О некоторых исторических традиционных особенностях ударений, проникающих в поэтическую речь. Анакруза. Спондей

Читаем вслух классическое произведение и вдруг обнаруживаем: строчка не идет, не читается, мы запинаемся. Неужели с размером непорядок? Но ведь это стихотворение не чье-либо, а мастера, самого Пушкина, к примеру. В таких случаях, оказывается, вводят нас в заблуждение некоторые отзвуки прошлого в авторской речи, характерные для его времени, для его среды, а для нас - незнакомые, непонятные.

Первое - необычные для нашего слуха ударения и способы произношения; второе - анакруза; третье - спондей.

Обратимся к примерам. Вот у А. С. Грибоедова в его "Горе от ума" есть ударение "кроме", а мы произносим этот предлог с ударением на первом слоге. Вообще в речи его героев некоторые слова звучат не так, как принято сейчас.

 Фамусов. Скромна, а ничего кроме
 Проказ и ветру на уме.

Или у него же:

 Чтоб наших дочерей всему учить, всему - 
 И танцам! и пенью! и нежностям! и вздохам!

А помните, Чацкий спрашивает Софью об ее отце:

 Ну что ваш батюшка? Все Английского клоба
 Старинный, верный член до гроба?

Тут и ударение - английского, тут и бытовавшее тогда произношение "клоба" вместо правильного для нас клуба.

У Пушкина есть излюбленное для тех времен произношение слова музыка с ударением на втором слоге. Вот из I главы романа "Евгений Онегин":

 ...Полна народу зала; 
 Музыка уж греметь устала...

Или (из V главы):

 ...Ах, новость, да какая! 
 Музыка будет полковая...

Встречаются в романе и другие ударения и такого типа. Из I главы:

 Проснется за полдень, и снова 
 До утра жизнь его готова.

Или в сатирическом стихотворении "Друзьям" Пушкин дает необычное для нас, по приемлемое для его эпохи ударение в слове языком:

 Я смело чувства выражаю, 
 Языком сердца говорю.

Обратимся к Лермонтову. В стихотворении "Наполеон" у него есть слово презрел с обычным для нас ударением: "Презрел и дружбой и любовью", а в конце стихотворения Наполеон упрямо заявляет:

 Я презрю песнопенья громки; 
 Я выше и похвал, и славы, и людей!

"Презрю" - необычное для нас ударение, но не для той поры. Взгляните и на краткую форму в слове громки.

Столь же необычно другое его слово. В стихотворении "30 июля 1830 года", посвященном французской революции, он обращается к злодею королю, который не захотел быть "лучшим королем", - наступила пора народного возмездия. И предстает король, по словам поэта, как

 Предмет насмешек ада, тень, 
 Призрак, обманутый судьбой!

Но и правильное для нас ударение встречаем мы у Пушкина:

 Я призрак милый, роковой, 
 Тебя увидев, забываю...

Следовательно, применялись в этом слове на равных правах обе формы ударений, подобные явления встречались и в других словах, иногда и в нашей речи так бывает. И вы знаете, что нужно ставить над таким словом то ударение, которое принято вами для вашего произведения.

И еще пример. В стихотворении "К другу", написанном ямбом, Лермонтов вставил необычное для нашего слуха ударение: с деятельной:

 С деятельной и пылкою душой, 
 Я не пленен небесной красотой...

И у него же:

 И возле берега волна
 С холодным резвится лучом.

А у Пушкина есть и такое начало одного стихотворения:

 Погасло дневное светило.

Там же есть старинный синтаксический прием, которым часто пользовались поэты и писатели прошлого века (особенно первой его половины):

 Я вас бежал, отечески края; 
 Я вас бежал, питомцы наслаждений...

"Я вас любил, я вас берег" - это мы понимаем, но бежал... По-нашему, это должно быть с предлогом от: от вас бежал, а если без предлога, то я вас избегал. Но в прежние времена следовало сказать: Я вас бежал. Это было общепринято, тут сказывалось и влияние французского строя речи.

Еще в раннем стихотворении поэта "Воспоминания в Царском Селе" есть нечто подобное:

 О вы, которых трепетали
 Европы сильны племена...

Мы бы сказали: перед которыми трепетали (с предлогом перед) пли: которых очень боялись... А тут сказано: которых трепетали - и все.

