Развитие педагогической мысли в России во второй трети XVIII в.

Михаил Васильевич Ломоносов (1711 - 1765)

Михаил Васильевич Ломоносов

Великий русский ученый-энциклопедист, естествоиспытатель-материалист, один из основоположников современного естествознания, поэт, заложивший основы русского литературного языка, художник, историк, поборник отечественного просвещения, сторонник бессословной системы образования.

М. В. Ломоносов родился в деревне Мишанинской, около села Холмогоры Архангельской губернии, в семье государственного крестьянина-помора. Стремясь получить образование, в девятнадцать лет Ломоносов добирается до Москвы и, выдав себя за сына дворянина, поступает в Славяно-греко-латинскую академию. В 1735 г. в числе лучших учеников М. В. Ломоносов был направлен в Петербург в университет при Академии наук; в следующем году был послан в Германию в Марбургский университет, в 1741 г. вернулся в Россию. Вскоре (январь 1742 г.) был назначен адъюнктом (В дореволюционной России младшая ученая должность в некоторых научных учреждениях, а также лицо, занимающее эту должность.) Академии наук по физическому классу, а 1745 г. стал первым русским ученым, избранным на должность профессора (академика) химии. В 1748 г. для Ломоносова была построена первая в России химическая научно-исследовательская лаборатория. В 1757 г. Ломоносов был назначен советником канцелярии Академии наук. Стремясь улучшить работу академии как учебно-научного учреждения, он разработал план реорганизации управления Академии наук и подробный проект ее устава.

Много внимания уделяя улучшению работы академического университета и гимназии при академии, Ломоносов всеми силами способствовал развитию отечественной науки. Преодолевая рутину и откровенную вражду академического начальства, состоявшего в основном из немцев, Ломоносов развивает поистине титаническую научную деятельность. Его открытия обогатили многие отрасли знания, его идеи далеко опередили науку того времени. Ученый сформулировал один из основных законов естествознания - закон сохранения материи и движения, заложил основы физической химии, исследовал атмосферное электричество и силу тяжести, описал строение Земли, объяснил происхождение многих полезных ископаемых и минералов.

Среди многочисленных научных трудов по различным отраслям знания у М. В. Ломоносова имеются работы по вопросам просвещения, обучения и воспитания юношества. И хотя весь архив ученого, конфискованный после смерти М. В. Ломоносова графом Орловым по указанию Екатерины II, бесследно исчез, по опубликованным работам можно судить о его огромном вкладе в развитие просвещения и прогрессивной педагогической мысли. Заботясь о распространении просвещения в России, Ломоносов настаивал на создании университета европейского типа, доступного всем слоям населения. Он составил проект организации университета, а также гимназии при нем, разработав «Регламент московских гимназий», где изложил свои прогрессивные взгляды на обучение и воспитание гимназистов. В 1755 г. по его инициативе был открыт университет в Москве, носящий ныне имя великого ученого.

Чтобы повысить качество обучения, развить любовь к родному языку, М. В. Ломоносов создает знаменитые учебные книги по риторике, «Российскую грамматику» - первую грамматику, написанную на русском языке, общедоступный свод грамматических правил, сложившихся к тому времени. Это научный труд, отражавший материалистическое мировоззрение Ломоносова.

Работа «О размножении и сохранении российского народа» не закончена. В этом произведении автор показывает роль нравственного воспитания, значение обычаев, традиций в развитии русской науки, полезность взаимосвязи физического и нравственного воспитания, нравственного воспитания и умственного развития. Ломоносов считал, что положение народа можно улучшить посредством распространения культуры, просвещения. Последовательный сторонник естественнонаучного материализма, Ломоносов вел резкую полемику с духовенством, четко отграничивая науку от религии.

Советский народ высоко оценил вклад великого русского ученого в отечественную науку.

Первое здание Московского университета у Воскресенских ворот. Рисунок XVIII в.

Письмо М. В. Ломоносова И. И. Шувалову об основании Московского университета (до 19 июля 1754 г.)

(Шувалов, Иван Иванович (1727 - 1797) - русский государственный деятель, фаворит императрицы Елизаветы Петровны, генерал-адъютант. Покровительствовал просвещению. Первый куратор Московского университета, президент Академии художеств.)

(Печатается по изданию: Ломоносов М. В. Соч., т. VIII. М.; Л., 1948. В письме М. В. Ломоносова И. И. Шувалову обосновывается открытие в Москве университета как научного и культурного центра. Проект М. В. Ломоносова предусматривал 3 факультета: юридический, медицинский, философский без богословского; 13 кафедр как научных и учебных единиц; гимназию с двумя отделениями (для детей дворян и других сословий). Управление университетом должно было осуществляться на выборных демократических началах. Состав студентов и профессоров, по мнению М. В. Ломоносова, должен комплектоваться из российских юношей. Университет рассчитан на «публичность», т. е. популярность научных знаний.)

Полученным от Вашего превосходительства черновым доношением Правительствующему Сенату, к великой моей радости, я уверился, что объявленное мне словесно предприятие подлинно в действо произвести намерились к приращению наук, следовательно, к истинной пользе и славе Отечества. При сем случае довольно я ведаю, сколь много природное Ваше несравненное дарование служить может и многих книг чтение способствовать. Однако и тех совет Вашему превосходительству не бесполезен будет, которые, сверх того, университеты не токмо видали, но и в них несколько лет обучались, так что их учреждения, узаконения, обряды и обыкновения в уме их ясно и живо, как на картине, представляются. Того ради ежели Московский университет по примеру иностранных учредить намеряетесь, что весьма справедливо, то желал бы я видеть план, Вами сочиненный. Но ежели ради краткости времени или ради других каких причин того не удостоюсь, то, уповая на отеческую Вашего превосходительства ко мне милость и великодушие, принимаю смелость предложить мое мнение о учреждении Московского университета кратко вообще.

