Гохман В. И. Социализация детей и подростков у чинов

Чины - группа близкородственных в лингвистическом и этническом отношении племен, населяющих западные районы Бирмы и прилегающие районы Северо-Восточной Индии. В настоящее время чинские племена в пределах каждого из этих государств консолидируются в две различные народности, однако процесс этот еще далек от своего завершения. В лингвистическом отношении чинские языки представляют собой отдельную группу в пределах китайско-тибетской семьи, весьма, сильно отклоняющуюся от прочих языков этой семьи. Наоборот, расхождения между самими минскими языками невелики и сравнимы, например, с расхождениями между основными группами китайских диалектов либо между тайскими языками. Поскольку в настоящей статье будет приводиться материал по разным чинским племенам, целесообразно привести общую классификацию чинских языков, дающую представление об их племенном составе (Shafer R. Introduction to Sino-Tibetan. Wiesbaden. 1966):

• Северная группа: тхадо (новые куки), сокте, сийины, ралте, пайте
• Центральная группа:
  • подгруппа лушей: лушей, нгенте, захао, хмар, пангкху, бом
  • подгруппа хака (лай): лай (хака), ташон, шонше, таунгтха, бангзоди

• Группа лакхер: тлогсай, хаутхай, сабеу, зеухнанг, санду, лауту

• Южная группа: чинме, велаунг, чинбок, йинду, чинбон, шо, кхами

• Группа "старые куки": рхангком, бете, халлам, логронг, аймол, анал, чиру, ламганг, колрен, ком, пурум.

В этнохозяйственном отношении чины делятся на так называемых долинных и горных. В основе хозяйственной деятельности последних лежит подсечно-огневая система земледелия, в основе хозяйственной деятельности долинных чинов - выращивание заливного риса. К долинным чинам относятся некоторые племена южной группы; к горным - остальные. Материал по долинным чинам практически отсутствует, поэтому данная статья посвящена исключительно горным чинам. Речь пойдет главным образом о социализации детей и подростков у чинов группы лакхер (самоназвание - мара) и очень близких к ним в социально-культурном отношении хакачинов (самоназвание - лай). Последние представляют собой ядро, вокруг которого консолидируются в настоящее время прочие чинские племена. Привлекается также материал по лушей (самоназвание - мизо) и эпизодически - по другим этническим группам чинов.

Временной период ограничен 20-50-ми годами нашего столетия, что продиктовано имеющимися в нашем распоряжении источниками.

Линиджи, т. е. социально-родственные группы различной степени генеалогической близости, лежат в основе социальной структуры большинства чинских племен. В зависимости от генеалогического расстояния от общего предка линиджи подразделяются на максимальные, большие и малые. Те максимальные линиджи, которые ведут происхождение от мифического, а не реального предка, называются кланами (Lehman F. K. The Structure of Chin Society. Urbana, 1963, с 107-122). Градации эти в значительной мере условны. Значение того или иного типа линиджа в социальной структуре определяется его общественными функциями, такими, как экзогамно-брачная, хозяйственная, по-тестарно-политическая, ритуально-религиозная и т. д. В рассматриваемый период у большинства чинов экзогамной единицей являлся минимальный патрилинидж, т. е. группа родственников, связанных общим предком по мужской линии и ограниченная приблизительно пятью поколениями до общего предка. У некоторых чинских групп, например у мату, экзогамной единицей выступали более крупные подразделения - большие линиджи (Lehman F. K. The Structure of Chin Society. Urbana, 1963, с 90). Клан в тех случаях, когда он сохранился, повсеместно был лишен экзогамных функций.

Социальные системы чинов характеризуются важной ролью, которую играет в них заключение брачных союзов между различными линиджами, служащих средством установления политических связей между правящими родами и циркуляции ритуальных и материальных ценностей. Брачные союзы почти повсеместно (исключение составляют лушей и племена северной чинской группы) заключаются с матрилатеральной кросскузиной, т. е. с дочерью брата матери, родной или классификационной.

Из сказанного понятна та значительная роль, которую имеет воспроизведение потомства у чинов не только для малой семьи, но и для всего линиджа.

Малая семья преобладает в большинстве чинских групп. Полигамия распространена довольно широко, но практикуется в знатных семьях тех обществ, которые в литературе обычно называют аристократическими, в частности хакачинов, лакхер и лушей. В "демократических" обществах "старых куки" и южных чинов число полигамных браков невелико.

По чинским представлениям, человек не должен быть забыт после смерти, и с этим представлением связано, в частности, возведение мегалитов, широко распространенное у чинов (Lehman F. K. The Structure of Chin Society. Urbana, 1963, с 186). Продолжение рода обеспечивает сохранение этой памяти.

