IV КРАСОТА

«...Ведь с маленькой вершины еще лучше видны более высокие, пока недоступные вершины».

Так в музыке: когда слушаешь значительное произведение в хорошем исполнении, то вместе с конкретными музыкальными образами рядом вырастает, складывается в душе образ музыки. Его не выразишь словами, его невозможно объяснить, но его чувствуешь.

Хотелось бы, чтобы при чтении этой книги у читателя постепенно складывался вот такой же образ воспитания, как образ музыки. Чтобы читатель представил себе воспитание не как сумму мероприятий и приемов, не как работу воспитателя,- как мудрое общение взрослого человека с живой душой ребенка. Воспитание - это жизнь, но только более умная, более осмысленная жизнь, чем жизнь обычного человека. В обычной жизни мы можем горячиться, заблуждаться, совершать странные и непоправимые поступки; нами, бывает, руководят страсти, а не мысль. Воспитатель прежде всего должен быть мудрым, им должно руководить знание жизни, опыт жизни. Есть много формулировок сущности воспитания; каждая из них, очевидно, в какой-то степени правильна, но каковы бы ни были эти формулы, воспитание всегда было и всегда останется передачей жизненного опыта от старших поколений к младшим. Обучение - передача знаний, воспитание - передача жизненного опыта.

Все дело в том, какой опыт передает воспитатель, имеет ли он его сам и понимает ли он простую истину, что он учит жизни. Все дело в том, имеет ли его воспитание отношение к жизни, к жизни ли он ведет своих

питомцев... Мы не поймем Сухомлинского, если не сумеем почувствовать биение живой жизни в его строчках, почувствовать его ум - житейски-практичный и идеально-возвышенный, почувствовать его характер - суровый и мягкий. Сухомлинский не рассуждает, не спорит, почти никогда не доказывает, он ведет рассказ о своей работе и о своих убеждениях, выстраданных в работе. Весь процесс развития убеждений остается за пределами его книг, в их «подводной» части. Это невыигрышный способ изложения мыслей, но меньше всего Сухомлинский стремился к эффектности. Воспитание и эффектность-враги на все времена. Воспитание - спокойное, кропотливое дело мудрых людей, дело, результаты которого сказываются через десятилетия... Мы удивляемся искусству древних мастеров, которые, бывало, всю жизнь точили-вытачивали какую-нибудь красивую вещицу, украшали ее тонким орнаментом. То же и воспитатель: он годами бьется над душой маленького человека, развивает ее, обрабатывает, украшает...

И если читатель начал в сознании своем выстраивать этот образ живого воспитания, то вот еще одна краска, еще одна черта для определенности образа, еще один угол зрения: воспитание красотой, в красоте, воспитание для красивой жизни.

Известно присловие: «Учение и труд рядом идут», но и учение, и труд недалеко уйдут - и уж, во всяком случае, невесть куда заведут человека,- если рядом с ними, вместе с ними не идет красота - третий из важнейших элементов воспитания.

Сухомлинский не агитирует за эстетическое воспитание. Он показывает, что без эстетического воспитания вообще никакого воспитания нет.

Мысли, вызванные чтением работ Сухомлинского об эстетическом воспитании, можно попробовать выстроить в такой доказательный ряд.

Чтобы воспитатель мог воздействовать на ребенка, или, проще говоря, чтобы ребенок прислушивался к словам воспитателя, подчинялся им, нужно опереться на что-то в душе ребенка.

Если методы воспитания - окрики, угроза, воспитатель, «опираясь» на страх (наказания, исключения, вызовы родителей и т. д.), может добиться послушания.

Но вот розга исключена из его арсенала, изгоняются окрики и угроза.

Что же теперь остается в распоряжении воспитателя? «Опираться» на боль и страх он отказывается из принципиальных соображений. Он обращается к сознанию, к совести, к душе ребенка и воздействует на них своим словом, своим личным влиянием и влиянием коллектива.

Воспитание усложняется в огромной степени, но плата за это усложнение, вернее, «доход» от него - неизмеримо более высокие результаты воспитания.

Однако слово воспитателя (так же как и слово коллектива) понятно, к сожалению, не каждому воспитаннику.

Прислушайтесь к обычным внушениям в учительской: «Сколько раз тебе говорить? Ты понимаешь русский язык или нет? До тебя доходят мои слова?»

Увы! Не доходят. Слово не доходит, не пробивается через броню эмоциональной бесчувственности, «толстокожести», как говорит Сухомлинский. Слово оказывается бесполезным, превращается в нудную нотацию.

Иные поступают просто: записка родителям «Примите меры», а так как и слово родителей тоже не всегда доходит, то совокупный наш воспитатель (семья и школа) быстро скатывается с высоких принципиальных позиций и хватается за ремень (отец хватается, школа вроде бы ни при чем, школа осталась на высоких позициях, но без всякой власти...).

