Опыт о просвещении относительно к России

(Печатается по изданию: Русские просветители (от Радищева до декабристов): В 2 т. Т. I. M., 1966.

После смерти И. П. Пнина его друзья пытались издать «Опыт о просвещении...», но безуспешно. Полная редакция издания (второго, с дополнениями, сделанными самим Пниным в 1804 г.) «Опыт о просвещении относительно к России» увидела свет лишь в 1934 г. в издании: Пнин Иван. Сочинения.)

В чем состоять должно истинное просвещение?

...Итак, рассмотрим, что такое есть просвещение?

Из всех политических предметов ни один столько не занимает философов, как сей. Сколько издано книг о народном просвещении! Каждый философ не упустил в свою череду соорудить систему и предложить оную свету как самую удобнейшую, по крайней мере, по его мнению. И поистине предмет сей по своей важности заслуживает величайшее внимание, особливо со стороны такого государя, которому сами обстоятельства споспешествуют в желаниях для образования народов, ему подвластных.

Просвещение, в настоящем смысле приемлемое, состоит в том, когда каждый член общества, в каком бы звании ни находился, совершенно знает и исполняет свои должности, т. е. когда начальство с своей стороны свято исполняет обязанности вверенной оному власти, а нижнего разряда люди ненарушимо исполняют обязанности своего повиновения. Если сии два состояния не переступают своих мер, сохраняя должное в отношениях своих равновесие, тогда просвещение достигло желаемой цели. Есть люди, которые о просвещении народа заключают по числу их сочинителей, т. е. там, где больше находится сочинителей, там более и просвещения. По мнению сих людей, Франция должна бы почесться наипросвещеннейшею страною в свете, потому что она обильнее всех прочих своими писателями. Но сколь при всей ее блистательной учености далеко еще отстоит она от истинного образования. Ибо там, где царствует просвещение, там спокойствие и блаженство суть уделы каждого гражданина. Но доколе власть во зло употребляет доверенность, обществом ей делаемую, доколе подчиненность не перестает выходить из своих пределов и доколе равновесие гражданственных взаимностей теряется, дотоле та страна, хотя бы она состояла вся из ученых и философов, едва ли счастливее той, которая покрыта мраком невежества...

Руководство к просвещению главнейших государственных сословий в России, кои суть: земледельческое, мещанское, дворянское и духовное

Гражданское просвещение должно иметь главнейшей целью доставление каждому нужных познаний, дабы приличным образом исполнять должности, для которых он призван в общество.

Но как сии должности не могут быть одинаковы, потому что общество заключает в себе различные классы граждан, то из чего следует, что каждый общественный член должен иметь просвещение, соответственное состоянию, в котором он находится, ремеслу, которым он занимается, и роду жизни, который он ведет.

Если мы бросим взор наш на состав многочисленного народа, коего все члены соединены между собою общим условием, то увидим, что все граждане в оном занимают места общественной пользы и что правительство, наилучшим образом устроенное, что народ наисчастливейший есть тот, в котором каждый гражданин находится на своем месте, в котором никто из них не забыт, где должности во всех их степенях уважены и где правительство, обо всем пекущееся, сохраняет порядок во всех частях и защищает права каждого разряда граждан.

Приняв сие за основание и уверясь, что просвещение не должно быть для всех граждан одинаковое, остается теперь определить, в чем именно оное, в рассуждении вышеупомянутых мною состояний, заключаться должно? Я начну по порядку из оных и, не входя во все подробности, означу только главнейшие правила, могущие послужить основанием для составления тех книг, которые необходимо нужно будет приуготовить для единообразного в училищах учения и нравственного граждан образования.

Добродетели, определяемые мною для каждого из сих сословий, должны быть поставлены девизами на всех нравственных уставах, которые для них издать нужно будет. И потому:

1. Трудолюбие и трезвость да будет девизом на уставе, назначенном для училищ земледельческих.

2. Но как таковой устав не на иной какой конец издан быть должен, как чтобы самым удобнейшим средством служить к истинному просвещению земледельца, то из сего следует, что первейшее познание земледельца должно состоять в познании своего звания и своих должностей. Ибо что может быть к нему ближе самого себя? Почему и нужно прежде всего определить:

3. Что такое земледелец?

4. Сколь есть родов земледельцев?

5. Что значат они в государстве?

6. Что такое есть государство?

7. Как оно именуется?

8. Какой имеет оно род правления?