Приглядываясь к творчеству поэтов прошлой эпохи, вы найдете для себя много интересного и полезного. Действительно, у поэтов прошлого частенько встречаются досадные для вас слова и обороты речи с необычными ударениями и оттенками произношения, мы читаем их по-своему, по-современному, ну, и спотыкаемся, чувствуем какую-то неувязку, впору забраковать бы стих или в декламации произнести на свой лад то, что "не читается". Но, оказывается, делать этого нельзя! Попросту говоря, читать по-своему не все можно. Прежде чем судить об этом, надо внимательно вчитаться в текст и уловить колорит стиха, т. е. его поэтическую окраску в особенностях речи того времени.

Для понимания и сопоставлений устаревших и современных норм и правил вам всегда помогут ваши учителя да еще различные словари русского языка, беседы по радио, журнал "Русская речь" и различные справки и заметки, помещаемые в других журналах. Это необходимо! Даже про гениального французского писателя Бальзака известно, что на рабочем столе у него не было ничего лишнего, а словарь французского языка всегда находился под рукой.

Ну, а как быть с рассматриванием затрудняющего вас текста, когда не у кого и негде справиться? Если вы доверяете автору (его мастерству в чеканке размеров), очень просто. Тогда стих, который ввел вас в недоумение, расчлените на такие стопы, в каком размере написано стихотворение. Например, роман "Евгений Онегин" написан четырехстопным ямбом. Так чего же проще! Вот и расчлените затруднивший вас стих на четыре стопы ямба: "Музы|ка бу|дет пол|кова|я..." И все ясно - никаких сомнений!

К чему эти примеры? А к тому, повторяем, если встретится в стихах прошлого века нечто подобное, несвойственное нашим представлениям о построении речи, присмотритесь к тексту, внимательней, постарайтесь уловить и понять суть - это будет полезно, а копировать в своей речи такие приемы, подражать им нам уже не придется - у нас другие, современные представления и понятия о культуре речи. И тут для поэтов большое поле деятельности.

Вот оно, поле: поговорим об анакрузе. Анакрузой называют безударные слоги, предшествующие первым стопам стиха в размере ямба, амфибрахия, анапеста. Сравнительно редко, но поэты ею пользуются. Получается своеобразный рисунок ритма. Угадать, что в стихе есть анакруза, может человек, имеющий навыки в распознавании ритмов стиха. Для этого нужно уловить размер всей строфы в целом, но не какого-то отдельного стиха. А вдруг да в этом стихе есть анакруза? Она и собьет вас с толку, запутает ритм стиха. Чтоб не сбиваться с ритма, поупражняемся в распознавании анакрузы. Для начала прочтем четвертую строфу "Русалки" Лермонтова (она без анакрузы, нам так удобнее):

 И там на | подушке | из ярких | песков 
 Под тенью | густых трост | ников 
 Слит витязь | добыча | ревнивой | волны, 
 Спит витязь | чужой сто|роны.

Размер стихов - амфибрахий: четырехстопный для первого и третьего стиха, трехстопный для второго и четвертого.

А в седьмой строфе в одном из стихов анакруза!

 3. И шумно | катясь, ко|лебала | река 
 4. От || раженны | е в ней об | лака.

Слог от в четвертом стихе и есть анакруза, т. е. дополнительный безударный слог перед первой стопой амфибрахия, она не сломала размер, а только "прилепилась" спереди к первой стопе. Посмотрите еще на четвертый стих в третьей строфе:

 4. Там || хрустальны | е есть го | рода.

И здесь анакруза (там) присоединилась, прилепилась к первой стопе четвертого стиха. А в пятой строфе анакруза встречается дважды:

 И || в чело и | в уста мы | в полуден | ный час 
 Це||ловали | красавца | не раз.

Подобна этой и шестая строфа. Найдите стихотворение, расчлените его сами, образец перед вами. И наконец, вся первая строфа. Вот она:

 1. Русалка | плыла по | реке го|лубой, 
 2. О||заряе|ма полной | луной; 
 3. И || старалась | она до|плеснуть до | луны 
 4.	Се||ребристу|ю пену | волны.

Здесь анакруза в трех стихах. Подобна этой и вторая строфа. Прочитайте ее внимательно, отметьте карандашом анакрузы.

Стихотворение это с затрудненным ритмом, но вполне соответствует авторскому замыслу: ему придана романтическая окраска (неторопливое повествование русалки с жуткими подробностями и наивное ее недоумение) - в том и заключается экспрессия стихов, анакруза в них усиливает впечатление от картины. Полагается анакрузу читать и произносить слитно с первой стопой стиха, тогда она образует как бы четырехсложную стопу. А ну-ка, начинайте без пауз: "там хрустальны, и в чело" и т. д.