1) Главное мое основание, сообщенное Вашему превосходительству, весьма помнить должно, чтобы план университета служил во все будущие роды. Того ради, несмотря на то, что у нас ныне нет довольства людей ученых, положить в плане профессоров и жалованных студентов довольное число. Сначала можно приняться теми, сколько найдутся. Со временем комплект наберется. Остальную с порожних мест сумму полезнее употребить на собрание университетской библиотеки, нежели сделав ныне скудный и узкий план по скудости ученых, после как размножаться оный снова переделывать и просить о прибавке суммы.

2) Профессоров в полном университете меньше двенадцати быть не может, в трех факультетах.

В Юридическом три.

I. Профессор всей юриспруденции вообще, который учить должен натуральные и народные права, также и узаконения Римской древней и новой империи.

II. Профессор юриспруденции российской, который кроме выше писанных должен знать и преподавать внутренние государственные права.

III. Профессор политики, который должен показывать взаимные поведения, союзы и поступки государств и государей между собою, как были в прошедшие веки и как состоят в нынешнее время.

В Медицинском 3 же.

I. Доктор и профессор химии.

II. Доктор и профессор натуральной истории.

III. Доктор и профессор анатомии. В Философском шесть.

I. Профессор философии.

II. физики (Против первых двух пунктов справа рукою Шувалова поставлена скобка и приписано: «I»..)

III. оратории.

IV поэзии (Против пунктов III и IV справа рукою Шувалова поставлена скобка и приписано: «I»..)

V. истории (Рукою Шувалова приписано: «и геральдику»..)

VI. древностей и критики (Против пунктов V и VI справа рукою Шувалова поставлена скобка..)

3) При университете необходимо должна быть гимназия, без которой университет как пашня без семян. О ее учреждении хотел бы я кратко здесь вообще предложить, но времени краткость возбраняет.

Не в указ Вашему превосходительству советую не торопиться, чтобы после не переделывать. Ежели дней полдесятка обождать можно, то я целый полный план предложить могу. Непременно с глубоким высокопочитанием пребывая

Вашего превосходительства всепокорнейший слуга Михаила Ломоносов

Из «Проекта Регламента московских гимназий»

(Печатается по изданию: Ломоносов М. В. Полн. собр. соч., т. IX. М., 1955. Впервые опубликовано в 1955 г. «Проект Регламента московских гимназий» составлен М. В. Ломоносовым между 12 января и 26 апреля 1755 г. В Регламенте изложены правила школьной жизни гимназистов, организация обучения и воспитания, управление и руководство этим учебным заведением, предусматривается обучение детей не только дворян, но и разночинцев. М. В. Ломоносов был вынужден включить пункт о раздельном обучении детей дворян и разночинцев, поскольку ранее был утвержден проект И. И. Шувалова об учреждении Московского университета, где предусматривалось раздельное обучение. М. В. Ломоносов написал вариант «Регламента» для академической гимназии и представил его на рассмотрение в марте - мае 1758 г., т. е. три года спустя после создания «Регламента» для московских гимназий. При сличении текстов обнаружены небольшие изменения. Так, в первом проекте отсутствует рекомендация, по каким книгам учиться, в академическом «Регламенте» введена глава о правилах поведения гимназистов. Автор, очевидно, учитывал опыт трехлетней работы московских гимназий.)

ГЛАВА I. О ПРИЕМЕ ШКОЛЬНИКОВ В ГИМНАЗИЮ

§ 1

Науки благороднейшими человеческими упражнениями справедливо почитаются и не терпят порабощения. Того ради в первую гимназию принимать только детей дворянских или которых отцы дворянского рангу дослужились. В другую гимназию принимать разночинцев, кроме тех, которые, состоя в синодальном ведомстве, имеют нарочно для них учрежденные училища. Не принимать никаких крепостных помещичьих людей, кроме того, когда помещик, усмотрев в ком из них особливую остроту, пожелает его обучать в Московской гимназии и в университете свободным наукам; должен его прежде объявить вольным и, отказавшись от своего права и власти, которую он над ним имел прежде, дать ему увольнительное письмо за своею рукою и за приписанием свидетелей. Данное отпускное письмо хранить в университетском архиве при директории, а оного школьника производить с прочими разночинцами по его учению и пользоваться ему теми ж с ними привилегиями; когда ж явится негоден, отдать его помещику обратно по-прежнему.

§ 2

Сие все разумеется о приеме на определенное жалованье в комплект. А на своем коште позволяется всякого чина людям отдавать детей своих для обучения в оные гимназии, выключая крепостных помещичьих людей без отпускного письма, как выше показано.

§ 3

В обоих гимназиях на жалованье в комплекте не должно быть иностранных больше пятой доли, но и тем, которых отцы обязались быть вечными российскими подданными. Без жалованья вольных иностранных принимать кто лишь только похочет.

§ 4

Всяк, кто желает детей своих или поверенных себе под опеку отдать для обучения в Московскую гимназию из дворян или из разночинцев, должен оных представить в университетской директории при доношении, в котором объявить представляемого ученика лета и чему он обучился или нет, на казенном ли жалованье или на своем коште содержать его намерен. В первом случае имеет быть принят в комплект и введен по свидетельству ректорскому в пристойную школу, ежели будет порожнее место; когда ж того не будет, ожидать по порядку времени, как кто подал доношение, между тем обучаться может на своем коште. Во втором случае принимать и обучать по свидетельству в пристойных школах тому, чего кто пожелает.

§ 5

Для сего инспектору гимназии иметь четыре списка для представления в директорию во всякую треть: первый о дворянских детях на жалованье, второй для таковых же без жалованья учащихся, третий учащихся на жалованье разночинцев, четвертый таковых же, которые учатся на своем коште, с показанием в котором году, месяце и числе приняты в гимназию.