Выход один, его и подсказывает Сухомлинский. Прежде чем воспитывать, надо «творить воспитываемость». Прежде чем обращаться к воспитаннику словом, надо добиться, чтобы он это слово понимал, воспринимал, чтобы оно доходило до него. Как добиться? Самыми разнообразными средствами развивать чуткость души, пробуждать совесть, поддерживать духовность.

Педагогике известен термин «уровень воспитанности». Работы Сухомлинского позволяют ввести еще один, близкий, но не совпадающий с первым термин: «уровень воспитываемости». Все дети поддаются воспитанию в разной степени.

Сухомлинский показывает, что на это качество (аналогичное способности к обучению) педагог тоже может влиять. Если ребенок отстает, малоспособен, то нет другого пути - надо развивать его способности, а потом уж обучать (хотя на практике это единый процесс, способности как раз в обучении и развиваются). И то же самое оказывается в воспитании: если ребенок не поддается слову воспитателя, то надо повышать способность слушать воспитателя.

Это важно, это многое объясняет. И прежде всего это уточнение помогает педагогу быть терпеливым... Подобно тому как он не кричит на неспособных учиться, а дополнительно занимается с ними, точно так же он должен не кричать на ребенка, если тот не слышит, не способен услышать. Нет смысла упрекать ребенка в том, что он бесчувственный и бессовестный; надо терпеливо, прилагая дополнительные усилия, развивать его чувства и его совесть, ту тонкость чувств, которая одна только и позволяет воспитателю воспитывать.

Среди средств такого воспитания воспитание красотой стоит, быть может, на первом месте. Именно обращение к красоте, облагораживание души, переживание красоты и снимает «толстокожесть», утончает чувства ребенка настолько, что он становится восприимчив к слову, а значит, становится воспитываемым.

В Павлышской школе все пронизано стремлением к красоте: ребят учат чувствовать ее, понимать, ценить, и что самое главное - творить ее. Чувствовать, понимать, ценить и творить... Сухомлинский сначала учит чувствовать красоту природы, затем красоту искусства и наконец подводит воспитанников к пониманию высшей красоты: красоты человека, его труда, его поступков и жизни. Но, разумеется, все «затем» в этой цепочке условны. На практике уже самые маленькие дети могут любоваться и природой, и человеческим поступком. А научить любить, по Сухомлинскому, можно только в деятельности, в поступке. Любоваться природой - значит поддерживать ее красоту. Любоваться поступком - значит стремиться к такому же красивому поступку.

Ни в чем учителю не приходится быть таким терпеливым, как в воспитании чувства красоты. Привести детей на луг, сказать им: «Посмотрите, как красиво!» Дети могут ответить, что да, красиво, но это вовсе не значит, что их тронула красота. Сухомлинский рассказывает, что иногда приходится ждать годами, пока вдруг, в какой-то день, в какой-то миг, при каких-то стечениях обстоятельств и настроений сердце ребенка дрогнет, переполнится счастьем... Ждать этого мига, верить, что он настанет, подготавливать его - вот все, что остается делать педагогу. Воспитание чувств - самое трудное в работе педагога. Эту мысль Сухомлинский повторяет вновь и вновь, чтобы предупредить педагогов: не ждите быстрых результатов, не считайте проведенное вами прекрасное мероприятие за результат, будьте терпеливы, верьте в ребенка, и он полюбит прекрасное.

От красоты природы - к красоте слова, музыки и живописи. Слово и книга - главное средство эстетического воспитания в школе.

Сухомлинский приводит ребят на луг. Начинается «урок мысли». Учитель добивается от детей не только умной мысли (понимания причин и следствий в природе), но и красивого слова. Умная мысль и красивое слово-путь к пробуждению чувства, так же как чувство рождает красивый образ, образное слово. Сказка... Вот первый, кажется, самой природой ребенка заготовленный ключ к его чувству. Сказка - конек Сухомлинского, и воспитание, и обучение он начинает со сказки. Дети у него слушают сказки вновь и вновь; дети сочиняют сказки - сначала все вместе, потом по­одиночке.

Украинский писатель Александр Чернецкий, хоро­шо знавший Василия Александровича, рассказыва­ет- со слов Сухомлинского,- как рождается сказка.

- Посмотрите, дети, что это за жук полетел?

- Хрущ! - раздаются голоса.

- Давайте сложим о нем сказку. Вот видите, летит он и приближается к колючке. Представьте себе, что он не видит этой колючки - и вдруг укололся об нее. Поранил крыло и... что дальше?

- Упал на землю,- продолжают дети.

- Так, упал на землю. Увидели, как он упал... Кто увидел?

-Его друзья - жуки.

-Так, его друзья-жуки увидели, что он упал на землю, и что дальше?

-Прилетели, спустились. Спрашивают: «Что случилось, дружище жук? Больно тебе?»

- Ой, больно,- отвечает жук.- «Вот мы сделаем тебе перевязочку». Нашли жуки бинты, перевязали раненое крыло, положили товарища на возок и повезли. Куда?

- В больницу...

-Ну, дальше сами рассказывайте, дети.

