Начертание вновь заводимого частного училища для воспитания благородных детей (в сокращении)

(Печатается по изданию: Вестник Европы, 1813. № 21. С. 117-139.

Сообщение из Петербурга, напечатанное московским журналом «Вестник Европы», выявляет особенности взглядов на воспитание, его характер и положение в столице (Петербург). В некоторых местах перекликается с докладом (Запиской) Разумовского от 25 мая 1811 г.)

Не нужно представлять доводов, сколь важно для человека доброе воспитание; не нужно доказывать примерами, как попечительные государи и просвещенные народы обращали на часть сию все свое внимание. Заботливое сердце каждого родителя чувствует всю убедительность той истины, что самое богатое даже наследие, без наследия мудрости, ничего не может пользовать сыну. Истинное воспитание юношества не токмо составляет счастие семейств, но и для целых держав оно есть тот жизненный сок, который, возобновляя устаревающую силу их, хранит в юной бодрости состав оных. Но предмет сей сколько ни важен для всего человечества, столько ж по сей самой важности был всегда и труден. Самые мудрые, постановляя правила для воспитания детей, противоречили друг другу.

Здесь, однако, не предполагается целью входить в какое-либо пространное о сем предмете рассуждение, но токмо принято намерение вкратце показать:

1. На каких началах у всякого народа долженствовало бы основываемо быть воспитание.

2. В каком состоянии часть сия находится в России.

3. Какие сочтено здесь полезным назначить меры для учреждения частного воспитания некоторого числа юношей в Санкт-Петербурге.

Существенная цель воспитания у всех народов должна быть та, чтобы всякому юноше ясно показать правый путь к будущему его существованию: физическому, нравственному и политическому. Почему цель сия непременно требует, чтобы оное сообразно было с положением земли, с образом правления, с законами, обычаями и правилами вероисповедания. По сей-то причине оно у всех народов одинаковым образом не может и не должно быть устрояемо. Иные государства, заимствовав от своих соседей самые превосходные правила воспитания, но не сообразные ни с их верою, ни с правлением, ни с положением земли, ниже с обычаями, повредили весь твердый состав своего народного существования. Таким образом афинское приятное образование, вкравшись в воинственную Спарту, было первою причиною ее погибели. Из бытописаний видим, что те государства, где граждане с самого детства напояемы были правилами своей земли, своей веры, своих законов, сколь иногда малы ни были, не могли быть вчинены в тело других государств, не взирая ни на какие средства насилия. Они, имея собственную, так сказать, душу и совсем различную от прочих народов, не могли быть составными частями другой, не сходной с ними державы. Римляне для совершенного подчинения себе чуждых народов старались переменить их образ воспитания. В нынешнее время то же, кажется, сделали и французы с Германией. Они, затевая сделать всеобщую монархию, рассевали в ней развратные правила своего воспитания. Можно утвердительно сказать, что человек другой земли, другого правления и другого вероисповедания не может образовать гражданина отечеству: он его настроит на образец земли своей. Обычаи и правила воспитателя, вопреки всем предосторожностям, какие бы он ни старался иметь в отвращение того (если, разумеется, иметь захочет), подействуют на воспитанника и перельются в его сердце, так что француз из воспитанника своего не иного кого сделает, как токмо француза, англичанин англичанина, немец немца. Римляне определениями правительства неоднократно изгоняли из Рима греков, воспитывавших их юношество.

В России частным воспитанием детей доселе занимались по большей части иностранцы. Причиною такового повсеместного почти употребления иноземцев в должности воспитателей первоначально был, по-видимому, недостаток в способных к тому соотечественниках; потом вкоренившийся предрассудок, поставлявший чистое произношение в чужом наречии выше образования и ума и сердца, продолжил их, преимущественно перед соотечественниками нашими в звании воспитателей, до сего времени. Правда, некоторые добродетельные наставники, особливо из венгров и германцев, немалую принесли пользу Отечеству нашему по части публичного воспитания детей; но другие, особливо частные воспитатели, или по легкомыслию, или по пристрастию, или даже по злонамерению напояли воспитываемых ими детей правилами своей земли. Хладнокровием к вере, или, что все одно и то же, безверием и вольнодумством, можно бы к сему прибавить, что они рассевали и правила своих сект философских; но, к счастию, большая часть приватных воспитателей философии не знали (В высочайше одобренной Записке министра народного просвещения о предположениях касательно частных пансионов сказано именно: «В Отечестве нашем далеко простерло корни свои воспитание, иноземцами сообщаемое. Дворянство, подпора государства, возрастает нередко под надзором людей, одною собственною корыстию занятых, презирающих все неиностранное, не имеющих ни чистых правил нравственности, ни познаний. Следуя дворянству, и другие состояния готовят медленную пагубу обществу воспитанием детей своих в руках иностранцев. Любя Отечество, не можно без прискорбия взирать на зло, столь глубоко в оном вкоренившееся . Не от меня зависит переломить дух важнейшей части граждан, внеся в семейства их счастливое недоверие к чуждым воспитателям» и пр.)