§ 6

Ежели родители не похотят детей своих обучать латинскому языку, но токмо французскому или немецкому, либо арифметике, геометрии и географии, о том при доношении объявлять в директории, дабы по тому учению их расположить можно было. Сие разумеется о тех, которые обучаются на своем коште.

Когда принят будет школьник в комплект на жалованье, обучаться ему четыре месяца, не получая жалованья и не вступая с прочими жалованными в сообщество, дабы усмотреть можно было, уповательны ли от него в учении успехи, чего учителям смотреть накрепко и рапортовать повсемесячно инспектору гимназии, а оный имеет представлять в директории. За записку безжалованных школьников в реестре брать в казну по рублю с каждого и давать им вид письменный за малою университетскою печатью...

Титульный лист книги М. В. Ломоносова 'Краткое руководство к красноречию...'

ГЛАВА III. О НАСТАВЛЕНИИ ШКОЛЬНИКОВ

Во-первых, при обучении школьников паче всего наблюдать должно, чтобы разного рода понятиями не отягощать и не приводить их в замешательство. Итак, ежели принятый школьник еще российской грамоте не знает, должен только в российском первом классе пото-ле обучаться, пока читать и писать искусен будет.

§ 18

Ежели который школьник грамоте российской довольно искусен в гимназию вступил, того, обучив первым основаниям российской грамматики в нижнем классе, обучать в латинской школе в нижнем классе, что показано четыре дня в неделю; а прочие два дня в школе первых оснований наук показывать арифметику.

§ 19

Потом по произведении обучать в российской школе во втором классе два дня в неделю; во втором же классе латинском - три дня, да геометрии и географии - один день.

§ 20

В верхнем классе в латинской школе три дня, в российской -один день, в философии - два дня...

§ 22

Арифметику, геометрию и географию показывать на российском языке, философии первые основания - на латинском.

§ 23

Сие разумеется о жалованных и о нежалованных учениках вообще, которые хотят происходить порядочно в науках. По окончании сих необходимо нужных школ учиться немецкому, французскому, английскому и итальянскому языкам, смотря по остроте, по летам и по охоте.

§ 24

Сим языкам обучать не так, как обыкновенно по домам принятые информаторы одною практикою, но показывать и грамматические правила. Притом излишним оных множеством не отягощать, особливо сначала практику употреблять прилежно, слова и разговоры твердить, упражняться в переводах и сочинениях.

ГЛАВА IV. О ЭКЗЕРЦИЦИЯХ ГИМНАЗИЧЕСКИХ

§ 25

Экзерциции суть двояки, школьные и домашние. Школьные бывают в гимназии приватно при одном учителе или при собрании других школ, а иногда и публично в ректорском классе. Домашние экзерциции на дом от учителя задаются.

§ 26

Первая школьная экзерциция есть чтение изусть заданного урока в первый час по входе в школу, прежде приходу учительского, который урок слушать должен старший школьник того же классу, и, знает ли кто урок свой или нет, записывать в таблице и класть на стол перед учителя, что учитель сам освидетельствовать может.

§ 27

Вторая школьная экзерциция: короткие задачи переводить какие сентенции или переменять фразисы стихами и прозою, не пишучи. Материи выбирать по тому, в какой то будет классе. Сие служить будет к немалому в учении поощрению, однако чинить тогда, ежели учителю по окончании своей лекции времени до выходу останется.

§ 28

При собрании школ обоих гимназий быть экзерцициям на каждый месяц при окончании: один день поутру и пополудни, где учителя общее имеют всем задавать материи для переводу или переложения фразисов прозою и стихами, чтобы то делали школьники, не смотря в книги и не пишучи.

§ 29

Публичным экзерцициям быть по каждую полгода только в верхнем классе, где некоторые школьники имеют говорить речь своего сочинения под ректорским присмотром на российском и латинском языках, прозою и стихами.

§ 30

Домашние экзерциции, которые между школьными лекциями кроме уроку что выучить должно, от учителей на дом задаются, должны быть короткие переводы с российского на латинский, с латинского на российский или предложения с прозы на стихи, смотря по классам. Оные задавать трижды в неделю на ночь, а в обеднее время для краткости времени того не делать. Позволить школьникам упражнения по своей охоте для показания каждому своего особливого рачения и понятия. Сии могут быть подобны вышеписанным задачам, или кто хочет, имеет выучить сверх уроку несколько стихов или краткую речь в прозе из классических авторов.

§ 31

Сие все будет служить не токмо к скорому обучению, но и к обстоятельному познанию остроты и прилежания каждого школьника, что все дабы ясно и подробно видеть можно было, должно иметь помесячные таблицы, в которых показывать каждого школьника повседневное поутру и ввечеру поведение в школах и исправление домашних экзерциции.

§ 32

Что кто исполнил или пропустил и прочее назначить в клетках против каждого дня и имени первыми буквами слов знаменующих: В. И.- все исполнил. Н. У.- не знал уроку. Н. Ч. У.- не знал части уроку.

§ 33

Для помесячных экзерциций должно быть общей табели у ректора, в которой записывать каждого прилежание, остроумие, разделяя на три статьи - на лучших, посредственных и последних.

§34

Для тех, которые в ректорском классе полгодичные экзерциций публично имели, иметь особливые записки со мнением о их искусстве гимназии инспектора и ректора.

§ 35

Все школьные табели помесячно, а записки в каждую полгода взносить в директорию на рассмотрение, где по обстоятельствам директор с инспектором гимназии распределять будут, а особливо того смотреть, чтобы остроумные и прилежные отличены были от тупых и нерадивых.

