другой стороны, рабочую революцию, которая уничтожает экономическую и политическую мощь эксплуататоров"^*. В задачи пролетарской педагогики входит воспитание производителя материальных и духовных ценностей и организатора их распределения, воспитание борца за осуществление идеалов социализма.

^* (П. П. Блонский. Основы педагогики. М., 1925, с. 21-22.)

П. П. Блонский считал, что всестороннее развитие личности предполагает приобщение трудящихся к мировой культуре. Чтобы всесторонне развиться, человек должен участвовать не только в производительном труде, но и в сфере общественной, политической и культурной жизни.

Всестороннее и гармоническое развитие личности, говорил он, может в полной мере отвечать законам психологического формирования подрастающего поколения только в социалистическом обществе. В нем создаются условия, которые устраняют противоречия между целями воспитания и естественными потребностями нормально развивающегося человека. Естественное развитие ребенка есть не цель воспитания, а его критерий. Однако этот критерий совпадает с той целью, которую выдвигает социализм. Вот почему, утверждал Блонский, "только социалистическая педагогика может быть психологической педагогикой"^*. Только социализм создает благоприятные условия для развития человека. "Никакого противоречия между социализмом и природой человека нет, и ни для какой полемики это противоречие не должно быть выдумываемо. Наоборот, существует глубокое противоречие между природой человека и буржуазным строем, уродующим человеческую личность, почему фактически и всякая буржуазная педагогика являлась насилием над естественным ростом ребенка, - я бы сказал, организованной порчей человека. И как буржуазное общество вызывало революции рабочего, так и буржуазное воспитание вызывало протесты ребенка. Содержание же социалистической педагогики неразрывно связано с вопросом, как создать условия для естественного развития человеческой личности... Социалистическое и естественное воспитание - синонимы"^**.

^* (П. П. Блонский. Избр. пед произв., с. 299.)

^** (П. П. Блонский. Избр. пед произв., с. 300.)

В отличие от старой школы, где зачастую, не считаясь с личностью ребенка, подвергали ломке его волю, интересы и чувства, в социалистической школе создаются благоприятные условия для развития личности человека. "Социалистическая педагогика воспитывает не рабочего-раба, а рабочего-творца-строителя, она является культурой активной деятельности, изобретательности и творчества; она настаивает на воспитании людей, которые бы умели судить и совершенствовать свой труд"^*.

^* (П. П. Блонский. Избр. под. произв., с. 299-300.)

Считая целью воспитания всестороннее развитие человеческой личности, Блонский средство достижения этой цели видел в соединении умственного образования с эстетическим, физическим, нравственным, трудовым воспитанием и политехническим обучением. Мы находим много ценного в его работах, где эти стороны развития подрастающего поколения рассматриваются как составные части коммунистического воспитания.

Большую роль в формировании всесторонне развитой личности Блонский отводил умственному воспитанию, связывал его с подготовкой нового человека, "организатора и строителя социалистического общества". Умственное воспитание рассматривалось им как процесс вооружения подрастающего поколения системой научных знаний и развития у него умственных сил, способностей и дарований. Формирование цельного диалектико-материалистического мировоззрения, развитие познавательных способностей, выработка умения самостоятельно приобретать знания и применять их на практике в жизни, подготовка детей к сознательному, высокопроизводительному труду в обществе - все это, по Блонскому, задачи умственного воспитания.

В теснейшей связи с умственным образованием он рассматривал эстетическое воспитание. Задачу его Блонский видел не столько в воспитании созерцателя, судьи эстетических ценностей, сколько творца. Эстетическое творчество, говорил он, не должно изолироваться от повседневного жизненного творчества. Уроки поэзии, музыки, рисования как изолированные эстетические занятия, оторванные от жизни искусства, обладают крайне малой педагогической ценностью. Эстетическое воспитание, указывал Блонский, должно исходить из естественной потребности человека в красоте и пробуждать в нем стремление к искусству, вырабатывать привычку общения с ним. В каждом предмете содержатся возможности эстетического воспитания, и учитель должен привлекать их в качестве средства эстетического развития ребенка и побуждения учеников к художественному творчеству.

