Живая типография - то есть искусство кратко, при этом, однако, содержательно и легко печатать мудрость не на бумаге, но в умах

^* (Впервые опубликовано в т. IV Собрания дидактических сочинений Я. А. Коменского в 1657 г. в Амстердаме. Переводилось на многие языки. На русском языке публикуется впервые в переводе М. Н. Кузьмина и Ю. И. Ритчика.

Нормальное функционирование воспитательной системы обеспечивается на разных уровнях прежде всего дидактом, схолархом и учителем. Впервые я истории педагогики оформляется профессионализация педагогической деятельности. )

1. Слова господа нашего Иисуса Христа таковы: Сыны века сего догадливее сынов света в своем роде (Лук. 16, 18). И это он сказал не для того, чтобы учить своих людей немудрости, но для того, чтобы упрекнуть их, если они проявят ее; и одновременно он учил, что если мы заботимся больше о менее важных вещах и небрежно относимся к важным, то это неправильно. Что это наставление небесного мастера имеет всеобщую силу, будет видно и из этого трактата (посвященного мастерским света - школам).

2. Кто же они, сыны века? Те, кто разбираются в вещах сего мира и ищут их, и, достигнув их, радуются им. Что они бывают, как правило, разумны в своих делах, докажет само дело. Они стремятся к тому, чтоб иметь в предпринимаемых ими начинаниях 1. материальные цели, 2. определенные средства для достижения своих целей и 3. установленные способы применения средств с тем, чтобы без неприятной опасности (насколько это будет возможно) осуществить свои намерения. Это можно наблюдать у умных политиков, торговцев, строителей и ремесленников, которые изготовляют себе весьма серьезные инструменты для производства своих изделий, делая мастера из каждого, кого они примут учиться своему собственному ремеслу.

3. А кто же сыны света? Это те, которые, обратясь к глубинам своей души или духа, должны искать свет разума и веры и к нему стремиться. И если они достигнут света, радуются ему. А значит, и те, кто посвящает себя наукам и с их помощью образованию, и тем самым посвящает себя мудрости, пусть это будут учители или ученики, или же советники и покровители этих первых. Все они тоже должны разумно поступать в своих делах, а именно:

I. поставить перед собой возвышенную цель образования, света внутреннего и вечного,

II. позаботиться о безусловно надежных средствах для этого,

III. решить, как легко и приятно, но вместе с тем действенно применять их, чтобы свет разума, мудрость (распространяющаяся на все дела внешние, внутренние и вечные), мощно разливался от мысли к мысли, от народа к народу.

4. Действительно, можно ли найти такую разумность у всех тех, кто считается сынами света? О, если бы это было так! Но Христос жалуется, что все наоборот, а вместе с ним повсеместно жалуются мудрые люди. Правда, все-таки в нашем столетии многие желают улучшения наук и школ, ищут его и трудятся для этого. Но пока с каким результатом? Существуют ли уже мастерские света, школы, подобные механическим мастерским, где бы все шло столь упорядочение, а поэтому легко и все-таки эффективно, чтобы изо всех учеников мудрости получились мастера?

5. Каких успехов достигли мы, получившие возможность размышлять над тем, как разумнее устроить эту работу со светом? Мы, работающие на этом поприще, в течение тридцати лет? Лишь немногие люди изучают полезность наших намерений, большинство преспокойно не замечают их, а некоторые даже кипят от возмущения, когда о них заходит еще речь. Ах, будут ли сыны сего мира всегда разумнее сынов света? Не охватит никогда сынов света стыд, что их одолевают сыны мира?

6. Если бы мне нужно было наконец изложить содержание соответствующих своих усилий, я бы это обобщил так:

Изучается рассудочно, почему должны сыны света перенять от сынов мира рассудочность, то есть как может быть искусство среди искусств (разумное воспитание человеческой мысли) на примерах механических ремесел приведено к наивысшей определенности и естественности.

7. Эту же задачу преследуют, разумеется, картины в начале этого сочинения, выгравированные на меди¹ и ясно показывающие цель наших устремлений в этом отношении, а именно - чтобы искусство учить и учиться (поэтому и состояние школ) могло быть приведено к той же определенности, какой обладают I. движение небесной сферы², II. ход часов, III. судоходство, IV. земледелие и садоводство, V. живопись и скульптура, VI. строительство и, наконец, VII. типографское искусство. Что в этом желании нет ничего противного разуму, могло быть очевидно уже из XIV главы "Великой дидактики" и из § 32 "Приманки мудрости" и т. п. И все-таки было бы полезно объяснить это здесь. Первых шесть пунктов я изложу коротко, а на последнем (типографском искусстве) остановлюсь дольше.

