Василий Васильевич Крестинин (1729 - 1795)

Историк, географ, общественный деятель, попечитель воспитательного дома, народного училища в Архангельске. Родился в купеческой семье. Выразитель интересов торгово-промышленного населения, купечества, которое быстро росло, развивалось в городах России в последней трети XVIII в.

По свидетельству историка С. М. Соловьева [5, 566], В. В. Крести-ниным был разработан весьма интересный «План всеобщего обучения всякого чина детей обоего пола». Он был одобрен в 1764 г. Архангельским магистратом и направлен в Сенат.

«План...» не только отражал общую тенденцию этого периода - заигрывание императрицы Екатерины II с просвещенным либерализмом (требование посылать с мест в Сенат, в Комиссию по составлению нового Уложения проекты, планы о создании в России государственной системы народного просвещения), но в нем содержались требования уничтожить сословно-дворянские привилегии на образование, открыть широкий доступ в школы для «научения убогих детей обоего пола», сделать доступным гимназическое образование для всех слоев посадского населения и даже для крестьян. В. В. Крестинин считал, что образование должно носить светский характер, общее образование сочетаться с профессиональным. Городские школы, школы для детей бедного сословия, гимназии должны управляться местными органами посредством самоуправления. План В. В. Крестинина не был принят.

В. В. Крестинин высоко оценивал роль просвещения, науки, школьного обучения и воспитания в экономическом развитии родного северного края, в повышении культуры народа. Его волновали проблемы, связанные с народными традициями в области воспитания, их положительными и отрицательными сторонами. Вопросы - о «родительской власти и власти учительской» в воспитании, об использовании сказок, легенд в формировании личности ребенка, недопустимости сквернословия при детях, отроках, юношах - освещены В. В. Крестининым в сочинениях: «Историческое известие о нравственном воспитании детей у двинских жителей» (1787), «Об употреблении над детьми мужского пола власти родительской и власти учительской по старинному воспитанию двинского народа» (1790).

Историческое известие о нравственном воспитании детей у двинских жителей (в сокращении)

(Печатается по изданию: Крестинин В. В. Историческое известие о нравственном воспитании детей у двинских жителей.- В сб.: Новые ежемесячные сочинения. СПб., 1787, ч. XVIII, ноябрь, с. 5-12; ч. XVIII, декабрь, с. 20-49.

В советской историко-педагогической литературе публикуется впервые. Историко-педагогическое и социально-экономическое исследование, в котором автор показывает обычаи, быт жителей Севера в допетровские времена, их систему воспитания, а также анализирует современную ему жизнь, обычаи, воспитание детей двинских жителей.)

О РАЗВРАЩЕНИИ ДЕТСКОГО РАЗУМА БАСНЯМИ О ЕРЕТИКАХ И ЧЕРТЯХ

...Повсюду известно, сколь нелепы понятия в простых женщинах о величестве божием и вообще о вере; известно также и сие, что понятия сии сообщаются от матерей их детям, в которых и закосневают. Исправление сего рода заблуждений принадлежит собственно к должности духовных учителей; потому умолчу я здесь о всех глупых наставлениях, какими напояются младенцы от несмысленных женщин, и коснусь только басней, которые нежный разум детей ложью помрачают и нежное их сердце худым вкусом или пустым страхом столько развращают, что печальные сей злосчастной участи следы остаются видимы в целом народе. Толь вредное баснословие состоит под именем известных в нашем народе бывальщин и сказок; дети научаются знать оные от старух, молодых девок и баб, препровождающих в сем баснословии долгие зимние вечера при обыкновенной их работе. Гнусность сих басен заражает душевные силы детей и действует в их сердцах почти во всю человеческую жизнь. Для того непременно надлежит описать главное содержание сих басней и происходящие от них следствия.

Сказки, по толкованию самих женщин, различаются от бывальщин, ибо первые за вымышленные, а последние за справедливые повести признаваемы и детям, будто бы исторические и пиитические творения, женщинами преподаваемы бывают.