Видите, анакруза выступает здесь как средство художественного, эмоционального воздействия на чувства читателя, а еще более - слушателя. Но анакрузой можно пользоваться и с другими целями, например по технике ритма.

Другое дело, когда анакруза - это нарочито стилистический прием, дающий особую окраску стиху, как например, в "Русалке" Лермонтова.

А теперь спондей. Кто-то подсказывает нам: это вспомогательная (как правило, первая) стопа, состоящая из двух ударных слогов рядышком. Так оно и есть. Вот ямб в стихе, возьмем да первый (безударный, как полагается при ямбе) слог заменим ударным, получится что-то наподобие хорея, но только не с одним, а с двумя ударениями. Безударный слог первой стопы стиха вытеснен ударным - таков спондей. Два ударения подряд - это грубо, но если таким приемом усиливается в стихе напряженность действия, тогда хорошо.

Вот вы захотели что-то энергично, быстро сообщить слушателю, тогда даете стиху энергичный зачин: не раз-два, раз-два - плавно и спокойно, нет, а раз-раз - резко, сильно. Таков спондей, такова его психологическая окраска. Она хорошо подтверждается многочисленными примерами из классики. Обратимся к "Полтаве" Пушкина. Написана поэма ямбом, звучит размеренно, плавно, но не везде. В описании Полтавского боя сначала идет эпическое повествование: раз-два, раз-два:

 Шары чугунные повсюду 
 Меж ними прыгают, разят...

И затем экспрессия: р-раз-раз, дающая энергичный, взволнованный зачин сразу четырем стихам:

 Прах роют и в крови шипят. 
 Швед, русский - колет, рубит, режет. 
 Бой барабанный*, клики, скрежет, 
 Гром пушек, топот, ржанье, стон,

^* (В ямбе такую расстановку ударений (1-4) называют хориямбом. Звучит она близко к спондею.)

потом раздельно (без спондея) автор строит вывод:

 И смерть, и ад со всех сторон.

Это очень яркий пример поэтической экспрессии. Вспомните еще раз из пятой главы "Евгения Онегина" "Сон Татьяны". Вот зачин в спокойном ритме: раз-два, раз-два...

 Татьяна в лес, медведь за нею... 
 И вдруг энергичный, быстрый перескок: 
 Снег рыхлый по колено ей...

А потом опять спокойный ритм. И там же, в семнадцатой строфе, размеренно: раз-два, раз-два, один за другим перечисляются "ужасы" Татьяны, и вдруг сильным ударом взрывается стих: "Лай, хохот, пенье, свист и хлоп", а потом опять спокойный ритм: раз-два, раз-два...

 Людская молвь и конский топ!

Но и для вполне спокойной картинки может пригодиться спондей. Там же, в тридцать девятой строфе, описан обряд чаепития:

 Но чай несут: девицы чинно
 Едва за блюдечки взялись...

И неожиданный энергичный зачин перепутал все:

 Вдруг из-за двери в зале длинной
 Фагот и флейта раздались.

Хорошо звучат в спондее утвердительные и отрицательные частицы да и нет, междометия о, а, чу и односложные союзы да различные части речи из односложных (например, личные местоимения). Подтвердим это несколькими наблюдениями (из стихотворений Лермонтова).

Да, тень твою никто не порицает.

Нет, я не Байрон, я другой...

 Я раньше начал, кончу ране, 
 Мой ум немного совершит... 

 Я - или бог - или никто!

 Нет! - Я не требую вниманья
 На грустный бред души моей. 

 Быть может, некогда случится, 
 Что, все страницы пробежав... 

 О! Если б дни мои текли 
 На лоне сладостном покоя и забвенья.

Или у Пушкина из 26-й строфы VII главы "Евгения Онегина":

 "Что ж, матушка? За чем же стало?" - 
 "Ох, мой отец! Доходу мало..." 

А вот еще стих Пушкина, из "Стансов Толстому":

 Ах, младость не приходит вновь!

Пожелание тут только одно: наблюдайте спондей в стихотворениях с четким ритмом, особенно в классических, там лучше проявляются его звуковые и смысловые достоинства. Если ж достоинств этих нет, значит, спондей неудачен (что и может случиться на ваших глазах, например, при "пробе пера") - надо от него стих освобождать. Во имя качества ритма.