8. Генетический метод как единственный способ органического развития сознания детей

Итак, мы изложили уже метод и предмет народной школы: метод - активное и заинтересованное логическое мышление, предмет - человеческая жизнь. И учитель - не учитель в обычном смысле слова, но лишь руководитель и спутник: он руководит собственными исследованиями детей, он спутник их путешествий в человеческую жизнь. Неестественно, если учитель, более знающий, старший, устраняется от руководства слабыми умами малознающих детей, по также неестественно, если в классе работает, учит учитель, а дети пассивны.

Но при руководстве учителя, конечно, его представление об идеале играет огромную роль. Ведь именно он намечает цель, которую дети, под его руководством, достигают своими силами. Однако нужно, чтобы его цель соответствовала детским силам. Нужно, чтобы та истина, к открытию которой учитель наставляет детей, была доступная детям истина. И мне кажется, современное обучение - сплошное нарушение этого правила. Дело в том, что наша истина, истина взрослых людей, не есть истина для ребенка; наша истина его умом не приемлется, он может ее заучить, но не в состоянии ее осознать; истина ребенка - иная истина.

Мир для ребенка и мир для ученого - совершенно различные вещи. Наш мир - мир атомов и движущейся земли, огромных небесных светил и бесконечного неба; наш мир - создание нашей критической мысли. Мир же ребенка - непосредственно воспринимаемая действительность. Соответственно этому наша истина - истина мышления, мысль, лишенная противоречий; а истина ребенка - то, что он воспринимает. Поэтому все то, что узнает ребенок о вселенной и природе из нашей науки, чуждо ему, мертво для него. Так, например, когда мы говорил! ребенку, что Земля кругла и движется вокруг Солнца, он может поверить нашему внушению, он может научиться "толковым тоном" (как стараются учителя поставить голос ученика так, чтобы получалась иллюзия рассуждающего человека!) отвечать заученные слова учителя или учебника, но он этого не понимает, это не живая для него истина. Всякие карты и глобусы лишь делают внушение учителя более сильным, но цены логического доказательства у них нет. Возьмите глобусы, замените шары призмами, скажите ребенку, что земля продвигается скачками, скажите ему любую нелепость, за неусвоение которой, он знает, вы будете карать его, и он этому будет верить. Выражаясь резко, мы учителя - дрессировщики, гипнотизеры, а ученик - попугай, загипнотизированный авторитетом автомат. И как ни трагично это для нашей мысли, но часто и для нас, взрослых, мир - то, что внушил нам воспитывающий авторитет и во что мы верим, и каждая попытка усомниться в этом внушении является новой эпохой научного творчества. И до тех пор, пока будем давать ребенку нашу науку, нашу истину, школьное обучение будет внушением, а не развитием собственной мысли ученика.

Да и вообще мы слишком далеко отошли от детей. Наша поэзия, наши верования, наше искусство также не для детей. Балталон^* правильно писал о краснощеком мальчугане, отвечающем "с чувством" учителю: "Когда волнуется желтеющая нива и дремлет лист при шуме ветерка... Тогда смиряется души моей тревога, расходятся морщины на челе". Не удивительно, что наше объяснительное чтение и до сих пор не идет дальше объяснения непонятных слов и выделения трафаретного плана. Чуть ли не во всех детских хрестоматиях сейчас встречается картина Саврасова "Грачи прилетели", но, мне кажется, не только детям, но и половине учителей художественная ценность этой замечательной картины настроения не ясна; классная же беседа о ней - избитое "описание наступления весны". А в области религии мы или внушаем ребенку отвлеченнейшие догматы и тончайшую символику, или мечтаем об интерконфессиональном обучении, т. е. о внушении ребенку естественной религии, этой дочери ультрарационалистической эпохи Просвещения.

^* (Балталон Ц. П. (1855-1913) - русский педагог, автор работ по вопросам обучения в начальной школе и методики преподавания литературы в старших классах. Резко выступал против объяснительного чтения, сводящегося к толкованию отдельных слов и понятий. Разработал систему "литературных бесед". Его "Пособие для литературных бесед и письменных работ" неоднократно переиздавалось (10-е изд. М., 1914).)