Сказки представляют обыкновенно богатырей и королей баснословных, описывают тех и других военные похождения и любовные дела, изуродованные, наподобие арабских сказок, противоестественными диковинами; наконец, после бесчисленных печальных и радостных сплетений, оканчиваются свадьбами. Весело слушать малолетним таковые рассказы, которые услаждают младенческое воображение... Но можно сказать по-христиански, что таковые рассказы заражают растленную нашу природу и нечувствительно служат подгнетою сладострастии в младенческих сердцах...

...Бывальщины вообще разделяются на два рода: одни повествуют о еретиках, а другие о чертях. Еретики, по преданиям бабьим, разумеются грешные, беззаконную на сем свете жизнь препроводившие люди и по смерти своей бесовским наваждением сделавшиеся выходцами их гробов на погубление людей в ночные часы; но душа ли умершего грешника, или бес оживотворял сих еретиков, сие молчанием прикрыто. Рассказчицы бывальщин придают еще сим еретикам другое имя, Хлоптуны, по причине звука, происходящего от их зубов, твердо-стию железу подобных. Бесчисленное множество бывальщин о сих страшилищах наполнено, по своему содержанию в различных видах и обстоятельствах, ужасными сих еретиков явлениями, злодеяниями и кровопролитиями, продолжавшимися всегда по ночам, до куроглашения, которое было знаком к возвращению сих злодеев в могилу. Чего ради петух в сих баснях почитается за великого героя, как всегдашний избавитель от смерти, наводимой сими живыми мертвецами. Я не видал, по примеру сказки о Еруслане, никакого прежних творцов сочинения о каком-либо еретике сего рода, но слыхал от старожилов, ч,то о славном в старину Ракульском хлоптуне была написана повесть. Ракульский хлоптун, по общему преданию наших двинян, воевал на Двине, в окрестностях Ракульской волости, многие годы, вышедшие уже из памяти народной; причинял великие беды и убытки в долгие зимние ночи проезжим и нередко останавливал целые с товарами обозы; но напоследок побежден был на ночном единоборстве некоторым из Новгорода прохожим или, по мнению других, неведомым мужем, на истребление сего губителя пришедшим незнаемо откуда. ...Я не вступил бы здесь в таковую подробность о сих еретиках, если бы оные бывальщины, достойные одного презрения и посмешища, только сильно не действовали на человеческий разум при воспитании нашем. Пустой страх, воображаемый от еретиков в младенческих мыслях, произвел и производит у нас вообще в совершенных людях против всех мертвецов, умирающих перед нашими глазами, подозрение и опасность. Почему совершенного возраста люди мужество свое в глупую трусость переменяют и тем при разных обстоятельствах, когда в ночное время во уединении надобно бодрствовать, становятся подобны бесчувственному дереву или в самый вред претерпевают от одного токмо мечтания своих мыслей, основанного на пустоши и враках. Сие примечание принадлежит до тех малодушных людей, которые в долгие зимние ночи не смеют в своем доме выходить из покоев вон без огня и без товарища во время случившегося у них мертвеца; а другие во время глубокого безмолвия, когда все домашние спят в зимние ночи, боятся одни выйти из избы в темноте для естественной нужды в надлежащее место. Вредительные следствия человеческому здравию от сих безумных мечтаний, испытанные бесчисленными людьми, могли бы составить целую книгу, если бы о том ведены были записки нашими стариками в разных местах российских...

...Я слыхал во время своего малолетства разные о чертях бывальщины, которыми наши старухи еще и в нынешнее время набивают головы детям в долгие зимние вечера, так, как и бывальщинами о еретиках, что все неблагоразумные родители попущают делать без запрещения.

Черти по бывалыцинам разделяются на лесных, водяных и домовых, а легкомысленная чернь верит, что дома, леса и реки ими населены. Баснословцы наши не смешивают чертей заодно с адскими демонами; однако ж всем чертям свойство невидимых духов, которые для явления человеком преобразуются в разные виды, приписуют, не входя в тонкие испытания, бесплотные ли они духи или занимают среднее место между разумными бесплотными и плотоносными тварями.