Развитие творческих сил ребенка Блонский рассматривал как средство активного атеистического воспитания. "Религия несравненно чаще, - отмечал он, - чем мы это думаем, является выходом для эстетических и поэтических настроений подростка. Поэтому надо дать религии конкурента в этом отношении. Тем самым эстетическое воспитание, которым мы обыкновенно так пренебрегаем, приобретает неожиданно очень большое значение в антирелигиозном воспитании подростка"^*. Чтобы успешно вести антирелигиозное воспитание, учитель должен знать, что делает ребенка религиозным и нерелигиозным.

^* ("На путях к новой школе", 1925, № 2, с. 138-139.)

В формировании всесторонне развитой личности, но Блонскому, значительное место занимает нравственное воспитание. Возбудить гуманные чувства к людям, любовь к социалистической Родине - таковы его основные задачи. На первом плане стоит задача формирования научного мировоззрения, убеждений. Мировоззрение, заявлял он, это путеводитель человека, основа разумного преобразования жизни, основа нравственного поведения.

Неотъемлемой частью всестороннего развития личности Блонский считал физическое воспитание. Задача его, по словам Блонского, заключается в воспитании ловкого и мужественного человека. Он подчеркивал, что ловкость представляет собой максимальную производительность работы при минимуме затраты энергии. Ловкие движения - Движения, достигающие цели. Физическое воспитание должно сделать детей мужественными, т. е. решительными и осмотрительными. Блонский говорил, что здоровый, ловкий и мужественный человек не меньшая ценность, чем образованный человек.

Исключительную роль во всестороннем развитии личности Блонский отводил трудовому воспитанию и политехническому образованию. Им обстоятельно рассмотрены задачи, содержание и пути осуществления политехнизма в советской школе. Основной целью трудового воспитания и политехнического образования он считал воспитание у подрастающего поколения правильного отношения к труду и привычки трудиться, формирование определенных моральных качеств; подрастающее поколение должно знать основы современного производства и приобрести важнейшие умения и навыки, которые потребуются для работы в области производства и руководства им. Блонский писал, что важно не количество времени, которое выделяется на труд в школе, а само его качество, отношение трудового воспитания ко всему процессу образования и воспитания. В резкой форме противопоставляя свое понимание учебно-воспитательной роли труда идеям трудового воспитания, которые пропагандировались буржуазной педагогикой, он требовал от педагога умения разбираться в социальной стороне дела. Труд не решает сам по себе задач коммунистического воспитания, решение дают социальные и научно-технические отношения, в которые он включен. Примечательны в этом отношении слова Блонского: "Дело не в трудовых процессах, но в технике XX в., каковая в ее самой развитой, т. е. коммунистической, форме должна стать основой образования подрастающего поколения..."^*.

^* (П. П. Блонский. Избр. пед. произв., с. 304.)

Трудовое воспитание Блонский рассматривал в единстве с политехническим образованием. Последнее он считал неотъемлемой частью коммунистического воспитания, находящейся в тесной связи с умственным, нравственным, эстетическим воспитанием. Проблема политехнического образования связывалась им с научно-техническим прогрессом, современной наукой. Нигде связь с наукой, говорил Блонский, не выступает так отчетливо, как в технике. "Мы строим социализм. Для того чтобы успешно его строить, нам нужно овладеть техникой. Наша школа должна готовить владеющих техникой строителей социализма"^*.

^* (П. П. Блонский. Избр. пед. произв., с. 343.)

Идеалом воспитания, в понимании Блонского, должен стать человек, в котором нашли бы сочетание глубокие знания о природе и обществе, здоровье, коммунистическая убежденность, умение познавать и преобразовывать действительность, нравственная чистота и богатство эстетических чувств.

Основную роль в осуществлении цели воспитания Блонский отводил школе. Он подвергал резкой критике старую, дореволюционную школу за ее отрыв от жизни, мертвенность, формализм, чиновничье-бюрократическую систему учебной работы. Блонского не удовлетворяла старая школа с ее учителем, "проходящим программу", следующим принципу "учить возможно большему и возможно скорее", с ее учебниками, которые совершенно скрыли от глаз ученика живую действительность, с ее уроками, во время которых дети пассивно, на веру воспринимали кусочки знаний из разрозненных наук.