Первое зло, и самое величайшее, нанесенное России иноземными наставниками, состояло в том, что они истребляли неприметно в воспитанниках твердость веры хладнокровием к оной и вольномыслием. Зло сие давно растлило сердца французов, а не менее того и немцев. Самые даже добродетельные из них сочли, наконец, постороннею вещью воспитания наставление в вере или потому, что со стороны родителей сего не требовалось, или для того, что, быв совсем другого исповедания, они не могли без нарушения совести своей учить правилам нашего исповедания.

Второе зло, замедлившее просвещение россиян, было само невежество воспитателей иноземных. Большая часть из них, по малым познаниям не сыскав хлеба в собственных землях, явились в Россию и взялись за самое для них легкое ремесло - воспитание детей; и несмотря на свое невежество, будучи гибче наших соотечественников сколько по природному свойству, столько и по нужде самой, легко находили место себе в домах частных. Но поелику чему-нибудь, а надлежало учить, то и принялись они, как наши старинные учителя-церковники, за одно чтение и произношение своего языка. Остановившись на последнем как на части труднейшей и требующей более траты времени, они выставили тонкость за верх и конец образования как ума, так и сердца. Науки, особливо труднейшие, даже по наименованию многим таковым воспитателям неизвестны были (В той же Записке говорится: «Все почти пансионы империи содержатся иностранцами, которые весьма редко бывают с качествами, для звания сего потребными. Не зная нашего языка и гнушаясь оным, не имея привязанности к стране, для них чуждой, они юным россиянам внушают презрение к языку нашему и охлаждают сердца их ко всему домашнему, и в недрах России из россиянина образуют иностранца. Сего недовольно: и для преподавания наук они избирают иностранцев же, что усугубляет вред, воспитанием их разливаемый, и скорыми шагами приближает к истреблению духа народного. Воспитанники их и мыслят и говорят по-иностранному; между тем не могут несколько слов правильно сказать на языке отечественном».)

Хотя с некоторого времени вследствие принятых Министерством народного просвещения мер к отвращению сих и других подобных зол иноземные воспитатели и начали преподавать закон христианский и науки некоторые нужные, но преподавание первого ограничивается доселе, как можно заметить при испытаниях, бывающих в пансионах, одним изучением уроков из катехизиса, по собственному их произволению извлекаемых из оного. Учение веры нигде не соединено с нравственною частию воспитания; нигде оно не полагается камнем краеугольным и настоящих и будущих умствований и деяний воспитанника; не принято тем зерном, из коего все добродетели расцвесть и плод принести долженствуют.

При том хотя науки в иных училищах и преподаются удовлетворительным с некоторой стороны образом, но, во-первых, приметен часто тот недостаток, что многие и разнообразные предметы в одно и то же время занимают воспитанников, которые, один по другом поступая в память, или в то же время один другим изглаживаются, или один с другими смешиваются так, что, не будучи согласуе-мы в ходе, общем между собою, и не имея соединяющей и единообразящей их точки, составляют не материал рассудка, но сумятицу, обременяющую память, омрачающую воображение, ослабляющую внимание и затмевающую рассудок; во-вторых, наука слова человеческого, столь необходимая, или совсем бывает забыта, или не имеет для себя достаточно посвящаемого времени при разнообразных предметах учения.

Сии два недостатка: недостаток в нравственном образовании, основанном на чистой вере, и недостаток в таком учении, которое бы, сближая учебные предметы к одной точке, служило пищею рассудку, - были причиною часто временных неудачных следствий от воспитания юношей в частных пансионах.

Недостаток в твердых правилах нравственности производит обыкновенно недостаток в твердости духа, или, иначе, в твердости характера. Многие юноши самого счастливого природного расположения душевного, не утвердившись в чувствовании нравственного изящества, после долговременного обучения в пансионах делаются и к добру, и к злу, и к своему отечественному, и к чужеземному ни хладны, ни теплы. Они-то суть космополиты и филантропы времен нынешних, которыми особенно Германия наполнена и которых, благодарение богу! не так еще много успели иноземцы расплодить в земле русской.

Недостаток же в таком учении, которое бы, входя в память, перелилось и претворилось в рассудок, был причиною того, что многие из юношей, долго бременившихся учением, поступая в государственную службу, мало к делам являют способности и токмо при долговременных усилиях некоторые из таковых приобретают навык к оным.

По сей-то причине люди, рассуждающие о вещах и их действиях по одним последствиям, видя выходящих из училищ молодых людей без всякой почти опытности и часто уступающих преимущество вовсе неученым, вздумали относить недостаток сей на счет самих наук. Одни из них стали утверждать, что учение более портит, нежели исправляет, естественный рассудок, другие же, видя с науками нередко соединяющийся разврат, почли их вредным семенем, производящим одно терние в обществе человеческом. Даже сама робость, которая побуждает некоторых родителей воспитывать детей дома, имея к тому весьма малые средства, может приписана быть недостаткам пансионного воспитания.

Общество нескольких друзей, которые многие годы занимались по части как публичного, так и частного образования детей и были очевидными свидетелями выше оттененных недостатков, разрушающих всю важность и благотворность цели воспитания детей, согласились между собою учредить собственное частное училище, желая на сем основании, для пользы соотечественников своих, употребить опытность свою и те замечания, кои снисканы ими в продолжение довольных лет своего служения.

Для избежания, хотя с постепенностью, признанных ими недостатков пансионного воспитания они положили избрать по учебной и нравственной частям следующие начала.