¹ (Речь идет о гравюрах по меди, предпосланных Собранию дидактических сочинений Коменского, автором которых был Криспин де Пас. В центре гравюры был портрет Коменского, вокруг которого располагались изображения различных природных явлений и видов человеческой деятельности, иллюстрирующие те или иные идеи из книг Коменского.)

² (Из текста видно, что Коменский еще придерживается геоцентрического взгляда на планетарную систему - движение небесных тел рассматривает как обращение их вокруг неподвижной Земли.)

I. Перенесение небесного порядка в школы

8. Об этом пункте размышлять можно с хорошей пользой, так как школы имеют основное сходство с небосводом. 1. Движение небосвода считается причиной круговорота вещей в природе; если бы оно остановилось, то остановилось бы все. Так первый человеческий возраст (который обучают школы) содержит в себе элементы и начала всего будущего. 2. Движение небосвода есть самое упорядоченное (как это показывает чередование дней, месяцев и лет); если бы этого не было, все в природе было бы неупорядоченным. Точно то же происходит и с начальным и дальнейшим обучением. 3. Основатели школ и их содержатели вместе со схолархами как большие светила на этом небосводе, они - Солнце и Луна; учители и мастера как спутники Солнца и Луны, то есть планеты, а ученики как рой звезд, сияющий разным светом. Им всем нужен столь же незыблемый порядок, как у небесного механика, который неустанно действует неизменным способом и удерживает все, что находится внизу, в порядке. Кто, однако, не привыкнет к порядку в отрочестве, тому всегда будет трудно в хозяйстве, в общине и церкви.

II. Автоматически управляемая школа

9. Все часы, солнечные и механические, устроены так, что из них можно извлечь прекраснейшие дидактические указания: как достичь того, чтобы ход вещей имел такую же определенность. Впрочем, так как я спешу к концу, не буду задерживаться здесь (пока же опять загляни в гл. XIII § 12, 14, 15 и XIV, § 6 "Великой дидактики").

III. Плавание муз

10. Подобным же способом можно было бы рассматривать и мореплавание, ибо мысль и дух должны проплыть открытым морем неведения к островам наук отнюдь не без инструментов и определенных приемов, и там, и здесь меж собой сходных. Суть предмета может быть изложена лучше тогда, когда один вопрос объясняет другой. Но и на этом я не хочу задерживаться.

IV. Школа - воспитательница живой нивы

11. Если бы мы сравнили обработку нивы с воспитанием ума, можно было бы также привести множество доказательств, так как здесь все явления взаимно похожи друг на друга. Ум - это безусловно живая нива, которую надо обрабатывать плугом дисциплины и посева, засевать семенами наук и освежать дождем, солнцем и воздухом упражнений и т. д. Но я спешу к типографскому искусству, а на остальное только указую перстом.

V. Живопись и скульптура - искусство изображать

12. Однако все-таки более приближается к сути дела искусство живописи и скульптуры. Потому что ум каждого человека при его рождении подобен чистой доске (т. е. пустой), на которой природа пока еще ничего не написала, но со временем может написать все. Так происходит, когда при помощи органов чувств запечатлеваются отражения вещей в мозгу каждого человека, который вещи видит, слышит, обоняет, пробует и осязает. Однако такое отображение вещей, добываемое лишь практикой, остается у большинства людей в сыром состоянии: оно подобно картине, которую создает солнце, бросая при освещении дерева его тень или очертания на песок, где кто-то обводит их палкой. Таковы, говорят, были первые шаги живописного искусства. От них благодаря удивительной изобретательности древних народов пришли к такой тонкой проработке и изысканности, что наглядно видно, как точно умеет оно выразить облик и красоту всех видимых вещей в этом мире (да и чувственную и духовную сторону в ее многообразии, и все то, что считается невидимым).

Итак, почему бы нам не пожелать, чтобы искусство мудрости, т. е. живописание всего в умах, было приведено к такому же совершенству? И то и другое искусство непременно будут зиждеться на абсолютно подобных правилах, если их исследовать параллельно.

13. Родной сестрой искусства живописи является скульптура, заключающаяся в выдалбливании и резьбе. От нее много опыта могли бы перенять те, кто долями заботливо создавать живые статуи божии, людей, по подобию образа божьего. Они должны выразить не только внешние контуры (как делают те, кто создает статуи из дерева, камня или из металла), но и самую внутреннюю сущность, чтобы выгравировать в уме подлинную гармонию мудрости, нравственности и красноречия. Так как я уже ранее кое-что высказал об этом предмете (предисловие "Преддверия латинского языка"), умолкну теперь. Подчеркну лишь то, что душевная скульптура может быть прекрасно подготовленной, если будут соблюдаться правила до малейших подробностей и особенностей.