Одной из основных целей главных обрядов жертвоприношений у лакхеров и хакачинов является задабривание духов, с тем чтобы они осчастливили семью многочисленным потомством. Женщины совершают особое жертвоприношение духу сакиа, упрашивая его ниспослать детей. Определенные обряды выполняет и брат женщины, дядя ее будущего ребенка, поскольку от него тоже многое зависит в жизни племянника (Parry N Е. The Lakhers. L., 1932, с. 28; Lehman F. К. The Structure, с. 124). С воспроизведением потомства связаны многочисленные запреты, налагаемые на близких родственников новорожденного, взаимоотношения которых являются фундаментальными в чинской социальной структуре. Так, у лакхеров для брата матери существует запрет (ана) на колдовство в отношении племянника, так как в этом случае племянник может оказаться бездетным или; его дети умрут. Во избежание вредных последствий колдовства, если таковое произошло, дядя преподносит племяннику особый дар, называемый хмиатла, а также дарит ему курицу для жертвоприношения. Если сын ведет себя неправедно по отношению к отцу, то он может оказаться бездетным. Во избежание такой ошибки необходимо принести искупительную жертву тхлаавруа. Если отец оскорбляет сына, в частности тем, что обнажает в его присутствии половой орган (действие, табуированное для отца и брата матери), сын может умереть. Отец и сын должны, в этом случае принести в жертву курицу и съесть ее вместе, Женщина, оставшаяся бездетной, или женщина, чьи дети умерли раньше нее, имеет у чинов особое звание - сатавреу. Родственники такой женщины получают от семьи зятя только половину брачного выкупа. Если наложница принимает участие в жертвоприношениях кхазангпина и зангда (что наложнице запрещено), то один из законных детей ее мужа может умереть. По представлениям чинов, инцестные, или "неправильные", браки приводят к отсутствию потомства, к рождению слабоумных или уродов (Parry N. E. The Lakhers, с 474, 380).

Одним из доказательств особого отношения чинов к продолжению рода является повсеместное использование текнонимии - обычая, по которому взрослого называют по имени его ребенка с добавлением соответствующего термина родства: отец такого-то. Текнонимия распространена у всех чинских этнических групп (Lehman F. К. The Structure, с 139; Shakespear J. The Lushei Kuki Clans. L., 1912, с 19). Вместе с тем употребление текнонима совершенно обязательно при обращении ребенка к старшему и предпочтительно при обращении взрослого к старшему по возрасту или по положению. Ф. Леман приводит курьезный случай, когда женатого человека, не имеющего детей, называли "Отец без имени" (Lehman F. K. The Structure, с 139).

По чинским представлениям, беременная женщина не является нечистой; она может принимать участие в основных обрядах жертвоприношений, свободно появляться на людях, число налагаемых на нее запретов невелико. Ей запрещается переправляться через широкую реку, так как считается, что дух реки может поглотить ребенка. Ей нельзя посещать поминки и тем более танцевать на поминках. Муж беременной ни в коем случае не должен прикасаться к трупу, поскольку тогда его жена и ребенок могут скончаться по той же причине, что и человек, до трупа которого он дотронулся (Parry N. E. The Lakhers, с 381-382).

Рожать женщине обязательно полагается дома. Если она случайно родит, будучи гостьей в чужом доме, муж обязан подарить хозяину курицу и собаку для очистительного жертвоприношения (возможно, в этом случае есть момент "выкупа" ребенка). У близкородственных лушей существует обычай "продажи" ребенка, когда новорожденного приносят в дом близких друзей или родственников, надеясь там уберечь его от болезней (Shakespear J. The Lushei Kuki Clans, с 82).

Женщина рожает стоя на коленях и держась за специально натянутую веревку. Если поблизости нет никого из родственников для выполнения акушерских функций, их берет на себя муж. Пуповину перерезают только бамбуковым ножом; железный нож для этого никогда не используют. Ребенка купают в холодной воде, а затем омывают теплой водой и кормят мать.

Лакхеры выбрасывают послед на улицу, но обязательно ночью, поскольку считают неприличным, чтобы соседи видели, как собаки его поедают (Parry N. E. The Lakhers, с 387-388). Лушей закупоривают послед в сосуд для воды и подвешивают на дерево, чтобы уберечь от собак и других животных.

У лакхеров есть обычай, по которому женщина, пережившая трудные роды, обращается за помощью к женщине, которая рожает легко. Последняя отваривает яйцо и вручает его беременной со словами: "Рожай так же легко, как я" (Parry N. E. The Lakhers, с 384).

Сразу после рождения ребенка у лакхеров начинается период наукхутлонг, который продолжается девять дней для новорожденной девочки и десять дней для мальчика. В течение этого периода женщина считается нечистой и не имеет права покидать дом. Ее муж может выходить из дома и работать, однако для того, чтобы помешать душе ребенка последовать за ним, отец вкладывает в ручку малыша бамбуковую палочку, говоря при этом: "Ты не должен сопровождать меня туда, где я работаю". Лакхеры считают, что душа ребенка может оказаться там в большой опасности.