Критикуя старую школу, Блонский много думал о том, какой должна быть школа в будущем. Еще в дореволюционное время он мечтал о школе, которая была бы организацией не только учения, но и всей жизни ребенка. "Мы должны, - писал в 1916 г. он в статье "Задачи и методы новой народной школы", - самым решительным образом отвергнуть проклятое обособление школы от жизни"^*. В народной школе, говорил он, ребенок должен научиться жить. Жить означает не только познавать действительность, но и преобразовывать ее. Новая школа мыслилась им как самостоятельная детская община, характеризующаяся коллективной деятельностью учащихся.

^* (П. П. Блонский. Избр. пед. произв., с. 101.)

Он проектировал школу, в которой ученики занимались бы одновременно наукой и трудом. Будущее общество, утверждал он в брошюрах "Школа и рабочий класс" и "Школа и общественный строй", написанных между февралем и октябрем 1917 г., станет индустриальным обществом, поэтому и школа будущего окажется индустриальной школой. Блонский утверждал, что школа в социалистическом обществе будет не только индустриальной, но и политехнической. Принцип соединения обучения с производительным трудом ляжет в основу трудовой, политехнической школы. В будущей школе наука утратит созерцательный характер, а труд перестанет быть механическим.

Свое понимание новой школы Блонский развил в ряде работ, написанных в первые годы Советской власти. Особое место среди них занимает его книга "Трудовая школа" (1919). Эта книга принесла ему всемирную известность. Здесь новая школа была обоснована как единая индустриально-трудовая школа. Блонский совершенно правильно указывал, что "не профессиональная школа, специализирующая подростка в определенной фиксированной профессии, но политехническая школа, дающая всестороннее научно-индустриальное образование, является современной школой. И такая школа гарантирует своим воспитанникам в качестве конечного результата равное приобщение к миру современной культуры"^*. Соединяя знание с действием и образование с умением, такая школа является и школой воспитания воли и интеллекта, воспитательницей характера. Она дает и социальное образование, поскольку индустрия, говорил Блонский, факт не только технический, но и социальный, она является базой социальных отношений и дает самый надежный ключ к пониманию их и воздействию на них.

^* (П. П. Блонский. Избр. пед. произв., с. 226-227.)

Высказывания Блонского о задачах трудовой школы, его призыв к индустриализму в трудовом воспитании, подчеркивание огромной роли техники и индустрии в развитии общества имели большое значение. На них обратил внимание В. И. Ленин, когда читал книгу "Трудовая школа". Он сделал пометки там, где говорилось, что нашему обществу нужна индустриально-политехническая школа^*.

^* (См.: Н. К. Крупская, Пед. соч. в 10-ти т., т. 4, с. 435-436.)

Важное значение имело стремление Блонского творчески осмыслить вопросы содержания образования в советской школе. К числу главных требований он относил научность, идейно-политическую направленность обучения, учет возрастных и индивидуальных особенностей учащихся.

Разрабатывая программу школьного образования, Блонский исходил из необходимости правильно соотнести содержание науки и учебного предмета. Только этим можно обеспечить связь обучения с жизнью. В противном случае неминуемо извращение научных знаний в школе. Необходимо, утверждал он, отобрать главное в науке, давать учащимся глубокие знания о природе, обществе и мышлении, а не "суррогаты наук". Он внимательно следил за развитием науки и техники, видел в их достижениях мощное средство школьного образования, последовательно выступал за то, чтобы все новое и передовое в развитии современной научной мысли оплодотворяло собой школьное образование.

Большое внимание уделял Блонский воспитанию активности и самостоятельности учащихся в процессе обучения.

Образование, говорил П. П. Блонский, это такой процесс, который требует активного отношения к себе, и лучше не "получать", а "строить", "делать свое образование". В связи с этим сохраняют интерес его высказывания о стимулировании активности и самостоятельности на основе интереса к учению и об организации активной самостоятельной деятельности, развивающей познавательные способности. Являясь активным существом, ребенок, говорил Блонский, томится от безделья, неподвижности и пассивного созерцания. По своей природе он ищет занятия. Ему надо оказать помощь в нахождении материала для самостоятельной работы, чтобы эта вечная тяга не оставалась без применения. "Вот почему, - заявлял Блонский, - вместо антипсихологической школы активного учителя и пассивно внимательных детей создается трудовая школа активных детей и внимательного учителя"^*. Эта школа, соответствуя природе ребенка, "может быть прообразом идеального человеческого общества", так как она "есть самый естественный, самый психологический и потому самый верный путь от данной природы ребенка к высшему человеческому идеалу"^**. Она сумеет вооружить ребенка умением научно работать, сумеет воспитать из него сознательного деятеля общественного развития, активного преобразователя природы и общества.