VI. Строительство ума

14. Наставление людей мудрости, разумности, нравственности и знанию очень похоже на строительное дело, так как ни там ни тут нельзя ничего без фундамента строить, без строительного материала, так или иначе подготовленного и созданного, ничего нельзя пристроить, установить, укрепить или украсить. Если бы это было подробно изучено, изложено и как следует приспособлено для дидактического материала, то дидактическое искусство получило бы удивительное объяснение; также этому бы могло помочь точное токарное искусство с его остроумными результатами.

VII. Живая типография

15. Приступим, наконец, к тому, к чему мы стремимся, а именно чтобы типографское искусство учило сынов света разумности, ибо из всех внешних искусств оно наиболее близко к цели, не отличаясь от нее иначе, чем внешняя вещь от внутренней. Ведь все, что где-то есть и происходит, происходит так, что вещь изображается или представляется, или же запечатлевается, или отпечатывается. Пусть это хорошо усвоит прежде всего тот, кто захочет судить об этом изобретении.

16. I. Бог, существо первое, Творец выразил себя в своих делах, и был сотворен мир. II. Создание мира видят разумные существа, ангелы и люди; этим наблюдением - мудростью - запечатлевается в уме ощущаемый мир. III. Мудрость, внутренний жар ума, проявляется внешне определенными знаками звука, речи, нужными для изъявления всех суждений сердца. IV. Чтобы речь не была вещью преходящей, но постоянной, она выражается нарисованными значками, и таким образом возникают книги. V. Если книги прочитаны и поняты, они в свою очередь запечатлевают мудрость в умы. VI. Так запечатлевается в голове разумного человека образ книг, речи, вещей, всего мира и самого начала начал - Бога. VII. Так происходит то, что Бог видит себя самого не только в себе самом, но и повсюду вне себя, более же всего в последнем своем образе, в человеке, одаренном разумом. Все безусловно что-то божие отражает, разумный человек это отражает в полной мере.

17. Итак, прекрасным творением божьим является мир, который в видимой форме охватывает все невидимые божественные вещи; прекрасной вещью является наш ум, которому дано своим внутренним размышлением воспроизводить мир и все вещи. Прекрасной вещью является речь, которой мы рисуем все образы своего ума в уме другого. Прекрасной вещью является письмо, которым мы фиксируем и упрочиваем речь, саму по себе мимолетную и исчезающую, чтобы она была долговечной. Самой прекрасной вещью являются книги³, созданные при помощи письма, благодаря которым мы посылаем изображенную мудрость людям, отдаленным расстоянием или временем, да самому отдаленному будущему. Прекрасным даром божьим является изобретение шрифта, посредством которого быстро размножаются книги. Наконец, прекрасной вещью будет искусство печатать с такой же скоростью книги и мудрость в умы; разумеется, если Бог даст нам его найти.

³ (Для изданий Общины чешских братьев изящная отделка книги была традиционной и обязательной. Забота Коменского об эстетическом оформлении книг видна во многих его сочинениях.)

18. Есть ли, однако, надежда? Почему нет, если посмотреть на обычные интервалы, с которыми Бог оделяет своими дарами. В определенные периоды он дает дар за даром, так что у него всегда есть что-то новое, которое мы принимаем с новым восхищением и с новым уважением и воодушевляемся на новые выражения хвалы. Он действует или один, без нас, или совместно с нами как своим образом; ибо он наслаждается нашей деятельностью и нашим подражанием его собственной мудрости. Так он сотворил мир, а потом наш ум, без нас. Но велел, чтобы человек наблюдением достиг просвещения мысли, мудрости и создал себе речь, если будет давать вещам имена. А потом спустя несколько столетий Бог внушил людям стремление живописать речь зримо и составлять книги. Наконец, двести лет тому назад был изобретен (для этого Бог послал удобный случай, однако все остальное произошло благодаря человеческому усердию) способ, как размножать книги точно и невероятно быстро, не пером, но металлическими литерами, которыми движет не рука, но печатный станок; не отдельным печатанием отдельных знаков, а одновременным печатанием многих знаков, которое может быть и бесконечным. Поэтому удивительно размножились замечательные и прекрасно оформленные книги, так что уже, как кажется, не остается ничего иного, как наполнить мир мудростью, причем 1) чтобы писались только очень мудрые книги и 2) чтобы был найден способ печатать книги так надежно, быстро и легко в умы, как был найден способ печатать саму мудрость, выраженную речью, на бумагу. А почему бы нам этого не ожидать от доброты божьей? Если бы Бог не предполагал нам дать это, он бы не внушил нашей мысли такую мечту и не предоставил бы нам возможность попытаться сделать это.