Ребенок есть существо развивающееся, и воспитание есть развитие. Развитие - определенный процесс, имеющий исходную точку и цель. Цель воспитания - развитие мысли ребенка, исходная же точка - его наличное сознание, более близкое к сознанию дикаря, нежели к нашему. И наша ошибка в том состоит, что, поглощенные вопросом о цели воспитания, мы забыли, из чего должны исходить. Обучать ребенка - это значит не давать ему нашей истины, но развивать его собственную истину до нашей, иными словами, не навязывать ему нашего мира, созданного нашей мыслью, но помогать ему перерабатывать мыслью непосредственно очевидный чувственный мир.

То, что я предлагаю, носит в педагогике определенное название: это - генетический метод. Ребенок как бы повторяет историю, генезис науки. Все время ребенок приучается к тому, чтобы мыслью проверять данные своих восприятий, иными словами, открывать или создавать мир так, как строила его наука. Наши уроки - ряд открытий, делаемых ребенком, и это то единственное, что действительно может сделать нашу истину живой, пережитой и осознанной для ребенка истиной.

Конечно, не надо слишком увлекаться. Ребенок далеко отстоит от нас, но все же он растет среди нас, и в его душе есть, много прорывов в современность. История развития его ума - копия истории развития ума человечества, но копия смутная, неясная, с массой пробелов и искажений, с массой вставок из современного сознания. Поэтому надо бояться утрировки в генетическом методе и пользоваться им следует лишь в том, правда, очень частом случае, если наша истина действительно далека от наивного сознания. Кроме того, переработка мыслью данных непосредственного восприятия не должна начинаться слишком рано, но лишь тогда, когда логическая мысль ребенка отчасти уже созрела, т. е. приблизительно во 2-й половине школьного курса, а до тех пор пусть ребенок хорошенько успеет разобраться в своих восприятиях.

Но, могут возразить, не означает ли подобный метод укрепления ученика в его ошибочном мнении? Неужели мы будем поощрять ученика в его ошибочных взглядах с тем, чтобы впоследствии переучивать его? И что в конце концов получится в голове ребенка? Не проще ли открыть ему сразу истинную точку зрения? Мне кажется, подобные возражения основаны на недостаточно ясном понимании, что такое истина. Однако лучше будет разъяснить наши недоумения посредством конкретного примера.

В начале школьного курса мы наблюдаем видимое нами небо так, как воспринимаем его, т. е. как небесный свод. Время от времени мы следим за движением Солнца; мы научаемся называть звезды и узнаем главнейшие их движения. Словом, у нас образуется нечто вроде первобытной астрономии, и в то же время мы постепенно создаем небесный глобус. История географии, например путешествие Магеллана и ряд рассказов других путешественников, внушает нам мысль о земном глобусе: земля - шар. В тот момент, когда ребенок понял иллюзию, состоящую в преуменьшении размеров отдаленных предметов, воображаемое воздушное путешествие даст ему взгляд на земной шар как небесное тело. Теперь перенесем все с небесного глобуса на земной, и мы станем понимать последний, ибо его круги - проекция найденных на небе. Таким образом, мы уже подходим от Птоломеевой системы к Коперниковой: Земля, небесный шар, вращается, ее движение аналогично движению Венеры. Шаг за шагом, с помощью самых первобытных приборов, следя за небом и движениями Солнца, Луны и Венеры, мы перерабатываем нашу картину мира.

Мы не пишем здесь методики космографии^*. Мы хотим лишь указать на то, что в эти три периода своего обучения ребенок ни разу не уклонился от истины. Но первая истина - небесный свод с движущимися светилами и неподвижный горизонт - истина непосредственного восприятия, которою живем и мы, взрослые, в пашей повседневной жизни. И только тот, кто хорошо разобрался в этой истине, может овладеть второй истиной - истиной земных путешественников. Ясно, конечно, что, кто не знает небесного глобуса, тот не поймет земного. И точно так же лишь тот, кто знает движение светил, поймет движение Земли, истину небесных путешественников. Усвоение предшествующей истины есть conditio sine qua non^** [усвоения] живой последующей истины, и все эти истины - истины, но лишь с различных точек зрения. Все дело клонится не к тому, чтобы запутаться, но, наоборот, упростить, т. е. создать однообразную картину мира, поместить и землю на небо. Итак, мы не будем разучивать ученика, он будет лишь прогрессировать в расширении своей точки зрения.