ГЛАВА V. О ЭКЗАМЕНАХ, ПРОИЗВЕДЕНИЯХ И ВЫПУСКАХ ШКОЛЬНИКОВ

§ 36

На каждый год быть двум произведениям из нижних классов в высшие, а из верхнего в студенты; первому произведению быть после недели святой пасхи, второму - в первые числа месяца сентября.

§ 37

Для сего чинить прежде каждого произведения во обоих гимназиях и во всех школах и классах строгие экзамены, первый - на шестой неделе великого поста, второй - в последних числах месяца августа, перед рекреацией (Каникулы., )в месяце августе позволенной.

§ 38

В нижнем и в среднем классах экзамен должен происходить в присутствии директора, инспектора гимназии и ректора и при учителях. В верхнем классе экзаменовать в присутствии кураторском, директорском, всех профессоров и ректора.

§ 39

Прежде экзамена сочинить для каждой школы и класса общие на целую полгода табели, чтобы вдруг можно было видеть экзаменаторам понятие, прилежание и поступки каждого школьника как следует.

§ 40

Потом спрашивать каждого школьника особливо изо всех тех книг, по которым он чему изусть учился или которые от учителя толкованы. Задавать к решению переводы краткие или сочинения по рассуждению школы и класса. Кто каково ответствовал, записывать в особливые экзаменаторские табели.

§ 41

После экзамена сличить помесячные табели с теми, в которых при экзамене записаны успехи каждого школьника. Производить их по достоинству из нижних классов в высшие, из верхнего класса в студенты для слушания в оном профессорских лекций, причем наблюдать следующее.

§ 42

Не переводить из одного класса в другой, ежели кто не выучил всего того твердо, что в оном классе, в котором учился, положено для изучения.

§ 43

Не разделять учения одного школьника по разным классам. Так, кто нижний класс русской и латинской школы знает твердо, а не выучил как надлежит в нижнем классе арифметики, того не производить в средний класс ни русской, ни латинской, пока арифметику довольно знать будет. Таким образом, ежели кто арифметику выучил, однако нетверд в первых основаниях латинского языка, того не переводить во второй класс латинской школы. Сие наблюдать и в прочих классах, дабы один с другим не мешались.

§ 44

При выпуске из гимназии студентов смотреть, сверх сего лет, чтобы кто ради малолетства, вышед из строгого гимназического содержания, не испортил своих нравов, но приобрел бы вместо того и успехи в других языках. Итак, ежели кто к пятнадцати летам своего возраста пройдет все классы школы российской, латинской и первых оснований нужнейших наук, того перевести в немецкую, французскую и других языков школы по рассуждению его понятия.

§ 45

Напротив того, когда кто в помянутых классах трех школ оконча-ет учение в летах, например около двадцати лет, также и способность к учению нынешних европейских языков посредственную имеет, такового производить в студенты, дабы, не теряя напрасно времени, мог достигнуть в университете такой науки, которою, помянутых языков не зная, Отечеству полезен быть может.

§ 46

Ежели который школьник за какими-нибудь извинительными причинами, как то за долговременными болезнями или за недовольною способностию, в гимназии долго пробыл и уже в немалых летах, однако всегда учился по силе своей прилежно и вел себя порядочно, такого должно из гимназии выпустить в другую команду по пристойности с рекомендациею или определить в учителя нижних классов.

§ 47

Которые учатся на своем содержании, тех выпускать по тем условиям, на которых они в гимназию приняты. Но ежели в ком усмотрена будет особливая острота и склонность к наукам, для тех употреблять всякие пристойные способы, чтобы склонить родителей к совершению таких детей их в науках...

ГЛАВА VII. О НАГРАЖДЕНИЯХ И НАКАЗАНИЯХ

§ 57

Награждения и наказания должны быть приватные и публичные: приватные награждения - за излишние в школе изучения и преимущества перед другими; публичные - за оказанные при собрании школ чрезвычайные преимущества в экзерцициях; приватные наказания - за неисправление школьной должности или за непристойные в доме и в школе поступки; публичные - за великие пренебрежения школьных должностей, за чрезвычайную резвость или за важные преступления законов.

§ 58

Приватные награждения к поощрению молодых людей могут быть довольны: 1) похвальные слова, 2) повышение места перед другими, 3) чтоб им те кланялись в школе, которые то должны делать вместо штрафа, 4) давать грыдорованные картинки (Имеются в виду картины, которые пишутся на холсте, пропитанном маслом.) , тетрадки, книжки.

§ 59

Публичные награждения могут состоять: 1) в книгах чисто переплетенных, 2) в математических инструментах, 3) в медалях серебряных, которые должен отдавать директор при всем собрании, похвалив показанные успехи.

Из «Краткого руководства к красноречию»

(Печатается по изданию: Ломоносов М. В. Риторика. СПб., 1748. Впервые опубликовано в 1748 г. Пособие предназначалось для студентов академической гимназии. Состоит из трех частей и предисловия. В предисловии автор объясняет, что такое красноречие, как овладеть этим искусством, он считает, что риторика, оратория, поэзия доступны всем тем, кто будет постоянно упражняться. Темы частей книги: «О изображении», «О украшении», «О расположении». )

Вступление

§ 1

Красноречие есть искусство о всякой данной материи красно говорить и тем преклонять других к своему об оной мнению. Предложенная по сему искусству материя называется речь или слово.

§ 2

К приобретению оного требуются пять следующих следствий: первое - природные дарования, второе - наука, третье - подражание, четвертое - упражнение в сочинении, пятое - знание других наук.