19. Итак, как надо устроить это дело? Это явственно обнаруживается, если сыны света позаимствуют без стеснения от сынов мира разумность и научатся постигать внутренние вещи через внешние. Мы это показали довольно ясно в гл. XXXII "Великой дидактики". Правда, мы отложили более подробное изложение на другое время (там же, § 27), но, поскольку мы опять взялись за эту работу, разберем это подробнее и попытаемся внести больше света в эти вещи тем, что будем более определенно следить за параллельностью обоих печатных искусств: того, внешнего, и этого, внутреннего. Итак, я начинаю.

20. Печатание - это искусство, посредством которого печатают мысли с необыкновенной скоростью на бумагу. Живое печатание - это искусство, посредством которого с подобной же скоростью запечатлеваются те же мысли в уме.

21. Там нужны люди, вещи и определенный труд. Если об этом хорошо позаботились, дело идет уверенно, прекрасно, приятно (как игра) и с невероятной быстротой. Так же будет и здесь, если мы все устроим подобным образом. Ведь бесспорно, что двое юношей могут посредством шрифта напечатать больше экземпляров какой-нибудь книги, чем смогли бы написать 200 писарей за то же самое время, и если все экземпляры будут точно соответствовать друг другу и больше походить один на другой, нежели два яйца, не отличаясь абсолютно ни в чем, тогда будут все экземпляры абсолютно правильными, если первый оттиск хорошо выправлен. А это замечательная вещь. 3. Что ни положишь на печатный станок, он принимает все со всем; в то время как для письма пером требуется лучшая, более толстая и непропускающая бумага. 4. Печатным шрифтом умеют напечатать красивые книги и те, кто не умеет красиво писать, так как выполняют эту работу не собственной рукой, но специально для этого изготовленным шрифтом, не знающим ошибок. Подобным образом должна и живая типография достичь того, 1) чтобы при меньшем числе учителей было обучено значительно больше людей, чем при нынешних обычных способах, 2) чтобы все стали действительно образованными, получили изощренное образование, полное тонкого благородства, 3) чтобы этой образованностью овладевали не только более одаренные (как это принято сейчас), но и менее понятливые и 4) чтобы при обучении успехи приходили и к тем, кто от природы не слишком способен к преподаванию, т. е. к тем, у кого нет ни запаса собственных знаний, ни умения квалифицированно вложить их в головы иных; они все-таки запечатлеют их посредством предназначенных для этих целей и вложенных в их руки инструментов.

22. Итак, цель типографского искусства состоит в том, чтобы в течение очень короткого времени напечатать мысли на бумагу и предложить общественности в большом количестве. Цель живой типографии будет в том, чтобы эти же мысли быстро запечатлеть в умах и наполнить государство учеными. Если мы хотим, чтобы это удавалось с подобной надежностью и легкостью, нужно и здесь приготовить определенные средства, которые мы видим там.

23. Итак, рассмотрим по порядку, в каком отношении находятся люди, вещи и работа к результату, которого они должны безусловно достичь (широкое размножение книг). Если приспособить все это к школам, может обнаружиться самый способ живой типографии, как создавать с подобной надежностью живые книги - образованных юношей.

24. Для типографской мастерской нужны, по меньшей мере, шесть человек. Из них три являются главными: наборщик, корректор и печатник; столько же второстепенных, которые ускоряют процесс: лектор, батырщик и смывальщик.

25. Задачей наборщика является: 1) смотреть в рукопись - источник печати (копируемый), 2) выбирать из отделений кассы металлические литеры и 3) составлять наборную доску (копирующую), которая потом (окрашенная типографской краской и вложенная в станок) отпечатает сама себя на бумагу, чтобы из этого вышел отпечаток (скопированный), т. е. сама книга, напечатанная в любом количестве.

26. Задачей корректора⁴ является: 1) сравнить скопированный отпечаток с копируемым (оттиск с источником) и проверить, соответствуют ли они друг другу во всем, 2) если он найдет какое- то различие, он должен это исправить и сделать замечание наборщику с тем, чтобы тот внес исправление, 3) наконец, дать разрешение к печати, но и в дальнейшем так же наблюдать, не испортилось ли что-нибудь, устранять недочеты и тем самым постоянно препятствовать неполадкам.

⁴ (Работу корректора во времена Коменского выполняли выпускники высших учебных заведений или даже выдающиеся филологи. Зачастую корректорами выступали и сами авторы книг. Сохранившиеся документы подтверждают, что Коменский неоднократно выполнял работу корректора.)

27. Задачей печатника является: 1) положить хорошо уже подготовленную печатную форму под пресс, 2) класть на нее бумагу, заранее хорошо подготовленную, намоченную и прикрепленную гвоздиками, чтобы не двигалась, 3) наконец, подтягиванием и давлением пресса заставить бумагу принять сразу же и одновременно весь вид формы и 4) выложить листы, вытянутые из-под пресса, на воздух для просушки.