На четвертый день после рождения ребенка выносят на улицу. С собой берут мотыгу, которая должна принести удачу, и горшок с вареным рисом. Ребенку прокалывают мочки ушей для серег, которые носят до вступления в брак.

На девятый день для девочки и на десятый день для мальчика проводится важная церемония, носящая название радейдо. Это, по сути дела, первый переходный обряд, символизирующий включение ребенка в социум. Структура обряда одинакова для мальчиков и девочек, но в исполнении есть разные детали. По представлениям чинов, душа ребенка может провалиться сквозь пол и упасть на землю, поэтому следует вернуть (поднять) ее обратно в дом. Эти действия, по-видимому, представляют собой имитацию рождения, поскольку чины считают, что их прародители вышли из земли. Душу девочки поднимают в корзинке с лежащими там несколькими камнями, символизирующими твердость и выносливость. Душу мальчика поднимают на луке и стреле, которые отец специально подготавливает для этого обряда; они являются атрибутами воина и охотника. И корзинку и лук вешают потом на стену возле того места, где малыш появился на свет (Parry N. E. The Lakhers, с 384-385). В обоих случаях в жертву приносят курицу, которую позже съедают во время семейной трапезы.

В день проведения обряда радейдо ребенка приносят в дом брата его матери, который дарит родителям курицу, рис и мясо. Эти дары должны быть съедены в тот же день. Ребенку стригут волосы. Короткая стрижка у чинов - символ возрастной категории мальчиков младшего возраста.

Наречение именем также происходит в день радейдо. У лакхеров обычно одновременно даются два имени, чтобы верховный дух Кхаванпа не забыл человека, причем второе имя знают только ближайшие родственники. Имя дают родители или близкие друзья, и это, как правило, имя какого-нибудь предка, прославившегося своими деяниями. Лакхеры могут назвать ребенка и в честь важного события, сопутствующего рождению. Но использовать имя живущего предка или односельчанина категорически запрещено. Нарушителя запрета ожидает штраф (Parry N. E. The Lakhers, с 391). Обряд наречения именем различен у разных племен. У тхадо имя ребенку дают обычно сразу после рождения, причем составное имя мальчика содержит части имени его патрилинейного предка, чаще всего отца (Shaw W. Notes on the Thado Kukis. - Journal and Proceedings of Asiatic Society of Bengal. [Б. м.], 1929 vol. XXIV, с 53). У аймол мальчику имя дает семья отца, а девочке - родственники матери. У чиру наречение именем совершается на пятый день после рождения, у колрен - на десятый, у пурум - на второй день (Shakespear J. The Lushei Kuki Clans, c. 148-189). У хака-чинов имя ребенку дают через месяц после рождения на специально устраиваемой церемонии мин сук, где собираются все близкие родственники новорожденного и после долгой дискуссии выбирают имя. В отличие от тхадо у хака имя отца или других предков никогда не включается в состав имени ребенка (Newland A. G. A Practical Handbook of the Language of Lais. Rangoon, 1897, с 329).

Родильные обряды других чинских этнических групп в принципе сходны с описаниями, но отличаются от них рядом деталей.

У лушей в течение семи дней после рождения совершается жертвоприношение, известное под названием артелуйлам. За воротами дома режут петуха и курицу. Вплоть до этого момента женщина не может совершать омовения в источнике, считается нечистой и не имеет права покидать свой дом. В противном случае ребенок может заболеть. Через три дня после рождения недалеко от дома оставляют несколько горшков риса и цыпленка, чтобы умилостивить духа кхауринг, умолить его не вселяться в малыша.

Через два дня после рождения родители новорожденного устраивают нау - пир для родственников и друзей, через семь дней - другой пир. На одном из них в зависимости от местных традиций совершается обряд наречения ребенка именем. Традиционно у лушей имя ребенку давал брат его матери или дед по материнской линии, но в конце XIX столетия это право было передано родителям. Брат матери пу считался у лушей защитником ребенка, и он же получал выкуп лукаунг в случае смерти последнего (Shakespear J. The Lushei Kuki Clans, с 82). Сведения эти весьма интересны в том отношении, что отражают изменения, происшедшие в социальной структуре лушей, по-видимому, сравнительно недавно. Так, по наблюдениям Ф. Лемана, лушей относят к числу тех чинских групп, которые теперь не практикуют брака с дочерью брата матери (Lehman F. K. The Structure, с 122), хотя многое говорит в пользу того, что этот тип брака практиковался у лушей еще совсем недавно.

Дети племени аймол

По представлениям лушей, в течение семи дней после рождения душа ребенка, еще не вселившись окончательно в его тело, частично обитает на теле или одежде родителей. Поэтому в течение этого периода родители должны строго следить за собой. Запрещается, в частности, работать, так как в этом случае у малыша может появиться сыпь на коже.