^* (И. Руфин. П. П. Блонский в его педагогических высказываниях. М., 1928, с. 75.)

^** (И. Руфин. П. П. Блонский в его педагогических высказываниях. М., 1928, с. 76.)

Даже самая лучшая школа, отмечал Блонский, не может дать столько знаний, сколько нужно для жизни. Поэтому главная задача школы - выработать у детей желание и умение приобретать знания на протяжении всей жизни. Школа, по его словам, не в состоянии дать ученику такой багаж знаний, который избавил бы его от необходимости дальнейшего приобретения их. Человек не в силах сохранить в памяти полностью знания, которые приобрел во время учебы. Вот почему одной из основных задач школы является вооружение учащихся умениями и навыками самообразования.

П. П. Блонский выступал сторонником "активных методов" обучения, обеспечивающих высокое качество знаний. Старая школа, говорил он, строила работу не на мысли, а на памяти учащихся. Образование, которое давала она, не способствовало развитию самостоятельного мышления ученика. В новой школе необходимо сделать учение интересным, увлекательным для ученика, удовлетворяющим его интеллектуальные запросы.

Одним из "активных методов" Блонский считал "исследовательский метод". Использование "исследовательского метода", по его мнению, способствует активному, критическому восприятию принятых положений, вооружает школьников умением ориентироваться в окружающей действительности, обеспечивает исследовательский подход к явлениям природы и общества, а также содействует формированию творческих способностей и самой потребности в творчестве. Высоко оценивая "исследовательский метод", Блонский указывал как на одну из его разновидностей на детский эксперимент. К разновидностям "исследовательского метода" он причислял и регулярные систематические наблюдения школьников над явлениями природы и общественной жизни. Выделялся им и "метод жизненных задач", который рассматривался как средство связи теории с практикой, путь вооружения учащихся способами решения практических задач.

Отстаивая необходимость вооружения учащихся методами умственной работы, он не забывал и о необходимости заботиться о приобретении прочного запаса знаний, об овладении основами наук, обосновывал наиболее рациональные пути для усвоения учебного материала. "Очень часто, - писал Блонский, - спорят на тему, в чем задача школы - давать знания или учить работать? Некоторые из сторонников последнего мнения идут очень далеко: "Школа не должна давать знаний: ее дело только научить работать". Спрашивается: над чем работать? Не в безвоздушном же пространстве. Разумеется, работать над приобретением знаний. Школа, которая не дает никаких знаний, никуда не годится, и никакой путной работе она не научит"^*.

^* (П. П. Блонский. Что нам взять от дальтоновского плана. - Педагогическая хрестоматия. М" 1925.)

Вне всяких сомнений, П. П. Блонскому по праву принадлежит место одного из основоположников советской педагогики. Рядом с Н. К. Крупской, А. В. Луначарским, М. Н. Покровским и вместе с ними он отстаивал идею трудовой, политехнической и общеобразовательной школы, ее светскость, принцип соединения обучения с производительным трудом. Им была дана правильная, марксистская оценка роли школы в обществе, ее классовой природы и места в политической борьбе.

Не сухим, книжным теоретиком, а педагогом-энтузиастом, страстным, активным деятелем народного образования был П. П. Блонский. В его педагогических исканиях отсутствовал дух догматизма, не было пассивной созерцательности. Он близок нам своими идеями и своим отношением к целому ряду животрепещущих теоретических и практических проблем советской школы, педагогики и психологии.

Труды П. П. Блонского являются ценнейшим вкладом в педагогическую и психологическую науку. Его творческое наследие может во многом быть использовано в педагогической практике, в воспитательной работе с подрастающим поколением, при организации исследовательской работы психолога и педагога.

П. П. Блонский был кристально честным советским ученым, который весь свой талант, полностью раскрывшийся после Великой Октябрьской социалистической революции, отдал служению коммунистическим идеалам.

А. В. Петровский, М. Г. Данильченко