28. Для того чтобы корректор мог добросовестно делать свое дело и случайно не уснул, ему дан помощник-лектор. Его обязанность состоит в том, чтобы старательно смотреть в рукопись (источник печати), не спускать с нее глаз и разборчиво читать вслух предложения, слова и все знаки препинания. Между тем корректор смотрит с не меньшей внимательностью на оттиск и исправляет, если увидит ошибку наборщика или типографа.

29. Чтобы типограф скорее делал свое дело, ему помогает батырщик. Когда типограф вытянет из-под пресса уже готовый оттиск и подложит новый чистый лист, батырщик покроет типографской краской металлические формы и таким образом достигнет того, чтобы станок сразу же снова употребить, и работа идет в два раза быстрее.

30. Наконец, после допечатки листов, предназначенных для новой книги, из пресса вынимается форма с металлическими литерами и передается смывальщику, который вымоет в щелоке литеры и отдаст их, очищенные от типографской краски, наборщику, для того чтобы тот снова их употребил.

31. Так все они, делая общую работу, выполняют словно бы играючи дело, достойное удивления и когда-то непонятное миру; в том, однако, случае, если все обладают тем, что необходимо повсюду: знанием своего искусства, подкрепленным практикой, далее - внимательностью и постоянной прилежностью. Знания нужны потому, что печатное дело - искусство хотя и механическое, но зато очень тонкое, ибо состоит из многих мелочей, о которых мы уже говорили и еще должны будем говорить. Особенно же нужны прилежность и внимательность, потому что здесь, где сосредоточено столько мелочей, весьма легко может случиться что- нибудь такое, что нарушит дело, если не будет бдительности.

32. Типография имеет следующие три главные вещи: мастерскую, а в ней 1) рукопись книги, которая должна быть напечатана, 2) шрифт, или металлические литеры, 3) типографскую краску, 4) запас бумаги, достаточный на всю рукопись, ибо только тогда выйдет эта книга в нужном количестве экземпляров, и 5) станок со всеми принадлежностями.

33. Мастерская должна быть полностью оборудована всеми надлежащими вещами. Если будет недоставать хотя бы одного предмета (напр., литер, станка, типографской краски и пр.) или хотя бы какой-то его частицы (например, одной литеры, или рычага в станке, или одного гвоздика и т. д.), нельзя будет ничего начать, а если уже было начато, то будут задержки или в результате выйдут неполные книги, обезображенные пробелами и пустотами.

34. Рукопись (источник печати) должна быть подготовлена, правильно написана и находиться под рукой; в противном случае работа будет задерживаться.

35. Литер должен быть целый алфавит, и даже несколько алфавитов, каждая литера в достаточном количестве; весь шрифт должен быть отлит из прочного материала, абсолютно одинаковой величины, с большой точностью, чтобы литеры не были ни кривыми, ни ломаными и т. д. В противном случае в работе сразу же возникнут затруднения или получится несовершенная и уродливая книга.

36. Типографская краска не должна быть жидкой, как это бывает при письме, но густой, клейкой и приготовленной в результате смешивания, растирания и варки льняного масла, олифы и угольной сажи.

37. Бумага бывает обыкновенной либо пергаментной, шелковой либо льняной и т. д.

38. У станка есть валик, винт, рукоятка, пиан и нижняя доска - талер с рамой, все это основательно подготовлено для работы.

39. Виды типографских работ: набор литер по рукописи, подготовка бумаги, покрытие типографской краской, исправление ошибок, печатание, сушение напечатанных листов и т. д. Все это имеет определенные приемы, которые нам нужно соблюдать и здесь, если мы стремимся создать живую типографию по подобию той, неживой. Итак, рассмотрим эти работы поподробнее.

40. Наборщик, имея перед собой 1) кассу, наполненную металлическими литерами, разложенными по отделениям, 2) смотрит в рукопись (источник), удобно расположенную вблизи него, 3) держа левой рукой наборную линейку, 4) правой рукой выбирает из отделений литеры и складывает из них слова, перенося их на линейку, а 5) когда наполнит полосу, на доску, 6) когда число полос для страницы одного листа заполнено, он разделяет их шпациями, 7) связывает их и зажимает железной рамой, чтобы они не распались. И так он считает, что сделал свое дело.

41. Корректор, получив оттиск с доски, исследует, все ли правильно и набрано, и отпечатано; и если увидит в чем-то различие, исправит; при этом лектор поддерживает его внимательность, как я уже сказал в § 28 и 29.

42. Печатник оттянет левой рукой доску (с набором) от пресса; как только батырщик покроет краской валик (меха, набитые шерстью), потом при помощи валика набор, он опять притянет ее и вдвинет ее под крышку пресса. Потом крепко обхватит правой рукой рукоятку, сильно придавит пиан; и бумага тогда неминуемо воспримет краску всей формы, наконец, вытащив бумагу, он повесит ее на воздухе, чтобы она высохла. Так печатаются за короткое время огромные тома в огромном количестве.