И они складывают сказку дальше. «Привезли в больницу, положили на кровать. Пришел к жуку лекарь-жук. Выслушал его трубочкой. Дал ему лекарство, говорит: «Лежи, пока заживет твоя рана, пока выздоровеешь. А тогда снова полетишь...» 1 Александр Чернецький. В. О. Сухомлинський. Днепропетровск, изд-во «Промшъ», 1971, с. 11-12.

Это и сказка, это и просто игра. Так дети и без учителя играют в куклы, говорят за них, импровизируют маленькие сценки... Заметим, что игра в больницу - излюбленный детский сюжет. Больница - это и немножко страшно (а в сказке должно быть и страшное), это и приключение, и возможность почувствовать жалость, позаботиться...

Кто в глазах детей самый добрый человек? Сказочник, старый сказочник. Когда павлышские дети приходили в школу, они и встречали Сказочника, он вел их в Комнату сказки с ее чудесами... Школа сама становилась притягательной, волшебной, красивой и уютной, как хорошая сказка...

Вслед за сказкой - книга.

Но книга, естественно, начинается с умения читать. И вот в Павлыше устраивают целую серию конкурсов чтецов, ребят побуждают читать вслух дома, дедушкам и бабушкам. Искусство художественного чтения ценится очень высоко. Литература в школе - это приобщение к красоте художественного образа, художественного слова, попытки самостоятельного творчества.

И другая ниточка тянется от любования природой - детский рисунок.

Сухомлинский радуется, если дети, рисуя поле и комбайн, изображают колосья величиной с голову комбайнера. Не делает замечания, не поправляет - радуется. Значит, дети почувствовали красоту пшеничного колоса, который они все вместе рассматривали. Колос поразил их воображение.

Но путешествие на луг, к истокам мысли, слова, чувства на этом не кончается. Ведь есть еще музыка луга... Дети замирают: слушают музыку природы. Потом они собираются в музыкальной комнате слушать пластинки. Сухомлинский не торопит детей, одну и ту же вещь слушают по многу раз. Хорошая музыка не просто дает наслаждение, она возвышает мысль и чувство, приподнимает над будничными сиюминутными заботами, расширяет душу... Надо всех детей приучить к слушанию музыки, этим будут решены многие сложные проблемы воспитания. Когда Сухомлинскому попадался трудный ребенок, не знавший в детстве ласки, очерствевший, из тех, что не понимают слова, воспитатель не только работал вместе с ним, он еще и сажал его рядом с собой слушать музыку вдвоем... Музыка размягчит, разволнует, они будут взволнованы оба - воспитатель и воспитанник, и слово взрослого дойдет до ребенка.

Общение с искусством - одна из самых больших радостей жизни. Искусство надо знать и понимать, но этого мало. Искусство должно приносить еще и радость, и первая и самая трудная задача воспитателя - вызвать у ребят чувство наслаждения, потребность любоваться природой и произведениями искусств. Ведь настоящее воспитание - это воспитание культуры потребностей, духовных запросов, желаний. Воспитайте у ребенка духовную потребность трудиться, потребность учиться, потребность наслаждаться искусством, и вы воспитаете прекрасного человека. Воспитание создает духовные потребности, обучение дает возможность удовлетворить их. Поставить целью воспитания культуру потребностей - значит обращаться к духовным силам самого ребенка, вызывать их к жизни, вести его к самостоятельности.

Любование, наслаждение прекрасным, естественно, перерастает в желание жить по законам красоты - творить прекрасное, наслаждаться прекрасным, созданным своими руками. Воспитанники Сухомлинского не просто сажают деревья, работают в саду, выпиливают и выжигают в мастерской. Сухомлинский старается, чтобы они понимали эту свою работу не только как труд («Надо трудиться, дети!»), а как труд для людей, т. е. понимали общественный характер своего труда. Но точно так же они должны стараться работать красиво и творить красивое - это вторая, совершенно необходимая, сторона труда. Не вообще посадить цветы, а сделать уголок красоты, чтобы все могли любоваться им. «Ребенка 7-11 лет, наслаждающегося красотой природы или окружающей обстановки, очень легко вовлечь в активный труд... Дети любят труд, в процессе которого создается что-то красивое, необычное»,-пишет Сухомлинский. Эстетическое восприятие перерастает в эстетическую деятельность. Труд, люди и красота соединяются в одно целое, и это целое доставляет детям радость и потому, что оно красиво, и потому, что их работа кому-то принесла радость. Так труд, творение красоты, творение добра входят в духовный мир ребенка: только вместе - труд, ум, добро, красота. По отдельности им в душу ребенка не проникнуть.

Но когда в поступках детей соединяются труд, ум, желание сделать добро и красоту, то дети начинают оценивать и труд, и усилие ума, и добро как нечто кра­сивое. Сухомлинский подводит их к самому важному: к пониманию красоты человека, человеческой жизни, человеческих поступков. Через красивое - к человеч­ному.