В случае смерти ребенка или нескольких детей в семье применяли средства защитной магии, о которых мы уже упоминали. Новорожденного "продавали" близким знакомым, надеясь таким образом сохранить ему жизнь. Имена таких сохраненных от смерти детей обычно начинаются со слова суак, что значит "раб". Людей с этой частицей в имени традиционно много, что показывает высокую детскую смертность (Shakespear J. The Lushei Kuki Clans, с 82).

Сходные родильные обряды существуют у тхадо и у "старых куки". У тхадо матери новорожденного возбраняется выводить из дома пять дней при рождении сына и три дня - при рождении дочери (Shaw W. Notes, с 53). Вообще этот обычай находят у всех чинов, но конкретные сроки сильно варьируют. Так, у аймол этот срок такой же, как у тхадо; у пурум и анал он равен трем дням в обоих случаях; у чауте, ком и вейпхей - пяти дням, у чиру - десяти дням, в течение которых мать лишена права выходить из дома и лишь ближайшие родственники могут навещать ее. У колрен этот период продолжается десять дней, как у чиру, но все женщины деревни могут посещать новорожденного (Shakespear J. The Lushei Kuki Clans, с 153). У тхадо, так же как у лушей, приносят в жертву духам зарезанную утку. Ее оставляют возле дома, призывая духов не наносить ребенку вреда (Shakespear J. The Lushei Kuki Clans, с 145).

Число детей в разных чинских племенах варьирует и обусловлено степенью детской смертности, которая повсеместно была весьма высокой. По данным Н. Пэрри, относящимся к 20-м годам нашего столетия, у лакхеров выживало только около 50% детей, из них около 40% старшие и около 70% младшие. Если у женщины часто умирают дети, она совершает специальные жертвоприношения. По представлениям лакхеров, самыми здоровыми являются младенцы, родившиеся в семимесячном или десятимесячном возрасте, в то время как девятимесячные к восьмимесячные слабы и часто умирают. Лушей, наоборот, полагают, что самые слабые - семимесячные младенцы. Рождение близнецов не приветствуется, хотя никаких предубеждений против них не существует (Parry N. Е. The Lakhers, с. 386). Женщины лушей рожают обычно пятерых детей, из которых выживают два-три ребенка (Shakespear J. The Lushei Kuki Clans, с 2). У чинов обычно не более двух детей, у хака-чинов бывает больше двух (Lehman F. K. The Structure, с 96).

Социальная структура чинского общества такова, что, несмотря на патрилинейный принцип наследования, которым она характеризуется, в ней заведомо предполагается равное отношение к детям обоего пола. И действительно, в литературе нет сведений о том, чтобы рождение мальчика предпочиталось рождению девочки. Мальчики обеспечивают продолжение рода, они являются легальными наследниками своих отцов; все наследование передается только по мужской линии. Кроме того, в обществах, подобных чинскому, обществах асимметричного альянса (практикующих матрилатеральный кросскузенный брак с большим числом участвующих в заключении брачных союзов линиджей) чем больше число сыновей, тем с большим числом линиджей можно установить брачные связи. Это позволяет повысить социальный статус собственного патрилиниджа, так как жен берут из линиджей, обладающих более высоким статусом, чем собственный. Но эта система имеет и другую сторону: чем в большее число линиджей отданы женщины своего линиджа, тем большим оказывается и число союзных линиджей, каждый из которых к тому же выплачивает брачный выкуп за невесту.

Немаловажно и то, что в чинском обществе постоянно проявляется тенденция к сужению патрилинейной единицы, заключающей брачные союзы. От прежних линиджей отделяются новые линиджи, основываемые родными братьями наследника, и превращаются в самостоятельные единицы, заключающие свой собственный цикл брачных союзов. Для поддержания старых и установления новых брачных союзов линидж поэтому должен располагать значительным потенциалом женщин.

Характерно, что чинская женщина во многих отношениях обладает равным с мужчиной социальным статусом. Она ни в коем случае не является рабой своего мужа. Более того, по мнению Н. Пэрри, женщина - глава семьи во всем, что касается домашних дел (Parry N. E. The Lakhers, с 276). Правом на развод обладают как мужчины, так и женщины. Правда, мужчины чаще бывают инициаторами разводов, однако объясняется это тем, что родственники жены всячески препятствуют ее уходу от мужа, чтобы не выплачивать брачный выкуп. Вместе с тем женщина, принадлежащая к линиджу более высокому по социальному статусу, чем линидж ее мужа, всегда может рассчитывать на поддержку своей родни. Муж имеет право бить жену, однако он никогда не злоупотребляет этим правом, зная, что жена может в конце концов уйти от него. В случае развода, инициатором которого выступает жена, дети по закону остаются с отцом, однако, если родственники бывшей жены убедят его забрать часть брачного выкупа, дети уходят с матерью к ее брату. Вдова имеет право на повторный брак либо может вернуться к своей родне. В обоих случаях несовершеннолетние дети, если захотят, могут остаться с ней (Parry N. E. The Lakhers, с 295).