§ 3

Природные дарования разделяются на душевные и телесные. Душевные дарования, а особливо остроумие и память, к получению сего искусства толь необходимо нужны, как добрая земля к посеянию чистого семени: ибо как семя на неплодной земле, так и учение в худой голове тщетно есть и бесполезно. И для того Аполлоний Алабенденский (Имеется в виду Аполлоний Пергский (ок. 260-ок. 170 до н. э.) - древнегреческий математик и астроном, представитель александрийской школы, ученик Евклида., )славный в древних временах красноречия учитель, по свидетельству Цицеронову (Цицерон, Марк Туллий (106 - 43 до н. э.) - политический деятель, оратор, писатель Древнего Рима., )тех, которые от родителей своих к нему в училище присылались, в самом начале учения природную остроту прилежно рассматривал, и которых приметил к тому быть неспособных, немедленно назад отсылал, чтобы они напрасными трудами себя не изнуряли. Телесные дарования, громкий и приятный голос, долгий дух и крепкая грудь в красноречии, а особливо в произношении слова упражняющимся, очень надобны; также дородство и осанковатый вид приличны, ежели слово пред народом говорить должно.

§ 4

Наука состоит в познании нужных правил, которые показывают подлинный путь к красноречию. Они должны быть, первое, кратки, чтобы не отяготить памяти многим изусть учениям, а особливо тем, чему легче можно с примеров научиться, нежели по правилам; второе, порядочны, для того, чтобы они были вразумительны и тем к научению способственны; третье, удовольствованы примерами, которые бы показали самую оных силу, для яснейшего их понятия и для способнейшего своих примеров против оных сочинения. Мы будем стараться, чтобы в настоящем нашем предприятии поступить по сим требованиям.

§ 5

Изучению правил следует подражание авторов в красноречии славных, которое учащимся едва небольше нужно, нежели самые лучшие правила. Всяк знает, что и в художествах того миновать нельзя, например: кто учится живопиству, тот старается всегда иметь у себя лучшие рисунки и картины славных мастеров и, к ним применяясь, достигнуть совершенства в том художестве. Красноречие коль много превышает прочие искусства, толь больше требует и подражания знатных авторов. Но о сем пространнее предложено будет на конце сей книги особливо.

§ 6

Подражание требует, чтобы часто упражняться в сочинении разных слов. От беспрестанного упражнения возросло красноречие древних великих авторов, которых от того ни старость, ни великая честь и достоинство отвратить не могли. Ибо генералы, сенаторы и сами консулы, как Ирций и Панса, будучи на высочайшей степени Римской власти, у Цицерона приватно в красноречии обучались и в домах своих в произношении слова упражнялись. Азиний Поллион, славный генерал римский, презрев печаль о умершей своей дочери, в четвертый день после ее смерти обучался в произношении слова. Отсюду воспоследовало, что таковые трудолюбивые люди, не готовясь, говорили публично прекрасные речи. Сие прежде началось у греков, а потом уже в Риме возвысилось на самую высочайшую степень. Такие речи, без приготовления пред народом произнесенные, назывались божественными: ибо они казались быть выше сил человеческих. Того ради надлежит, чтобы учащиеся красноречиво старались сим образом разум свой острить, чрез беспрестанное упражнение в сочинении и произношении слов, а не полагаться на одни правила и чтение авторов; ежели при всяком случае и о всякой материи готовы быть желают к предложению слова.

§ 7

Материя риторическая есть все, о чем говорить можно, то есть все известные вещи в свете. Откуда явствует, что, ежели кто имеет большее познание настоящих и прешедших вещей, то есть чем искуснее в науках, у того большее есть изобилие материи к красноречию. И так учащиеся оному великое будут иметь в своем искусстве вспоможение, ежели они обучены по последней мере истории и нравоучению.

§ 8

Слово двояко изображено быть может, прозою или поэмою. Проза есть слово, которого части не имеют точно определенной меры и порядка складов, ни согласия в произношении точно назначенного; но все речения располагаются в нем таким порядком, какого обыкновенный чистый разговор требует. Поэма состоит из частей, известною мерою определенных, и притом имеет точный порядок складов по их ударению или произношению. Первым образом сочиняются проповеди, истории, учебные книги; другим составляются гимны, оды, комедии, сатиры и других родов стихи.

§ 9

Но хотя проза от поэмы для отменного сложения разнится, а поэтому и в стиле должна быть отлична; однако... весьма с оною сходствует: ибо об одной вещи можно писать прозою и стихами. И так оба сии красноречия роды имеют в себе крупно обоим общее, и особливо каждому отменное.

§ 10

Мы предлагаем здесь вкратце руководство к обоему красноречию; и для того, поступая по натуральному порядку, показываем, во-первых, учение о красноречии вообще, поколику оно до прозы и до стихов касается, и затем при правилах полагаются в нем примеры прозою и стихами. Потом сообщаем наставление к сочинению речей в прозе и примеры присовокупляем прозаичные из славных авторов. Наконец предлагается о стихотворстве учение с приложенными в примеры стихи.

Сии три учения составляют три книги сего руководства - риторику, ораторию и поэзию.

Из «Российской грамматики»

(Печатается по изданию: Ломоносов М. В. Российская грамматика. СПб., 1855. Написана «Грамматика» в 1754-1755 гг. Впервые отдельной книгой издана в 1757 г. с обозначением на титульном листе: «Печатана в Санкт-Петербурге при императорской Академии наук». Рукопись книги не сохранилась. «Российская грамматика» М. В. Ломоносова была первой грамматикой, написанной на русском языке. Научная достоверность, простота изложения сделали ее лучшим учебником на десятилетия. К «Грамматике» М. В. Ломоносова можно применить его же слова: «Хотя природное знание языка много может, однако грамматика показывает путь доброй натуре» (§ 131 «Грамматики»). «Грамматика» была издана на немецком языке, а для подношения именитым людям (знатным особам) было осуществлено парадное издание, с золотым обрезом, в количестве 20 экз. Книга содержит оглавление, 6 наставлений. Каждое наставление имеет 5 глав. Наставления называются: «О человеческом слове вообще», «О чтении и правописании российском», «О имени», «О глаголе», «О служебных частях слова», «О сочинении частей слова».)