9. Показав, что оно монархическое, или самодержавное, должно определить:

10. Что такое есть монарх, или государь?

11. В чем состоит верховная власть?

12. Какие суть еще учрежденные власти или начальства в России?

13. Посредством чего оные действуют?

14. Познание сих начальствующих властей необходимо для земледельцев нужно, потому что они в беспрерывных находятся с ними отношениях. Одни предписывают, другие исполняют.

15. Отсюда проистекают взаимные обязанности: обязанности власти и обязанности подчинения.

16. В чем состоят и те и другие?

17. Кто несет общественные обязанности, тот должен также иметь и права свои.

18. Следовательно, земледелец не должен быть лишен прав, ему принадлежащих.

19. Нужно определить, что такое есть право и в чем оное состоять должно.

20. Но как из всех гражданских прав самое первейшее и самое священнейшее есть право собственности, то из сего следует, что земледелец должен иметь собственность, что собственность его должна быть неприкосновенна и охраняема законом.

21. Тут следует сказать: что такое есть закон и кому принадлежит власть предписывать оные?

22. Что такое есть собственность и как оная приобретается?

23. Определив таким образом обязанности, права, собственность земледельцев, нужно наипаче внушать им пользы и счастие, сопряженные с трудолюбивою и трезвою жизнию...

Вот главнейшие правила, которые почитаю я довольно достаточными к составлению устава для нравственного образования граждан сего сословия.

По сему уставу должно обучать чтению (возложив должность сию на приходских священников), что принесет двоякую пользу, ибо учащийся по оному не только научится читать, но непременным образом познает и те должности, которые некогда обязан он нести в обществе, познает, что такое он есть и к чему предназначается. Следовательно, нечувствительно образуется со стороны нравственности.

Приходские училища должны быть для всех открыты, несмотря ни на лета, ни на возрасты.

Рассмотрим теперь, в чем состоять должно учение земледельцев

Как жребий земледельцев есть трудиться и обрабатывать землю, из которой произрастающие плоды питают всякого состояния людей, то из сего следует, что единственною целию их должно быть земледелие, которое дотоле не придет в цветущее состояние, дотоле не достигнет своего совершенства, доколе правительство со своей стороны не употребит на то всего своего внимания, своих пособий и поощрения.

Итак, когда земледелие есть единственная цель земледельца, то весьма естественно, чтоб и учение его не на иной какой предмет обращено было, как на предмет, сему предназначению его соответственнейший. Словом, земледельца должно обучать земледелию.

Земледелие, как и все науки, имеет свои правила, может обогащаться опытом всех народов, и тщетно было бы ожидать того от времени, что познания нам доставить могут. Ибо привычка в полевых работах, употребляемые способы, из рода в род переданные, удаляют даже самую мысль усовершенствования.

Для чего должно, чтобы сведущие люди исследовали без предрассудков, испытывали без страсти и предлагали без исступления все, что земледелие представить может со стороны открытий и усовершенствования. Дабы убедить недоверчивого и предубежденного земледельца, должно показать ему следствия, от опытов происшедшие, должно, чтобы он ясно видел и уверился, что то, что ему предлагаешь, перед тем, чему уже он привык последовать, несравненно лучше, удобнее и выгоднее. Сим только образом можно распространять средства, коих успехи будут несомнительны.

Образование сих земледельческих или приходских училищ должно быть столько же просто, как и предмет их.

И поэтому два класса почитаю я достаточными для составления оных. Первый класс иметь будет предметом сельскую механику, т. е. сельские строения и все механические орудия, могущие служить в пользу и облегчение земледелия.

Второй класс будет иметь предметом свойства и обрабатывание земель; также свойства и сохранение семян, сбережение плодов; работу естественных и искусственных лугов, осушение болот, вычищение земли для соделания ее удобною к хлебопашеству; наконец, воспитание, приведение в лучшее состояние скота и искусство лечения оного.

Если учение сим предметам присовокупится к учению чтения, письма и первых действий арифметики, как то во II главе, в 32-м параграфе, предварительных правил народного просвещения предписано, и когда оное, наподобие выше предложенных мною для составления нравственного устава правил, приведено будет в систематический к удобнейшему преподаванию порядок, тогда граждане сего сословия получат все нужные к просвещению своему способы. Государство в сих всеобщих питателях найдет со временем истинных своих сынов, которые, имея сердце, образованное нравственностью, а ум - учением, будут надлежащим образом исполнять свои должности, с пользою служить своему Отечеству...