Полигамия у чинов существует, однако преобладают моногамные семьи. У вождей и знати помимо жены, как правило, имеется несколько наложниц. Дети наложниц и дети законных жен имеют разные права. Наследуют своему отцу дети наложниц только в том случае, если нет наследников от законной жены или племянников. Сами наложницы (иногда их называют младшими женами) также лишены многих прав. Они, в частности, не могут участвовать в главных обрядах жертвоприношений. Наложница обычно происходит из линиджей более низкого статуса, чем линидж ее мужа.

Самым низким социальным статусом у чинов, если не считать домашних рабов, обладают незаконнорожденные: их не допускают к участию в религиозных обрядах, устраиваемых их отцом; они наследуют имущество в последнюю очередь (хотя все же им отдается предпочтение перед неродственниками); они не могут наследовать должность вождя.

Дети рабов (По сути дела, это не рабы, а клиенты, но мы здесь пользуемся термином источника) наследуют статус своих родителей. Женщинам-рабыням позволяли вступать в брак только с рабами. Дети рабынь и свободного считались рабами, хотя отец мог выкупить ребенка. Ребенок свободной женщины и раба становился рабом, если хозяин выплачивал выкуп родственникам матери; в противном случае он оставался свободным. Женщины-рабыни ценились выше, чем мужчины (Parry N. Е. The Lakhers, с. 226).

В период младенчества и раннего возраста основной уход за ребенком осуществляет мать. Грудью кормят долго, обычно до появления следующего малыша, иногда до четырех лет. Если молока нет, ребенка отдают кормилице, которая обязательно должна принадлежать к линиджу матери или отца (Parry N. Е. The Lakhers, с. 387). По мере взросления у мальчиков усиливаются связи с отцом и братом матери, девочки больше общаются с матерью.

К числу ближайших родственников у чинов относятся следующие: родители, деды и бабки, как патрилатеральные, так и матрилатеральные, дядья и тетки со стороны отца и со стороны матери, сын брата матери, который часто был и братом жены, и сын сестры отца, который часто являлся мужем дочери. Ввиду сложной системы социально-родственной структуры чинов, отношения со всеми этими родственниками обладают рядом особенностей, которые мы сейчас и рассмотрим.

Малая семья, или так называемая минимальная большая семья, объединяющая под одной крышей родителей и женатого сына с семьей, преобладает у большинства чинских племен (Этот тип семьи называется также stem family). Проживание под одной крышей нескольких женатых братьев встречается редко, что объясняется чинскими правилами наследования, согласно которым дом и земельный участок наследует только один из сыновей, чаще всего младший, иногда - старший (Ф. Леман называет чинскую систему наследования "смешением минората с майоратом"). Остальные сыновья, женившись, отселяются и основывают собственные домохозяйства. В соответствии с этим у чинов преобладает неоколониальное поселение с наличием также и патрилокального в тех случаях, когда речь идет о наследниках имущества. Все это самым непосредственным образом влияет на взаимоотношения детей со своими родственниками.

Отсутствие больших патриархальных семей сказывается в том, что активные контакты большинства детей со своими предками второго восходящего поколения происходят нерегулярно. Деды и бабки как с материнской, так и с отцовской стороны считаются самыми уважаемыми из родственников, однако их роль в воспитательном процессе не особенно велика. Показательно в этом отношении то, что в большинстве известных чинских систем родства наименования для патрилатеральных и матрилатеральных дедов и бабок совпадают между собой, а в ряде систем тем же термином обозначается и брат матери, занимающий у этих народов особое и очень важное место (Все эти системы относятся к типу "омаха").