Милостивый государь!

Повелитель многих языков российский не токмо обширностью мест, где он господствует, но купно и собственным своим пространством и довольствием велик перед всеми в Европе. Невероятно кажется иностранным и некоторым природным россиянам, которые больше к чужим языкам, нежели к своему, трудов прилагали. Но кто не упрежденный великими о других мнениями прострет в него разум и прилежанием вникнет, со мною согласится. Карл Пятый (Карл V (1500 - 1558) - император так называемой Священной Римской империи.), римский император, говорил, что испанским языком с богом, французским с друзьями, немецким с неприятелями, итальянским с женским полом говорить прилично. Но если бы российскому языку был искусен, то, конечно, к тому присовокупил бы, что им со всеми оными говорить пристойно. Ибо нашел бы в нем великолепие испанского, живость французского, крепость немецкого, нежность итальянского, сверх того, богатство и сильную краткость греческого и латинского языков. Обстоятельнее всего сего доказательства требует другого места и случая. Меня долговременное в российском слове упражнение о том совершенно уверяет.

Сильное красноречие Цицероново, великолепная Вергилиева важность, Овидиево приятное витийство не теряют своего достоинства на российском языке. Тончайшие философские воображения и рассуждения, многоразличные естественные свойства и перемены, бывающие во всем видимом строении мира и в человеческих обращениях, имеют у нас пристойные и вещь выражающие речи. И ежели чего точно изобразить не можем, не языку нашему, но не довольному своему в нем искусству приписывать долженствуем. Кто отчасу далее в нем углубляется, употребляя предводителем общее философское понятие о человеческом слове, тот увидит безмерно широкое поле, или, лучше сказать, едва пределы имеющее море. Отважась в оное, сколько мог я измерить, сочинил малый сей и общий чертеж всея обширности, российскую грамматику, главные только правила в себе содержащую. Сие невеликое дело... принести в дар весьма бы усомнился; есть либо оно, не считая моего посильного и к отечеству усердного труда, само своею надобностию не подало к тому смелости. Тупа оратория, косноязычна поэзия, неосновательна философия, неприятна история, сомнительна юриспруденция без грамматики. И хотя она от общего употребления языка происходит, однако правилами показывает путь самому употреблению. Итак когда в грамматике все науки таковую нужду имеют, того ради желая, дабы она сиянием, от пресветлого имени... привлекла российское юношество к своему наставлению...

НАСТАВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ О ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ СЛОВЕ ВООБЩЕ

ГЛАВА I. О ГОЛОСЕ

§ 1. По благороднейшем даровании, которым человек прочих животных превосходит, то есть правителе наших действий разуме, первейшее есть слово, данное ему для сообщения с другими своих мыслей. Польза его толь велика, коль далече ныне простираются происшедшие от него в обществе человеческом знания; которые весьма бы тесно ограничены были, если бы каждый человек воображенные себе способом чувств понятия только в собственном своем уме содержал сокровенны. Когда к сооружению какой-либо махины приготовленные части лежат особливо и ни которая определенного себе действия другой взаимно не сообщает, тогда все небытие их тщетно и бесполезно. Подобным образом ли если бы каждый член человеческого рода не мог изъяснить своих понятий другому, то бы не токмо лишены мы были сего согласного общих дел течения, которое соединением разных мыслей управляется; но и едва бы не хуже ли были мы диких зверей, рассыпанных по лесам и по пустыням.

§ 2. Правда, что кроме слова нашего можно бы мысли изображать было чрез разные движения очей, лица, рук и прочих частей тела, как то пантомимы на театрах представляют; однако таким образом без света было бы говорить невозможно, и другие упражнения человеческие, особливо дела рук наших, великим было б помешательством такому разговору; не упоминаю других непристойностей.

§ 3. Но коль велика творческая премудрость! Одарил нас словом, одарил слухом. Определенные к ним члены коль хитро устроены...

§ 4. Умалчивая здесь об оных органических членах, рассудим токмо о несчетном различии: первое - голоса, второе - выговора.

§ 5. Чудимся по справедливости бесконечному различию идей, которые чувством зрения представляются; но едва ли меньше дивиться должно несчетному их множеству, посредством слуха поемле-мому нами. Для уверения надлежит различить наперед голос на главные его изменения.

§ 6. Во-первых, изменяется голос выходкою, второе - напряжением, третье - протяжением, четвертое - образованием.

§ 7. Выходка возношением и опущением, протяжение долготою и краткостью, напряжение громкостью и тихостью, сколько различия в голове производят; довольно известно из музыки. Не упоминаю многообразного совокупления разных повышений, когда они сладко соглашаются, несносно здорят или кратким разгласием приятное согласие предыдущих и последующих больше украшают.

§ 8. По сему вымышленные от Гольберга (Гольберг (Хольберг), Людвиг (1684 - 1754) - крупнейший деятель скандинавского Просвещения. Датский писатель, драматург, философ.) в земле живущие люди, когда бы действительно были и имели бы вместо органов, к произнесению слова служащих, на груди своей струны, то могли бы оными свободно изображать и с другими сообщать свои мысли.

§ 9. Образование состоит в отменах голоса, которые от повышения, напряжения и протяжения не зависят. Такие изменения примечаем в сиповатом, звонком, тупом и в других голосах разных. Отмена их коль многочисленна, из того видеть можем, что из великого множества знакомых людей каждого узнаем по голосу, в лицо не видя.