Правила, руководствующие к просвещению мещанского состояния

Мещане, составляя средний род людей в России, пользуясь вольностию, не причисляются ни к земледельцам, ни к дворянству. Государство от граждан сего состояния много может ожидать добра, если только получит оно приличное направление, т. е. когда правительство обратит на него свое внимание и поставит его на ту степень общественной пользы, от которой оно теперь столь далеко еще отстоит.

Мещане столько же имеют нужды в нравственном образовании, сколько и в обучении наукам, к званию их принадлежащим. Следовательно, надобно для них также заготовить нравственный устав, поставя на нем девизом добродетели, для них назначенные, который по многим отношениям заключал бы в себе правила, предложенные мною выше для устава земледельческого, с тою только разностию, что правила, коими будут руководствоваться в составлении сего устава, должны как можно ближе применены быть к их состоянию. Например, они могут быть следующего содержания:

1. Мещане прежде всего знать должны, что такое есть мещанин.

2. Какое место занимает он в государстве?

3. Какие суть его в рассуждении государства обязанности?

4. Какие предоставлены ему в оном права и привилегии?

5. Что нужно наблюдать ему, дабы сохранить оные, и чего избегать, дабы их не лишиться.

6. Мещанин обязан также знать все отечественные постановления, потому что сие составляет важнейшую часть его должностей.

7. Равномерно любовь к Отечеству и к общественному добру должна составлять драгоценнейшее чувство души его. Бессмертный Минин может в сем случае руководствовать мещан по пути, ведущему к сим благороднейшим предметам (История свидетельствует, что Минин, одушевленный любовию к Отечеству, для спасения оного пожертвовал всем своим имением и своею жизнию.)

8. Надобно стараться возбуждать в мещанах любовь к их состоянию, сколько возможно привязывать их к оному, и дабы приобретение богатства не рождало в них отвращения к их званию, как то из опытов видно, что почти все разбогатевшие купцы гнушаются быть купцами и всячески изыскивают случаи если не себя, то детей своих поделать дворянами.

9. Нужно внушать им, что не в титлах (Титлы - от титло или титул - почетные звания, именование по сану, достоинству, величание.) состоят истинные достоинства, но в честности и бескорыстии, без коих никакие титлы не защитят от бесславия и презрения.

10. Определив права, привилегии и обязанности мещанина в рассуждении государства, надлежит показать ему, чем обязан он в рассуждении своего ближнего как подобного ему члена общества.

11. Для чего наставление в религии должно составлять часть нравственного устава.

12. Наконец, сколько возможно стараться надобно поселять в мещан, купеческому званию себя посвящающих, назначаемые для них добродетели, т. е. исправность и честность, исполнение коих может только утвердить славу их и их благосостояние.

Сии правила, по мнению моему, необходимы к составлению нравственного для купцов устава, который может также служить и для мещан, различного рода ремеслам, искусствам и художествам себя посвятивших. Ибо сие неоспоримо, что самый последний ремесленник должен непременно знать как права свои и обязанности в рассуждении государства, так и обязанности свои в рассуждении ближнего и что добронравие и трудолюбие суть такие добродетели, без которых он ни благосостояния, ни счастия приобрести не может. Впрочем, издание сего устава всеобщую принесет пользу, ибо родители, обучающие у себя в доме чтению детей своих, конечно, предпочтут оный всем прочим книгам, по необходимости теперь ими для обучения чтению употребляемым, и, следовательно, до определения еще детей своих в училища приуготовят уже половину желаемого дела.

Учебные предметы для мещан, посвятивших себя купеческому званию

Напрасно было бы исчислять пользы, получаемые государством от торговли. Для всякого, кто хотя сколько-нибудь занимался сего рода предметом, оные ощутительны. Торговля почесться может общею всех народов стихиею, ибо нет нации, которая бы более или менее не отправляла оной. Россия, как по пространному своему владычеству, так и по богатству природных своих произведений занимая первейшее между всеми державами в свете место, по сему самому требует, дабы правительство с своей стороны возможнейшее употребило внимание за усовершенствование сей толико важной государственной отрасли. Но как успехи торговли зависят от степени просвещения граждан, оную производящих, и что никакое полезнейшее учреждение, никакое намерение законодателя без сего просвещения не могут иметь надлежащего исполнения, то сие самое объясняет уже необходимую нужду в заведении таких училищ, которые бы служили особенно к нравственному образованию и обучению купцов наукам, званию их приличествующим. Словом, заведение коммерческих училищ столько же для России нужно, сколько и сама торговля.