Однако у всех этих родственников отношения с ребенком носят скорее ритуальный, нежели повседневно-бытовой характер. С родителями же ребенок с раннего детства связан тесными повседневными контактами. Отец ни в коем случае не является авторитарным патриархом, однако пользуется беспрекословным авторитетом как у маленьких детей, так и у взрослых женатых сыновей. Ф. Леман приводит интересные сведения о том, как, согласно семейным преданиям одного из линиджей лакхеров, сын за неповиновение отцу был проклят последним, в результате чего деревня, принадлежавшая сыну, сгорела, а сам он погиб в огне (Lehman F. К. The Structure, с. 150). Это тем более показательно, что у лакхеров в отношении сына колдовство и оскорбление недопустимы, они - табу. Приведенный пример показывает, что табу становится недействительным в случае недостойного поведения сына по отношению к отцу. Отцы, как правило, не прекращают оказывать помощь отселившимся сыновьям, они очень терпимы и снисходительны по отношению к своим маленьким детям. "Часто можно видеть мужчину среднего возраста, человека, который, может быть, пользуется репутацией свирепого воина, со своими детьми, сидящими у него за спиной в одеяле, можно наблюдать, как он играет с ними, разрешая по отношению к себе такие вольности, которые были бы недопустимы по отношению к брату матери" (Lehman F. К. The Structure, с. 126). Это очень показательное сравнение, поскольку брат матери в патрилинейных обществах обычно противопоставляется отцу в качестве родственника мужского пола. Роль брата матери в обществах с различными родственными структурами анализируется в обширной литературе, поэтому мы не будем рассматривать ее подробно. Отметим только, что в брачных системах ассиметричного альянса в патрилинейных обществах брат матери является представителем линиджа, обладающего более высоким статусом, нежели линидж его племянника. Поэтому он пользуется и значительными правами в отношении племянников, а также племянниц, причем те всячески заинтересованы в поддержке своих матрилатеральных родственников. Племянник должен выказывать дяде всяческое уважение. При обращении к нему всегда используется текноним (Lehman F. К. The Structure, с. 123), что, как уже отмечалось, вообще является характерной особенностью чинской вокативной системы родства, где старших никогда не называют по имени. У лушей племянник, отказавшийся выполнять в отношении дяди (брата матери) свои обязанности, подвергается особому штрафу. У лакхеров такого специального штрафа нет, но вождь всегда может принудить своего подданного к выполнению этих обязанностей (Parry N. Е. The Lakhers, с. 245). Они заключаются в первую очередь в многочисленных дарениях, которые помимо выкупа за невесту и сопутствующих ему даров состоят из дарений по случаю проведения различных религиозных обрядов. Считается, что брат матери и его линидж несет ответственность за благополучие новой семьи и в случае бездетности последней обязан выполнять особый обряд (у хака-чинов - жертвоприношение курицы), демонстрирующий, что у него нет к зятю никаких претензий. В случае приостановления дарений со стороны зятя брат матери (или его сын) может разгневаться, чем, по чинским представлениям, навлечет на семью племянника неисчислимые бедствия.

Вместе с тем брат матери также несет по отношению к племяннику ряд обязанностей: он должен, например, предоставлять ему помощь пищей, жильем или материальными средствами в случае несчастья (Lehman F. К. The Structure, с. 125). По сведениям Н. Пэрри, к брату матери чаще обращаются за советом, нежели к родителям. Брат матери выполняет главную обрядовую функцию в погребальных церемониях. Так же как и отцу, брату матери запрещено околдовывать или оскорблять племянника. Ссоры дяди (брата матери) с племянником обязательно должны быть улажены искупительными жертвоприношениями (Parry N. E. The Lakhers, с 244).

В отличие от брата матери связь племянника с братом отца не является особенно тесной. Источники мало упоминают этот тип родства, что может показаться странным ввиду линиджного характера общества чинов. Объяснение, однако, заключается в том, что взрослые женатые братья почти никогда не живут вместе. Наследником большей части имущества является только один из сыновей - либо младший, либо, в некоторых группах, старший. Средние сыновья, как правило, ничего не наследуют. Домохозяйство, основанное в этом случае, располагается обычно далеко от родительского дома, что не способствует регулярным контактам между патрилатеральным дядей и его племянником. Часто разделившиеся братья основывают новые линиджи, и в этом случае их связи также слабеют. В чинской мифологии старший и младший братья всегда выступают как антагонисты, оспаривающие друг у друга права наследства. Характерно, что левират, в принципе допустимый, практикуется у чинов довольно редко (Lehman F. K. The Structure, с 122). Вместе с тем, будучи агнатом своего брата, патрилатеральный дядя обладает определенными правами в наследовании имущества в случае бездетной смерти племянника и отсутствия собственных братьев последнего. Он также может легко усыновить племянника, что не вызывает возражений других членов линиджа. В случае повторного брака вдовы, имеющей маленьких детей, имущество и дети покойного переходят к брату. Если вдова не способна управляться с хозяйством, деверь получает права опекунства, забирая себе половину имущества.

Сестра отца и ее муж являются, согласно данным Н. Пэрри, родственниками, следующими по шкале близости сразу за братом матери и его женой. Отношения взрослого с этими родственниками естественным образом инвертированы относительно брата матери, но связь ребенка с сестрой его отца не особенно тесна. Сестра матери не принадлежит к числу близких родственников, и брак с ее детьми разрешен (Parry N. E. The Lakhers, с 294).

У чинов существуют две возрастные группы детей - группа младших детей и группа подростков добрачного возраста. К первой относятся дети приблизительно до девяти лет, ко второй - от девяти и до вступления в брак.