43. Вот в общих чертах, как печатаются любые книги. На особый вопрос, как возникают очень хорошие книги, нужно сказать, что для этого необходимы: 1) мудро составленная рукопись (источник), достойная света, а не тьмы, 2) красивый шрифт, 3) чистая бумага и 4) внимательная работа, чтобы все, вплоть до запятой, было четким, разборчивым и правильным.

44. Спрашиваю тебя, читатель, читаешь ли ты это столь подробное изложение терпеливо или со скукой? Может быть, со скукой, если ты из тех, кто привык абстрактно рассуждать и поэтому отвергает снизойти к конкретным, осязаемым и механическим вещам. Таких философов, спесивых от высокомерной самоуверенности, часто порицает Веруламский как бесплодных и лишенных изобретательности. И действительно, если бы первые изобретатели типографского искусства гнушались изучать детские начала этого искусства, мир до сих пор бы не имел этого божьего дара. Так будет и в дальнейшем с живой типографией, если мы не воодушевимся примером тех (кто доводит свои изобретения до совершенства), чтобы с охотой взяться за дело и не пробовать создать нечто подобное. Итак, долой чванливую заносчивость! Пусть учатся сыны света разумности от сынов мира, воспринимая от них не только общее поощрение к прилежности, но и следуя им, насколько это возможно, в их мельчайших обычаях, соединенных в руководство (т. е. план) к искусству. Пусть и здесь нам явится мощь мудрости, дважды прозорливая! Итак, попытаемся это сделать!

45. Если поэтам разрешается подражать песням, почему бы строителям не было позволено подражать постройкам? Из этого вытекает: если для ремесленников не было невозможным искать и найти способы, как печатать мудрость на бумагу, пусть же и нам не кажется невозможным искать и найти способы, как ее запечатлеть в уме, особенно когда они наметили путь и показали столько нужных примеров. Давайте попробуем и обратим все это в свою пользу! Быть может, в результате засияет какой-нибудь изумительный свет. (В омуте, где ничего не ожидаешь, появится, может быть, рыбка.)

46. В живой типографии тоже должны быть люди, вещи и работа (см. § 23).

47. Главными людьми будут: дидакт, схоларх и учитель; второстепенные лица: духовные пастыри, родители и молодые смотрители (декурионы).

48. Дидакт должен будет здесь делать то, что там делает наборщик (см. § 25), т. е. 1) смотреть на примеры мудрости (божественной и человеческой), 2) выбирать из суждений подходящие изречения и слова и 3) составлять методические книги; если они будут правильно запечатлены в уме, как будто напечатаны, то будут иметь точное подобие той же мудрости (божественной и человеческой), словно в зеркале.

49. Схоларх будет здесь заменять корректора (см. § 26). Его обязанностью будет 1) сравнить книги, предназначенные для юношества, с той мудростью, которую они проповедуют (как корректуру с рукописью), и проверить, содержат ли они все необходимое, 2) если он найдет какое-нибудь отличие, он должен сделать замечание дидакту (автору книги или издателю) с тем, чтобы тот это исправил, 3) наконец, разрешить передать эти книжки учителям и запечатлевать их в умах, 4) время от времени следить за тем, чтобы ничего иного, чем это полезное дело, не делалось, и тем воспрепятствовать ошибкам.

50. Учитель здесь будет тем, кем там является печатник (§ 27), имея обязанностью: 1) не учить иному, кроме того, что одобрено схолархами, 2) подготавливать ум (как там бумагу) к восприимчивости, а это происходит в том случае, если он прививает любовь к науке и к искусству (или к какой угодно другой работе), если он возбуждает внимание именно к ней, дав предварительно почувствовать вкус, и если он следит за тем, отверзты ли у всех присутствующих и у каждого в отдельности органы чувств (о таком способе мы упомянули в другом месте), 3) наконец, заранее показывать, излагать и побуждать к подражанию, исправлять и закреплять, а 4) после выполнения всего, что в течение урока мог и должен был сделать, должен предоставить отдых и т. д.

51. Там назначен к корректору лектор (см. § 28); здесь это могут делать те, кого схолархи возьмут в советники (чтобы все происходило по зрелом размышлении и чтобы ничто и нигде не отклонялось от целей мудрости): теологии с учетом божественной мудрости и политики с учетом человеческого опыта. Не потому, что схолархи не способны сами рассудить, что полезно п благотворно (ведь должны быть выбраны такие, кто способен это сделать), но потому, что чем больше глаз, тем больше видно, а в сложных делах (каким является образование юношества) никогда не излишня осторожность, предвосхищающая ошибки.