^* (См. подробнее у Вилльмана: "Дидактика как теория образования", т. II, § 72, 7.)

^** (Canditio sine qua поп (лат.) - непременное условие.)

Генетический метод мало известен в России, тогда как в Америке и Германии он имеет много горячих приверженцев^*. Поэтому следующие строки покажутся читателю, быть может, еще более странными. Я утверждаю, что наши верования, литература и искусство слишком далеко отстоят от психологии деревенского ребенка. Его душа живет, скорее всего, в старине. Вот почему и надо дать ему в руки старинную религию, литературу и искусство. Ведь это нелепо же: знать утверждения психологов, что детское искусство близко к примитивному искусству, и навязывать ребенку современную живопись, не знакомя его с примитивной, в которой и мы сами находим столько красоты. Хотя ссылка на личный опыт мало убедительна, но все же укажу, что я неоднократно видал, как еще непосредственный ребенок до неузнаваемости изменялся, когда ему случалось рассматривать примитивы...

^* (К приверженцам генетического метода принадлежат Кант, Фребель, гербартианцы, Спенсер, Конт, Дьюи, Болдвин^** и многие другие. Уже давно чувствуется потребность в популяризации идей генетической психологии среди русской публики хотя бы посредством переводной литературы, напр., "Judd, Genetic Psychology for Teachers" (пока можно рекомендовать книгу Чемберлэна "Дитя", тт. I-II)^***.)

^** (Гербартианцы - последователи немецкого философа, психолога и педагога И. Гербарта (наиболее известные из них - О. Вилльман, В. Рейн, К. Стой, Т. Циллер); Спенсер, Герберт (1820-1903) - английский философ, психолог, социолог, педагог; К опт, Огюст (1798-1857) - французский философ и социолог; Болдвин (правильнее Болдуин), Джеймс, Марк (1861-1934) - американский психолог, социолог, историк.)

^*** (Книга профессора антропологии в университете Кларка в Уорчестере (США) А. Ф. Чемберлена "Дитя" вышла в рус. пер. (М., 1911).)

Итак, мы должны при обучении ребенка все время помнить, что детское сознание ближе к народу и старине, нежели к нам. Вот почему исходная точка обучения - детское, народное и старинное научное и художественное творчество. Далее, мы должны при обучении также все время помнить, что обучение есть развитие имеющегося у ребенка сознания. Вот почему обучение ребенка - процесс переработки складывающейся у него критической мыслью данных его первобытного сознания. Но эта критическая мысль ребенка органически вырастает из его души, и без ясной наивной картины неба, мы видели, нет возможности самому воссоздать современную картину неба, как, насколько мне кажется, без наивной христианской морали не может вырасти автономное моральное сознание, но лишь или мораль успеха, или мораль дельца. Словом, все, что мы до сих пор говорили, может быть выражено следующей формулой: без генетического метода нет органического развития детского сознания. Выражаясь проще, скажем: если ребенок не мыслил и не чувствовал, как ребенок, не изжил близкого к нему старинного и народного творчества, он не будет впоследствии самостоятельно мыслить и чувствовать, как взрослый.

Укажу в заключение еще на одно преимущество генетического метода. Ребенок сердцем и мыслью спаивается с историей родной культуры. В будущем он тогда, наверное, не вандал по отношению к ней. Он крепко-накрепко связан с народом, ибо, хотя он стал выше народа, но он - питомец его и сознает это. Генетический метод, как мы его понимаем, дает опору образованному человеку, делает для него родину действительно родиной его духа и внушает ему уважение к народу. А ведь, сознаемся, мы, без сомнения, любим родной народ, но уважаем ли мы его, знаем ли мы его ценность как творца? Наш воспитанник, воспитанник истории родной культуры, не сможет не уважать ее.