У лушей переход из детской возрастной категории в категорию юношей сопровождается для мальчиков переселением в заулбук - дом холостяков. Этот специализированный социальный институт из всех чинских групп встречается только у лушей и оказывает сильное влияние на процесс социализации подростков. У девушек-лушей переход не имеет символического выражения, но допущение половых связей совпадает для них в возрастном отношении с началом посещения мальчиками дома холостяков.

Юноши холостяки у лакхеров называются сатлиа, девушки - лайса. Мальчик достигает статуса сатлиа, когда его волосы отрастут настолько, что их можно завязать узлом на лбу (до девятилетнего возраста мальчиков стригут коротко) (Parry N. E. The Lakhers, с 33, 394). Взрослые лакхеры никогда не стригутся, поскольку короткие волосы носят рабы и сумасшедшие. Тот же самый обычай существует и у лушей: мальчикам перестают стричь волосы, как только они начинают посещать дом холостяков. Мальчикам, ставшим сатлиа, запрещается ночевать в родительском доме. С двумя-тремя своими сверстниками мальчик ночует в доме девушки, с которой ему не возбраняется вступать в половую связь, правда, только в том случае, если родители девушки находятся в пределах дома. В противном случае родители мальчика должны выплачивать штраф. С девятилетнего возраста мальчики и девочки начинают носить особые серьги - хаумира-хеу, их снимают после вступления в брак (Parry N. E. The Lakhers, с 34).

Браки у чинов заключаются сравнительно поздно: юноши женятся в возрасте 20-25 лет, девушки выходят замуж около 20 лет. Выбор невесты в значительной мере определяется волей родителей. И то и другое объясняется спецификой чинской брачной системы, о которой мы уже писали. С этим же связан и обычай детского брака у лакхеров, которого нет у лушей. Лушей, которые не практикуют прескриптивного матрилатерального брака с кросскузиной, свободнее в своем выборе (Parry N. E. The Lakhers, с 307).

Детей начинают вовлекать в трудовую деятельность начиная с самого раннего возраста, хотя процесс их обучения весьма неинтенсивен. В течение первых 5-9 лет жизни ведущую роль, несомненно, играет семья. В дальнейшем возрастает роль других социальных институтов.

Половое разделение труда имеет место с начального этапа обучения. Так, лакхеры обычно учат мальчиков обрабатывать землю и сеять, девочек учат ткачеству, ремеслу, табуированному у чинов для мужчин. Дж. Шекспир пишет о лушей: "Дети помогают родителям, чем могут. Маленькие девочки сопровождают своих матерей к водоему и несут вместе с ними тяжелые сосуды с водой. Мальчики вместе с отцами обрабатывают подсечно-огневые поля". У лушей в обязанности мальчиков, которые еще не начали посещать дома холостяков, входит собирание хвороста для своих старших сверстников, ночующих в заулбуке (Shakespear J. The Lushei Kuki Clans, c. 22).

Искусству охоты и рыбной ловли специально не обучают. Мальчики просто начинают сопровождать своих отцов в джунгли и постепенно перенимают их навыки. Позже они ходят в джунгли в компании сверстников. "Чинский ребенок обожает бродить по лесу со своими друзьями. Каждый имеет лук, из которого метко стреляет по птицам. Птиц жарят и едят. Мальчики умеют ставить силки и ловушки. Таким образом чинский ребенок с самого юного возраста становится опытным звероловом. Сопровождая старших, он запоминает каждую охотничью тропинку, повадки диких зверей. Он заучивает названия животных, птиц и деревьев, легко распознает звериные следы и быстро выучивается читать" природу. Ведя такой образ жизни, ребенок вырастает сильным и здоровым" (Newland A. G. A Practical Handbook, с 627).

Досуг и трудовое воспитание, таким образом, здесь неразрывно связаны, поскольку, хотя охота и не является основным занятием чинов, ее роль в хозяйственной деятельности весьма велика.

Дом холостяков у лушей

С возрастом роль сверстников в процессе социализации возрастает, особенно у лушей, ввиду наличия у них дома холостяков. Еще до начала посещения дома холостяков мальчики лушей выбирают себе вожаков, которыми становятся, естественно, самые сильные из них либо старшие по возрасту. Такие вожаки называются у лушей хоту. В доме холостяков поддерживается строгая дисциплина. Младшие дети прислуживают старшим, и те наказывают их за неповиновение. По мнению Н. Пэрри, воспитание в доме холостяков служит причиной того, что лушей гораздо дисциплинированнее лакхеров (Parry N. E. The Lakhers, с 28).

Пока остается невыясненным, является ли дом холостяков исконно чинским институтом, исчезнувшим во всех чинских группах, но сохранившимся у лушей, вейпхеев и чиру, либо заимствованным этими группами у нага, где он имеет широкое распространение.