52. В помощь к печатнику приставлен батырщик (§ 29). Здесь нужно назначить к учителям помощников, чтобы они помогали сохранять порядок и усердие, особенно если количество учеников будет большим, чем то, на которое у учителя хватит голоса и зрения. Эту задачу мы возлагаем на декурионов, т. е. более одаренных учеников, и на тех, которые уже знают то, что другим задается выучить. Из них каждый будет наблюдать за своими девятью учениками, чтобы те присутствовали, чтобы делали то, что нужно делать, и делали это правильно и т. д. Таким образом учитель сможет учить какое угодно число учеников и делать все достаточно спокойно.

53. А кто же здесь будет смывальщиком (§ 30)? Родители, опекуны и все остальные, кто посылает своих детей в школу. Ведь они будут заботиться о том, чтобы регулярно посылать своих детей и никогда не допускать, чтобы те оставались дома; далее, чтобы дети были безупречной нравственности и подготовленными к душевной живости также домашними упражнениями.

54. Так все здесь, делая общую работу, смогут приятным образом выполнять этот труд, достойный восхищения и невероятный, пожалуй, доныне в этом мире, если постараются быть сведущими в дидактическом искусстве, усердными и внимательными. Что эти две вещи безусловно необходимы типографам, тем, кто, занимается печатанием на бумагу, было уже сказано (§ 30); тем более, следовательно, это необходимо тем, кто должен будет воспитывать в истинных образах ум, вещь весьма изменчивую.

55. Вещи, необходимые для живой типографии, будут те же (§ 32): школы, а в них 1) дидактические книги, которые в методическом отношении содержат все, что должно запечатлеваться в уме, 2) пособия, служащие для их изложения и копирования так, чтобы все обучение шло на основе личного визуального опыта, 3) живой голос учителя, 4) контингент учащихся и 5) дисциплина и все, что ей сопутствует.

56. Школа должна быть возможно богаче обеспечена пособиями, служащими для просвещения духа (см. § 33). Если не хватает хоть одной вещи (например, книжки, или инструмента, или живого голоса), нельзя даже начинать нечто, достойное живой типографии, или же сразу возникнут какие-то препятствия, или же в конце концов успех учеников будет лишь частичным и несовершенным.

57. Дидактические книги (пока не начнется употребление этого живого метода) должны быть подготовлены, правильно изданы (или хотя бы устранены опечатки в них) и розданы всем ученикам. Иначе ученики не будут успевать или научатся ошибкам по ошибочным образцам (§ 34).

58. Пособия, предназначенные для наглядности и личной практики, должны быть правильными и точно изображать вещи (§ 35). Иначе возникнут неестественные понятия, несоответствующие вещам, а результаты потом будут ошибочными.

59. Живой голос учителя не должен звучать кое-как, только чтобы сотрясать воздух и проходить мимо ушей учеников, им надо пользоваться с рассудком и так старательно, чтобы ученики, даже если будут хотеть, не могли его не расслышать. А это будет в том случае, если учитель будет обращаться не к отдельным ученикам, а ко всему классу, причем хорошо подготовленному к внимательности и обращающему к нему слух и зрение, и будет постоянно употреблять следующие слова: Ты или ты, повтори это! Что я сейчас говорил, N? Скажи то же самое, ты! Сделай то же самое, ты! И т. д. А к другим обратится: Это правильно? И все это исключительно для того, чтобы быть уверенным, что все непрерывно слушают, воспринимают и все понимают.

60. Число учеников здесь не играет роли, пусть их будет сколько угодно; даже лучше, если их будет больше. Наверняка, если все они будут настроены быть ко всему внимательными, ничего из того, что скажет учитель, не пропадет даром, ибо это сразу же кто- нибудь повторяет (если этого опять требуют ученики), а другие поощряются к тому, чтобы именно на это обратить внимание и подобным образом повторить. Численность учеников в данном случае становится выгодой, так как они друг друга воодушевляют к состязанию и сообразительности, и тем лучше они успевают, чем их больше и чем они живее.

61. Дисциплина имеет следующие стороны: 1) постоянный надзор над всеми, 2) внушение непоседливым и 3) наказание распущенным. Только так мы достигнем того, чтобы все те, которых мы примем в школу, имели такой же успех, как и все остальные. (См. гл. XXXII, § 17 "Великой дидактики".) Но у меня нет времени заниматься этим подробнее и распространяться о том, как соответствуют отдельные части печатного станка частям школьной дисциплины. Оставляю это иным, будучи уверен, что здесь скрывается и может быть открыта не одна дидактическая тайна.

62. Пора уже нам рассмотреть также работу живой типографии, подражающей неживой.