В 6-м пункте I главы предварительных правил народного просвещения назначается в каждом уездном городе быть, по крайней мере, одному уездному училищу; следовательно, сим училищам определенного числа нет и что их может быть и более одного. Я с моей стороны за весьма полезное почитаю, когда в некоторых городах, смотря по местному их положению и по состоянию их жителей, учреждено будет по два училища, из которых в одном обучали бы мещан, различного рода ремеслам, искусствам и художествам себя посвятивших, а в другом обучали бы только тех, которые определили себя званию купеческому. И сие последнее по самому существу своему составит уже купеческое, или коммерческое, училище.

Распоряжение учения в сих училищах может быть следующее.

В первом из оных, т. е. в училище мещанском, долженствующем состоять их двух, нижнего и верхнего, классов, в нижнем классе преподавать надлежит:

1. Российское чтение, чистописание.

2. Также чтение и чистописание языка местного, как-то: польского, немецкого, татарского и пр.

3. Грамматику всех сих языков.

4. Первую часть арифметики.

5. Частное познание Российской империи.

6. Сокращение и главные эпохи российской истории.

7. Введение во всеобщую историю и географию. В верхнем классе:

1. Вторую часть арифметики.

2. Геометрию и тригонометрию.

3. Математическое и физическое познание земного шара.

4. Физику.

5. Естественную историю и технологию.

6. Практические знания, полезные для местной промышленности и потребности края.

Во втором училище, т. е. коммерческом, сверх сих вышеозначенных предметов обучать нужно:

1. Чтению, чистописанию и грамматике английского языка.

2. Алгебре.

3. Купеческим счетам всех родов.

4. Простой и двойной бухгалтерии.

5. Истории коммерции и навигации, познанию торговли и товаров и, наконец,

(6) сокращению всего человеческого познания и диететике (Диэтетика - наука о сохранении здоровья, об условиях жизни, влияющих на здоровье, и о мерах, предупреждающих заболевания.)

Если в которых уездных городах не будет надобности в двух училищах, в таком случае можно все вышепрописанные учебные предметы преподавать в одном училище, распорядя учение оным на пристойное число классов, через что как ремесленники, так и купцы получат все нужные способы к своему просвещению.

Небесполезно заметить здесь, что воля, предоставленная учителям в некоторых училищах следовать собственному их в учении методу, и что неимение книг, долженствующих нарочито быть от правительства изданными к руководствованию учителей в единообразном преподавании наук, - все сие не только не может произвесть успехов, от училищ ожидаемых, но даже лишает надежды увидеть оные в надлежащей их силе. Ибо хотя и есть такие учителя, на достоинства и способности коих положиться можно, однако же большая часть из них таких, которым произвольного выбора авторов для руководствования своего в обучении предметам никак вверить не можно. Сие есть дело правительства, имеющего в руках своих все нужные для того способы, которое обязано стараться об издании классических книг, по коим бы должны обучать учителя, наблюдая притом сколько возможно единство в методе и правилах.

Приступим теперь к рассмотрению, в чем состоять должно просвещение дворян

Правительство во все времена наиболее обращало внимания свое на сие государственное сословие. Между всеми благодетельными его в пользу дворян заведениями не оставлены были и те, которые могли только служить к их просвещению. Для дворян учреждены уже были корпуса и училища, когда все прочие гражданственные состояния были правительством забыты и пребывали во мраке своего ничтожества...

Дворяне, без всякого сомнения, требуют преимущественнейшего перед прочими просвещения, поелику Отечество должно находить в них как храбрых своих защитников, искусных и добродетельных героев, так и мудрых, честных, справедливых владельцев и судей. Но посредством чего можно посеять в них сии столь необходимые качества? Единственно посредством воспитания, отвечаю я.

Если рассмотреть учреждения, для воспитания благородного юношества ныне существующие, то увидим, что большая часть оных отдалена от настоящего предмета. Все воспитание ограничивается учением; следовательно, юношество учится, а не воспитывается.

В некоторых корпусах главное старание прилагают, чтобы дети умели проворно делать ружьем, хорошо маршировали, и сим с безмерною строгостию учением занимают их более, нежели учением существеннейших наук, долженствующих образовать и приуготовить их к занятию с достоинством и честию тех мест, на которые они по выпуске их из корпусов поступить обязаны. В сей механической экзерциции состоит вся тактика, в корпусах преподаваемая. Почему всякий судить может, сколь тактика сего рода удобна произвести искусных офицеров и генералов.