У нас, к сожалению, нет данных относительно роли общины и линиджей в воспитании детей и подростков. По-видимому, у чинов нет никаких специализированных общественных институтов, занимающихся обучением и воспитанием детей. О качинах, близких чинам по социальной организации, Э. Лич пишет, что (как это ни парадоксально) линиджи и община играют у них весьма незначительную роль в повседневной жизни и их функции проявляются главным образом в ритуальной сфере (Leach E. Political Systems of Highland Burma. L., 1964, с 133). Это замечание справедливо и в отношении чинов. У качинов юноши добрачного возраста, аналогичные упомянутым выше чинским сатлиа, часто работают группами человек по пять и вполне возможно, что юношеские "бригады" такого типа есть и у чинов. Однако у нас нет данных такого рода. Что касается ритуальной сферы, то чинские дети обеих возрастных категорий обязательно посещают все религиозные церемонии как родового, так и общинного уровня, если только не лишены права участвовать в них из-за своего происхождения.

Детские игры чинов не отличаются особым разнообразием. Некоторые игры - общие для девочек и мальчиков, например катание на качелях. Качели изготовляют из лиан. На одном конце лианы делают петлю, служащую сиденьем, другой конец привязывают к ветке высокого дерева. Девочки любят играть в куклы. Кукол лепят из глины, а волосы делают из черных ниток. Для кукол шьют одежду. Сама игра заключается в имитации жизненных ситуаций.

Одной из популярных игр у мальчиков является игра бач-хаупа, чем-то схожая с нашими "пятнашками". Несколько человек, взявшись за руки, образовывают круг, в центре которого находится водящий. Он должен разомкнуть круг и поймать кого-нибудь из партнеров по игре. Цель партнера, убегающего от водящего, заключается в том, чтобы вовремя добежать до какого-нибудь дерева и коснуться его, - тогда он оказывается в безопасности. В противном случае игрок считается убитым и выбывает из игры. Сама игра рассматривается как имитация войны.

Похожа на нее и другая игра, популярная у мальчиков, - "охота на слонов". В ней участвуют две команды. Одна команда, одеваясь в длинные одежды, имитирует слонов, другая считается командой охотников. Поле делят чертой на две части. Цель "слонов" заключается в том, чтобы толчками свалить "охотников" на землю, цель "охотников" - затащить "слонов" на свою половину поля.

Среди детей и взрослых распространена также игра в бобы, напоминающая наши городки (Parry N. E. The Lakhers, с 186-188).

Отношение к детям у чинов в принципе очень мягкое, что вполне согласуется с отсутствием определенной системы воспитания. Любой взрослый человек, включая знатных вождей, не считал для себя зазорным беседовать с ребенком, причем не только собственным, но и чужим, принадлежащим, в частности, к низшей социальной категории (Lehman F. K. The Structure, с 126-127). Если чужой ребенок забегал в дом во время семейной трапезы, то считалось неприличным не угостить его чем-нибудь вкусным. Получив угощение, ребенок немедленно убегал. Взрослому, наоборот, не полагалось заходить в дом во время принятия пищи (Parry N. E. The Lakhers, с 84). В голодные годы к детям проявляли особое внимание. Для них приберегали весь урожай риса, а взрослые питались только ямсом и лесными плодами (Shakespear J. The Lushei Kuki Clans, с 18). К маленьким детям телесных наказаний не применяли, воздействуя в случае непослушания окриком, иногда легким шлепком. Детей начиная с семи - восьмилетнего возраста иногда били прутьями за непослушание, но лишь до тех пор, пока ребенок не становился способным прокормиться самостоятельно. Такая система поощрений и наказаний вообще характерна для большинства народов Юго-Восточной Азии: какие-либо наказания применяются редко, но и поощрения также редки. Однако специфика социальной структуры чинского общества накладывает определенный отпечаток и на систему поощрений и наказаний. В частности, детей с раннего возраста приучают к системе ритуального обмена. Ф. Леман приводит интересные сведения о том, что у хака-чинов даже совсем маленькие дети, еще не умеющие ходить, становятся "участниками" этой системы. Так, если плачущий младенец соглашается принять какой-нибудь предмет, который мать дает ему, чтобы успокоить, то последняя выказывает ему свое удовольствие. В противном случае ребенка чаще всего шлепают, несмотря на крайне редкое применение этого способа воспитания, и чем старше ребенок, тем больше вероятность, что его накажут. Если же у ребенка в руках игрушка, то взрослый может неожиданно попросить ее, и ребенок либо отдает ее и получает поощрение, либо в противном случае подвергается наказанию (Lehman F. K. The Structure, с 197).

До недавнего времени дети чипов редко получали школьное образование в миссионерских школах. В 60-е годы нашего" века ситуация изменилась и посещение школ стало считаться, крайне желательным. В результате этого подавляющее большинство чинов-мужчин в возрасте 40 лет и младше теперь умеют читать и писать.