Напоследок заключаю я настоящую главу моим примечанием о... баснях. Мне кажется, что вышеобъявленные лешие, черти превращены из людей по примеру превращенных разбойников в еретики. Я думаю, что нашими старухами превращены в леших (Леший то же означает, что знаменуется словом «лесной». ), чертей старинные древняне и прежние вятичи, которые, по свидетельству российской истории отца преподобного Нестора, похищали себе любовниц своих в жены и такое воровство вместо брачных договоров и законов употребляли (Нестерова летопись по печатному списку, с. 12. ). Почему вышеобъявленные бывальщины и сказки имеют свой источник в прямых народных древних деяниях языческих времен...

О ТРЕХ ДЕТСКОГО ВОСПИТАНИЯ ПОРОКАХ, ПОВРЕЖДАЮЩИХ НРАВ ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЕМ ЯЗЫКА

...По свидетельству ежедневных опытов и вкоренившегося в нас обыкновения, самые родители и домашние их детей пестуны обоего пола нечувствительно наставляют младенцев врать посредством предлагаемых им обманов. Сии первые вожди детского разума за дурное дело не почитают предлагать младенцам разные обманы для того, дабы ложными, какие можно придумать, видами прекратить неразумные требования детей, часто подкрепляемые скучным их криком и слезами. Иногда же таковые обманы представляют детям едино ради игрушки и увеселения. Неосторожная лесть обнажается скоро: малые дети научаются по сим опытам познавать себя прельщаемыми от старших, скоро подражать в том начинают наставникам своим и по их примерам рассказывают вначале глупые враки, а потом уже употребляют и действительную ложь или для прикрытия своих проступков притворством, или для показания природной своей злости против других клеветою. Все сии лживые детей поступки по большей части за ничто ставят родители, которые, по своей к детям должности, обязаны истреблять в них злонравие вообще, особливо же ложь, к чему служат не токмо благоразумные примеры и увещания, но в случае необходимом гроза и лоза. Сей неизвинительный порок нашего воспитания производит в обществе множество людей, любящих и творящих лжу, ибо «каков кто отрок есть, таков и муж будет» (Феофан Прокопович, в первом учении отроком, просто называемом букварь.) .

...Злословие, наружный знак внутренней ненависти и презрения к ближнему, выражается разными в разных народах словами, по неравному людей понятию о вещах и по различному образословию самих языковых разных народов. Употребительная брань известных народдв может быть изображена историческим пером; но наша старинная матерная брань, по причине выражаемого ею срамословия, ни в каких письменных сочинениях нетерпима в нашем народе, без сумнения, за стыд, налагаемый на всех благопристойностию и совес-тию. Добрые люди из наших предков, живших прежде нынешнего века, обличали сие злоупотребление языка письменно. Но в наш просвещенный век сей остаток древнего варварства из употребления еще не выходит. Худое воспитание наших детей достоверная есть бесчиния сего причина: детские разговоры растлеваются примерами старших людей, употребляющих матерную брань без стыда по обыкновению предков («Всякий родитель должен воздерживаться при детях своих не только от дел, но и от слов, клонящихся к неправосудию и насильству, как-то: брани, клятвы, драк, всякой жестокости и тому подобных поступков, и не дозволять и тем, которые окружают детей его, давать им такие дурные примеры». Наказ Комиссии нового уложения, гл. XIV. О воспитании, ст. 350. ). Сверх того, злонравные служители в богатых домах дерзают обучать срамословию малолетных сынов своих хозяев вместо игрушки. То же сквернословие с большею необузданностию попускается ребятами в деревнях, обитаемых вообще безграмотными поселянами.

О НАУЧЕНИИ ДЕТЕЙ ГРАМОТЕ

Все несчастные обстоятельства бедного нашего воспитания, выше сего описанные, предваряют детское обучение грамоте природного языка. Сие букварное учение начинается здесь по большей части на седьмом годе от рождения младенцев. Оное производится в город-. ских малых школах разночинцами, вольными людьми, ни под каким надзиранием не состоящими, управляющими сие учебное дело по старинному обыкновению, которое в сих первых начатках учения книжного владычествует.

...По окончании предреченных прописей продолжаются школьные упражнения учеников над списыванием разных и различного рода содержания тетрадей, которые от учителя в том намерении раздаются ученикам, дабы навыкнуть им лучше писать. К сему переписанию напоследок присоединяют числительные арабские знаки, принятые у нас в общее употребление в нынешнем веке. Сим оканчивается все школьное в букварных наших школах обучение детей, выпускаемых из них без должного научения и познания...