Поручение начальства над воспитанием благородного юношества должно от правительства самым строжайшим образом быть избираемо. Ибо что может быть драгоценнее залога, частное и общественное благоденствие в себе заключающего! Г. Бестужев в книге своей под названием «Опыт военного воспитания относительно благородного юношества» весьма основательно начертал как систему нравственного образования и учения сего разряда граждан, так и достоинства, долженствующие украшать начальника и всех имеющих над воспитанниками смотрение. Сия книга весьма полезна, особливо для такого правительства, которое печется об общественном воспитании, без коего государство не может быть ни сильно, ни счастливо. Сия книга весьма много облегчила труд мой, потому что она заключает в себе почти все, что только нужно к составлению нравственного для дворян устава, и также все учебные предметы, для них необходимые; почему нет надобности назначать мне здесь нарочито правил, нужных к сочинению сего устава и метода учения для благородного юношества. Г. Бестужев изданною им книгою (Опыт военного воспитания относительно благородного юношества). прекрасно уже разрешил вопрос, в чем должно состоять просвещение дворян. Я замечу только следующее.

Корпусы, будучи единственным местом, в которые дворяне наиболее стараются отдавать детей своих, по сему самому требуют, дабы оные так учреждены были, чтобы приуготовились в них люди, способные не только к службе военной, но и к гражданственной. Надобно, чтобы офицер был и искусный воин и знающий судья. Ежедневный опыт доказывает нам, сколько великое проистекает от того зло, когда выпущенные из корпусов офицеры, прослужа несколько лет, переходят в статскую службу, не имея надлежащего сведения ни в гражданских делах, ни в законах, ни в отечественных постановлениях. Горестно исчислять несчастия, бывающие обыкновенным последствием сего их неведения! Нередко, занимая важнейшие государственные должности, вместо того чтобы защитить невинного, спасти несправедливым образом притесняемого человека, не только не умеют подать ему должной помощи, но еще делаются орудием совершенной его погибели. Сие происходит оттого, что, сами будучи в невежестве, принужденными находятся прибегать к знанию людей посторонних, поручать им дела, которые бы сами отправлять должны были, и сии люди, называемые секретарями, на совесть которых не всегда положиться можно, не упускают со своей стороны мало-помалу употреблять во зло доверенность, им делаемую, и соразмерно нуждам, в них оказываемым, присваивать даже власть над своими начальниками, довершая тем несчастие целой иногда провинции.

Сего довольно, чтобы восчувствовать нужду в усовершенствовании воспитания, в корпусах существующего. Преподавание юридических наук должно непременно составлять часть оного, особливо учение отечественным законам, государственным постановлениям и отправлению дел гражданских. Офицер, таким образом воспитанный, хотя бы и был доведен обстоятельствами перейти в статскую службу, со всем тем, он во всяком случае будет на своем месте, с честию исполнять будет свою должность, и общество во всякое время найдет в нем полезнейшего своего члена. Впрочем, не странно ли всякому казаться должно, когда ни в какое состояние - ни ученое, ни художническое, ни ремесленническое - - не можно поступать, не перейдя всех степеней, к сим званиям ведущих, и не показав на опыте своих достоинств и своего искусства? В службу же гражданскую определяют людей без всякого разбора, без всякого испытания, награждают их чинами, по которым обязаны они бывают занимать иногда важнейшие места, не имея других способностей, кроме того, что умеют читать и подписывать свое имя. Можно ли после сего удивляться, что статская служба не имеет надлежащего своего достоинства, неуважаема и что многие убегают оной, единственно опасаясь, дабы не попасть под начальство таких людей, которые не почтения, но презрения заслуживают. Гражданская служба по предмету своему едва ли не важнее всякой другой, ибо она, имея целью внутреннее устройство государства, основывающее покой и благоденствие народное, по сему самому требует честнейших, добродетельнейших, просвещеннейших и рачительнейших людей.

Почему, в рассуждении сего, за весьма полезное почитаю я, когда сверх находящейся здесь учреждены будут еще три юнкерские школы с тем, если только желается, чтобы дворянство существовало, не теряя прав, законами ему предоставленных. Из сих трех юнкерских школ возможно основать одну в Москве, под ведением сената, другую в Казани, а третью в Вильно под ведением попечителей тех округов, в которых они состоять будут. Учреждение сих школ должно исключительно быть для дворян и на таком же основании, на каком находится здешняя школа, с той только разностью, что в оную предписывается принимать детей не моложе четырнадцати лет и уже первоначальным знаниям обученных, в предполагаемые же мною школы да будет позволено принимать детей от семи до девяти лет, хотя бы оные ничему еще учены не были, а начинали учение со дня определения их в училище.