§ 10. Образованием названо здесь сие изменение голоса для того, что представляет в себе образы животных и бездушных вещей с их голосом. Ибо иной голос подобен колокольному звону, иной тележному скрипу, иной скотскому реву, иной Соловьеву свисту, иной подходит к какому-нибудь музыкальному инструменту.

§ 11. К образованию принадлежат и слова человеческого выговора, как вид оного, которым голос различно изменяется и с голосами разных животных и бездушных вещей себя в уме представляет. Например: иногда изображается шипением кипящая вода, иногда треском сыплющиеся мелкие камни, блеяние овец и другие отмены.

ГЛАВА II. О ВЫГОВОРЕ И НЕРАЗДЕЛИМЫХ ЧАСТЯХ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СЛОВА

§ 12. Хотя не все сии изменения, однако великую часть оных имеет в себе человеческое слово. Толь многих народов, по разным странам обитающих, разные языки каких отмен не имеют. Показывают сие многие азиатские, африканские и американские народы, которых языки больше на шум других животных, нежели на человеческий разговор, походят, как о том многие описания путешествий свидетельствуют.

§ 13. Неразделимая часть слова называется та, к которой, в неразделимое по чувствам время, ни напряжением, ниже повышением ничего отменного произвести не возможно.

§ 14. Таковые неразделимые части слова изображаются по их разности различными начертаниями, которые называются, по-нашему, буквы. Различность их происходит от разности органов, от разного их положения и движения.

§ 15. Устроенные для выговору органы суть губы, зубы, язык, нёбо и гортань с положенными близ ее частями, то есть с язычком, и со скважинами в ноздри.

§ 16. Движения органов суть двояки: первые могут дать голосу отмену на чувствительное и весьма долгое время, сколько духа человеческого станет. Другие явственно слышны бывают в не разделимое слухом время, и по большой части в начале отмен первых.

§ 17. Первые отмены действительно голосу сопрягаются, и начертания или буквы, их изображающие, по справедливости гласными называются. Второго рода отмены прилично согласными именованы.

§ 18. Всем народам и каждому человеку легче произносить голос простым отверстием рта, чем производится отмена образовательная, которую мы показываем буквою а: того ради недивно, что она поставляется у всех известных народов в начале азбуки.

§ 19. Разные положения всего рта, а особливо расширение, стиснение, округление и протяжение, производят разные отмены образовательные, которые изображаются буквами гласными е, и, о, у и пр.

§ 23. Состояние частей, рот составляющих, в произношении согласных есть расположение или движение. Одним расположением разнится произношение букв в, ф, ж, з, с, ш, г (в благо), х. Движение есть двояко: ударение или трясение. Ударением или крутым разведением частей органических производятся б, г (в глаз), д, к, л, м, н, п, т, ц, ч; трясением - р, чистое и картавое греческое, также и гортанные согласные многих азиатских народов, которые чрез произношение оных язычок и всю глубину рта в дрожание приводят.

§ 24. Но как в расположении рта стремление воздуха, в движении сила разнятся, так по их мере разделяются происшедшие оттуда согласные отмены на твердые и мягкие, которые здесь в соответственном положении представляются.

§ 25. Сии различия и разделения букв должно почитать только общими и первоначальными. Ибо как голос человеческий в выходке, в протяжении и в напряжении на бесчисленные сечения разделен быть может, так и отмены выговора почти бесконечны...

ГЛАВА IV. О ЗНАМЕНАТЕЛЬНЫХ ЧАСТЯХ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СЛОВА

§ 39. Взирая на видимый сей свет, двоякого рода бытия в нем находим. Первого рода суть чувствительные в нем вещи; второго рода суть оных вещей разные деяния.

§ 40. Слово дано для того человеку, чтобы свои понятия сообщать другому. И так понимает он на свете и сообщает другому идеи вещей и их деяний. Изображения словесные вещей называются имена, например: небо, ветр, очи; изображения деяний - глаголы, например: синеет, веет, видят. И так понеже они всегда вещь или деяние знаменуют; по справедливости знаменательные части слова названы быть могут.

§ 41. Сии знаменательные части слова должны иметь между собою соответствие, чтобы мы изобразить могли наши мысли. К сему служат особливые части, знаменующие первых друг к другу принадлежность, и называются предлоги и союзы. Предлоги для знаменования обстоятельств, к вещам или к переменам принадлежащих, предлагаются именам и глаголам раздельно, например: у дела; или слитно, например: удельное. Союзы самых понятий соответствие между собой показывают. Пример первого: Змей вьется по траве. По - предлог, значит, обстоятельство места. Пример второго: Хоть вижу, да не разумею. Хоть, да - союзы, показывают взаимность видения и разумения.

§ 42. Множество понятий и поощрение к скорому и кратному их сообщению привело человека нечувствительно к способам, как бы слово свое сократить и выключить скучные повторения одного речения. Оные способы суть части слова знаменательные, кратко заключающие в себе несколько идей разных, и называются местоимение, наречие, междометие. Местоимение полагается вместо имени; наречие изображает единым речением обстоятельства; междометие представляет движение духа человеческого кратко...

§ 44 (Нумерация парагрофов приводится в соответствии с оригиналом.) Обращения мыслей человеческих, для которых взаимного сообщения служит слово, произвели в нем разные преношения. Из которых главнейшее есть сие, что вещи в виде деяний и деяния в виде вещей представляются: и потому от имен глаголы, от глаголов имена происходят. Золочу от золота, ручаюсь от руки; напротив того, терпение от терплю, клятва от кляну, прохожий от прохожу. Первые называем глаголами отыменными, другие - именами отглагольными.