...Следующий учителям грамоты за школьные труды платеж производится от родителей их учеников, по старинному обыкновению, покнижно, а не помесячно. В прежние годы платили им за азбуку по 10 коп., за часослов по 60 и по 70 коп., за псалтырь по 100 коп. за письмо также по 100 коп. В нынешнее время таковые платежи возвысились вдвое и больше за каждую книгу. Но сим платежом в здешних местах самый исправный и прилежный учитель грамоты содержать себя не может, за дороговизною съестных припасов и других вещей, к содержанию человеческой жизни необходимых. Затем нынешнее в здешних местах обучение детей грамоте находится по большой части в руках полуграмотных женщин и слабых стариков, обучающих детей читать и писать по большей части неисправно...

Об употреблении над детьми мужского пола власти родительской и власти учительской по старинному воспитанию двинского народа (в сокращении)

(Печатается по изданию: Крестинин В. В. Об употреблении над детьми мужского пола власти родительской и власти учительской по старинному воспитанию двинского народа.- В сб.: Новые ежемесячные сочинения. СПб., 1790, ч. XIX, июль, с. 27-43.

В советской историко-педагогической литературе публикуется впервые. Данная работа является как бы продолжением предыдущей. В ней также затрагиваются вопросы нравственного, умственного воспитания тогдашней окраины России, хотя в отличие от предыдущей она больше носит характер социологического исследования.)

...Большая часть детей в первой половине нынешнего века без обучения грамоты оставалась в глубоком невежестве. Многочисленные кулачные бойцы прежнего времени, холостые и женатые люди, не запрещали праздным своим ребятам упражняться между играми в кулачных поединках. Самые девки тогдашнего времени между своими веселостями не стыдились употреблять наподобие кулачного боя игру, называемую тяпанье, то есть обоюдные ударения по плечам едиными дланьми рук, производимые даже до чувствительной боли, терпимой охотно. Кулачные бои, перед нынешним временем за пятьдесят лет или ближе, в здешнем месте были еженедельною забавою народа в воскресные и праздничные дни, кроме зимнего времени (Надлежит помятовать, что сии варварские дела зародились в нашей древности от положительных законов языческих государей, прежде крещения россиян.) .

...Малолетний человек, воспитанный вышеизъявленным образом, под игом единого или двух отеческих чинов, родительского и учительского, каким может показаться гражданином в совершенном своем возрасте под начальством судей, отцов? Ребенок должен он быть не учения ради своего, о чем свидетельствуют прошедшие дела наших двинян и дела моих сограждан, ведомые мне ово по свидетельству старожилов, ово по собственным опытам. В начале нынешнего XVIII в. подвинские и важеские поселяне подавали, с низкими земными поклонами, в Архангелогородской портовой таможне присутствующим бургомистрам и ларешным заставные ярлыки и выписки уездных таможен на привозные товары. Сим коленопреклонением доказывали они наружное свое раболепство, производимое внутренним страхом, противным любви, пред начальниками посадского чина, которые во всем не так были грозны, как воеводы и дьяки. Означенные ярлыки и выписки составляли самую первую часть обширного таможенного обряда, по которому казна собирала пошлины с товаров, предписанные таможенным уставом 7175 (1667) г.

Около 1760 г. в прежнем Архангелогородеком губернском магистрате наблюдали тот же обычай скудные и низкого состояния посадские наши люди архангелогородцы. Они, услышав страшные слова судей магистратских, падали к их ногам в самом магистрате, не зная других способов себе пособить, кроме сего подлого раболепства. Грозные судейские слова сих времен были не редко предвозвещением подчиненному, что ожидает его, кроме законной вины, темница. Тогдашняя неволя граждан была судейским хлебом. В то время опасно было скудным гражданам защищать свою справедливость голосом, судье противным. Нужда научила изобресть, а обыкновение побуждало скудных граждан употреблять завсегда пред судиею, во время его грозы в приказе, следующие слова «Воля ваша! Помилуй!»