Многие благомыслящие люди давно уже чувствуют нужду в заведениях сего рода; особливо ощутительна оная для родителей, желающих вести детей своих по службе гражданской; но, не имея к тому способов, принужденными бывают, сколько против воли своей, столько против склонности и способности детей своих, отдавать их в корпусы, имеющие предметом приготовление офицеров к службе военной.

Распорядок учебных предметов в сих предполагаемых мною школах должен соответствовать цели их учреждения.

Вот все, что нашел я за необходимое предложить относительно к просвещению дворян...

Предложив, таким образом, систему всеобщего образования относительно к России, остается мне разрешить последний, но довольно важный вопрос: что может наиболее споспешествовать просвещению, т. е. посредством чего можно возбуждать и питать сей дух деятельности, толико потребный всем государственным состояниям к исполнению взаимных своих обязанностей?

Главнейший для сего способ есть поощрение. Мудрые правительства как прошедших, так и настоящих времен доказывают нам, до чего простирается всепреодолевающая сила оного. Поощрение извлекает людей из беспечности и уныния, рождает бодрость, производит соревнование и движет душу к делам полезным и великим. Где способности и достоинства поощряются, где добродетели имеют должное уважение, там пигмеи ступают шагами исполинов, там невозможное становится возможным, дремлющий гений пробуждается, и то, что, будучи предоставлено времени, требовало бы нескольких лет для совершения, то при содействии поощрения вскоре приемлет конец и получает успехи. Словом, там, где правительство награждает труды, поощряет дарования, венчает славою патриотические подвиги, покровительствует искусствам, художествам и наукам, там всегда рождаться будут и патриоты, и художники, и ученые, и философы.

Но в таком государстве, которое находится еще, так сказать, в своем юношестве, где видны во всем одни только начатки, - в таком государстве поощрение наиболее нужно. И правительство, избравшее оное средством к руководствованию людей для усовершенствования их в предметах, ими занимающихся, без сомнения, избрало самый вернейший способ к ускорению в том желаемых успехов.

Одни просвещенные государи могут чувствовать нужду в просвещении народном и, следовательно, знать пользы, поощрением производимые. Возвратить права разума гонимому и стесненному, освободить его от уз, злобным невежеством на него наложенных, свойственно одной только мудрости. Блаженны те государи и те страны, где гражданин, имея свободу мыслить, может безбоязненно сообщать истины, заключающие в себе благо общественное!

Между человеколюбивыми и благонамереннейшими видами, любезнейшим нашим монархом на пользы Отечества простираемыми, наиблистательнее всех обнаруживаются оные в учреждении министерств, особливо в учреждении министерства народного просвещения, которое поистине назваться может древом, а прочие - его ветвями.

Почему, соображаясь с настоящими заведениями относительно к просвещению народному, скажу, что посредством только поощрения можно вознаградить слишком ощутительный на нашем языке недостаток как в классических, так и в других книгах. На сей конец нужно правительству назначить реестр книгам, которые почтет оно на первый раз полезнейшими для переведения на русский язык, и объявить всем в словесности упражняющимся, что лучший перевод из сих назначенных книг будет правительством принят и достойно награжден. Сим образом не только вскоре увидим мы на нашем языке необходимейшие для нас и лучшие иностранных писателей сочинения, но правительство может даже посредством сего возрождать вкус ко всему изящному и давать оному желаемое направление.

Итак, если учреждение министерств имело ту цель, чтоб, разделя государство на восемь главнейших частей, облегчить через то управление каждою из них и дать им всем самый легкий, удобный, верный и твердый ход, разумея, что каждое отделение, вверенное министрам, должно по предмету своему заключать в себе все к нему принадлежащее, то, приняв сие за основание, не могу я не заметить здесь, что все публичные театры сколь по существу своему, столько и по своей важности непременно состоять должны под ведением министерства народного просвещения...

Наконец, в заключение всего остается мне сказать: когда все главнейшие государственные части таким образом приведены будут в надлежащий порядок, когда получат они свойственную им твердость и силу, тогда государство во всем своем пространстве оживится, согласие во всех его членах возродит сей народный дух...