63. Обязанность дидакта (т. е. того, кто пишет дидактические книги и определяет задачи) иметь в виду: 1) учебный материал, которому должны научиться ученики, т. е. уверенную и настоящую цель, к которой нужно стремиться, 2) слова, изречения и избранные предложения, при помощи которых он верит, что правильно напечатает свои мысли, а также правильно перенесет в умы учеников; 3) инструкциями будут законы метода, к которым приспособится все; 4) задания по часам, 5) по дням, 6) по неделям и месяцам, и 7) все это он соединит таким строгим порядком, что ни учитель, ни ученики своей небрежностью не дадут ничему ускользнуть и не смогут ничем пренебречь или что-нибудь потерять.

64. Задачей схолархов будет: внимательно сравнивать такие книги с их целью и рассматривать, насколько они отвечают своему назначению; если они увидят в чем-то недостатки, то должны исправить или приказать исправить; когда они будут ходить по классам, то должны обратить внимание, все ли выполняют все. Настоящий присмотр схолархов за всем этим сможет легко удержать все в оживленном движении.

65. Чтобы учитель усердно исполнял свои обязанности, на его долю достанется самая большая работа, чтобы, подражая типографу, 1) он всегда стоял возле своего станка (возле своей кафедры), откуда он может дотянуться до всех своих вещей и делать все необходимое и 2) чтобы он смог свою бумагу (чувства и умы учеников) подготовить, разложить и укрепить, 3) хорошо закладывать в станок, когда его помощники поддерживают внимательность всех и каждого в отдельности, и 4) успешно печатать в умы при помощи дисциплины. (Это все более подробно описано в "Латинской трехклассной школе", гл. III, § 14 и во всей этой главе.)

66. Духовные пастыри, родители, опекуны и декурионы (помощники живой типографии, соответствующие лекторам, батырщикам и смывальщикам) смогут узнать о своих обязанностях, прочитав то, что было написано в "Воскресшем Форции", § 25 до конца, а также в "Законах школы" (цит. XIV и XVI и в других местах).

67. Потом все наши работники будут иметь причину кое-чему научиться от типографов, а именно: 1) взаимной надежности, чтобы все делали все добросовестно без интриг, 2) чтобы упорно работали над всем, что будет принято в мастерскую, пока не будет завершено дело, 3) чтобы меньшие задачи делали скорее, а большие в надежных сроках, таким образом, без потери времени и т. д.

68. Если все будут соблюдать все, что было сказано, у нас действительно будет живая типография, т. е. искусство печатать знания всех видов так успешно в ум, как уже теперь видим печатание в книгах. Не то чтобы я был самоуверенным или хвалился бы тем, что уже довел свое учение до такого совершенства, до какого уже доведено типографское искусство, однако я уверен, что мне удалось положить основания такие прочные, какими были основания Янссена Лаврентия, Яна Фуста и Яна Гутенберга, ибо эти три Яна прославлены как изобретатели типографского искусства.

69. Говорят, что к изобретениям легко что-нибудь прибавить. Это было ясно и на примерах именно этого искусства, которое в течение немногих лет попало из Гаарлема в Мангейм, оттуда в Страсбург, вскоре и в Венецию, и в Рим и так распространилось по всему миру. Но новыми видами изысканного шрифта (который мы уже употребляем) было поднято на вершину главным образом Альдусом Мануциусом в Венеции, а точностью корректуры Кристофом Плантином в Антверпене.

70. Если кого-нибудь из дидактов (или нескольких одновременно) охватит столь же горячее желание так же улучшать живую типографию в ее славной миссии, приводить ее к совершенству, а тем и способствовать общему благу народа, я не вижу причины для сомнения, ибо как изобретение металлических литеров ввело бесконечное число писателей в мир, так и искусство живой типографии, если оно станет общим достоянием народов, сможет привести к свету образованности поразительные душевные силы, дремлющие и ныне среди небольших забытых народов.

71. Но так как после изобретения печатного искусства сплошь издавалось все, что оставили писатели, так что почти ничего не осталось неизданного из древних библиотек, и так как все уже радуются дневному свету и даже каждое частное лицо может приобрести богатую библиотеку (что раньше могли делать только короли, или князья, или община), так и мы сможем и должны размышлять о том, как каждая хорошо устроенная школа могла бы пройти комплекс наук и перелить его в умы, [т. е.] чтобы каждый прилежный ученик устроенной школы, пройдя всю библиотеку, удержал ее всю в уме и стал для нас живой и странствующей библиотекой.

72. Речь идет о том, чтобы оправдалось то, что Бог сказал устами пророков - многие во время конца (света) будут усердно взывать к совести, и умножится ведение (Дан. 12, 4), в сумерки мира явится свет (Зах. 14, 7); а также, чтобы пресвятой Бог исполнил то, что в другом месте обещал сделать в последние дни: вложить закон свой в умы наши и вписать его в наши сердца (Иер. 31, 33). Аминь!?