§ 45. К последним принадлежат причастия, обще за особливую часть слова почитаемые: биющий, битый, бивший и пр. Сии глагольные имена служат к сокращению человеческого слова, заключая в себе имена и глагола силу. Приведенный, вместо которого привели. Они в переменах причастны имени: приведенный, приведенного и проч. Так же и глаголы: бывший, будущий: потому имеют место непоследнее меж прочими частями слова.

§ 43. Из сего всего явствует, что имя и глагол суть части человеческого слова необходимо нужные, в изображении самых наших главных понятий: местоимение, причастие, наречие, предлог, союз и междометие - в сношении и в сокращении оных служат... Первые должно именовать главными, другие - служебными частями слова.

§ 46. Посему слово человеческое имеет восемь частей знаменательных: 1) имя, для названия вещей; 2) местоимение, для сокращения именований; 3) глагол, для названий деяний; 4) причастие, для сокращения соединением имени и глагола в одно речение; 5) наречие, для краткого изображения обстоятельств; 6) предлог, для показания принадлежности обстоятельств к вещам или деяниям; 7) союз, для изображения взаимности наших понятий; 8) междометие, для краткого изъявления движений духа.

§ 48. Все вещи на свете совокупляются в некоторые общества, ради взаимного подобия, которое называется одним именем, например: орел, ястреб, лебедь, соловей и пр. состоят под единым именем птица, что знаменуют род; а орел, ястреб, лебедь, соловей и другие птицы суть виды. Подобным образом человек есть род, а воин, судья, крестьянин суть виды и различаются на верхние и нижние. Верхние виды могут быть сами родами и заключать в себе нижние виды. Например, судья в рассуждении человека есть вид, а в рассуждении Якова, Федора, Ивана и прочих имен есть род. Ибо судья может быть Иван, Яков, Федор, которые суть виды и называются имена собственные, а прочие высшие виды и роды: птица, орел, человек, купец - суть имена нарицательные.

§ 49. Собрание многих видов вместе часто представляется уму нашему в одном понятии и имеет для того одно нарицательное имя, которое собирательным называется. Таковы суть: полк, собор, лес, стадо.

§ 50. Воображение вещей приводит в ум наш купно их качества. Вещи к качествам не присоединены необходимо; качества без вещи самой быть не могут. Итак, имена, значащие вещь самую, называются существительные, например: огонь, вода; значащие качество, именуются прилагательные: великий, светлый, быстрая, чистая.

§ 51. Как все вещи от начала в малом количестве начинаются и потом присовокуплениями возрастают, так и слово человеческое, по мере известных человеку понятий, вначале было тесно ограничено и одними простыми речениями довольствовалось. Но с приращением понятий и само помалу умножилось, что происходило произ-вождением и сложением. Произвождение состоит в наращении складов, например: от имени гора произошли имена горница, горист, горный; от рука - рукавица, рукоятка, ручка, ручной. Сложение бывает от совокупления двух или многих речений воедино: порука из имени рука и предлога по; рукомойник - от рука и мою. Сие рассуждай и о глаголах: распространяю состоит из предлогов рас-, про- и имени страна.

§ 52. Рассматривая свойства вещей, находим в них разности что то же свойство в одной вещи превосходнее, нежели в другой. Так, видя звезду, находим в ней светлость; но видя месяц, больше светлости чувствуем. Холодна осень, но зимним морозам уступает. Отсюда имеют прилагательные имена разной степени. Первая - положительная, которой просто вещи свойство изображается: светлый, студеный; вторая степень рассудительная, которой о свойстве вещи преимущественнее рассуждаем: светлее, студенее.

§ 53. Между многими вещами, одно свойство имеющими, чувствуем и почитаем оное в некоторой из них всех превосходящее, что уже ни едина тем оной сравниться не может. Сие изображается именем прилагательным степени превосходной: пресветлый, престуденый.

§ 54. Вещи изображаем по их числу в уме нашем, то есть одну или многие. Здесь также явствует склонность человеческая к сокращению слова. Ибо просто бы поступая, изобразить должно одну вещь, именовав однажды; а многие - многократным того же имени повторением. Например, говоря об одном, сказать: камень; а о многих: камень, камень, камень и далее. Но найден краткий способ, и от единственного числа отличается множественное нескучным того же и многократным повторением, но малою отменою букв: камни.

§ 56. Деяния и вещи относятся к вещам разным образом, и оттуда происходят в именах следующие отмены: 1) когда вещь в деянии просто представляется и именуется, например: рука сильная, громкая победа; 2) когда вещь представляется в принадлежности другой вещи, например: делом руки сильные, звук громкий победы; 3) когда деяние или вещь к вещи присвояются: предан руке сильной, приносит хвалу громкой победе; 4) когда одна вещь на другую действие производит: почитаю руку сильную, хвалю победу громкую; 5) когда к вещи речь обращается: о ты, рука сильная; о ты, победа громкая; 6) когда вещь как некоторое орудие или способ представляется: поразить рукою сильною, прославиться победою громкою. Сии перемены называются падежами: 1) именительный; 2) родительный; 3) дательный; 4) винительный; 5) звательный; 6) творительный.

§ 57. По самой натуре человеческого слова все сии падежи потребны, притом и довольны. Однако на то невзирая, некоторые языки имеют в них недостаток: и для того им один падеж вместо двух служит...

§ 60. Животных натура на два пола разделила, на мужской и на женский. Оттуда и имена их во многих языках суть двух родов: господин, гопожа; муж, жена; орел, орлица. Сие от животных простерлось и к вещам бездушным, из единого токмо употребления, и часто безрассудно, как мужского рода: сук, лист, волос; женского: гора, вода, стена.

§61. Пристойно кажется, чтобы бездушным вещам быть ни мужского, ни женского, но некоего третьего рода, каков есть в нас род средний: море, небо, сердце, поле. Однако сие так беспорядочно, что и среднего рода имена животных знаменуют: дитя, жеребя.