III ТРУД

Вечный спор о доступности опыта одного учителя для всех других учителей.

Начните разговор о Макаренко. Всегда найдется скептик: «Да, конечно... Макаренко... Талант... Но, знаете ли, особые условия... Колония... Закрытое учреждение».

Начните разговор о Сухомлинском. И сейчас же: «Да, конечно... Но это же Сухомлинский... Талант... Не все же Сухомлинские... И притом, знаете ли, особые условия... Село... Небольшая школа... А у нас город, совсем другое дело... И школа большая, полторы тысячи учеников».

Работай Сухомлинский в большом городе, стали бы, наверно, говорить, что вот, дескать, в большом городе все доступно...

Кстати сказать, не надо представлять себе Павлыш этакой маленькой деревушкой, оторванной от мира, с патриархально-семейным укладом жизни. Сейчас Павлыш - поселок городского типа, в нем несколько тысяч жителей. Лишь у трети школьников родители работают в колхозе, у остальных -на крупных предприятиях, расположенных по соседству. Приметы городской и сельской жизни причудливо сочетаются здесь.

...В жизни педагога нет особо заметных событий. Труд, труд и труд каждый день. События здесь растянуты на годы. Вот построили здание для двух начальных классов: всей школой строили. Построили оранжерею, заложили виноградник, поставили мастерские, завели пасеку, крольчатник...

Для Сухомлинского воспитание в труде - это прежде всего воспитание любви к труду. Прежде всего. Но, конечно, одновременно эта работа воспитателя помогает ему решить еще многие и многие задачи. Поддержка любви к учению, к знанию; воспитание любви к людям, к природе, ко всему живому и прекрасному (если не поработать для людей, для красоты, то как полюбить их?); развитие склонностей; укрепление коллективизма; подготовка к выбору профессии; воспитание характера, нравственности, убеждений - все педагогические цели, сколько их есть, свиваются в один узел, который на этот раз называется «труд».

Нет отдельно «умственного», отдельно «нравственного», отдельно «трудового» воспитания. Перед педагогом нечто целое - ребенок, его духовная жизнь. Мы можем изучать ее с разных точек зрения, но нельзя забывать, что она, духовная жизнь ребенка, есть одно целое, и с какой бы точки мы ни смотрели на нее, в поле нашего зрения всегда будут одни и те же явления, одни и те же составные части. Впрочем, сколько бы эта мысль ни повторялась, всегда повторений будет недостаточно, потому что нет в педагогике мысли более трудной для осуществления. Каждая из этих сторон воспитания подчас приобретает самодовлеющий характер, становится самоцелью: учение - для учения, коллектив: - для коллектива, труд - для труда.

Итак, первая и главная цель - привить ребенку любовь к труду.

Сто лет назад великий русский педагог К. Д. Ушинский показал все значение труда в воспитании детей. Воспитывать детей надо не для счастья, а для труда жизни - это и принесет им счастье. С тех пор мысль Ушинского много раз повторяли; наша школа накопила богатый практический опыт трудового воспитания (а практический опыт всегда означает и опыт ошибок); но Сухомлинский убедительно показал, при каком простом обязательном условии слова эти имеют смысл - при условии, что труд входит в духовную жизнь ребенка.

Проследим развитие его мысли.

Прежде всего, первый шаг - это предельное сближение труда умственного и физического. Умственный труд имеет такое же значение для воспитания, как и физический. В этом Сухомлинский полностью повторяет Ушинского. Ушинский утверждал, что умственный труд важен даже для физического развития ребенка так же, как и труд мускульный. Но Сухомлинский идет гораздо дальше в этом сближении двух основных видов труда человека. Он показывает, что физический труд имеет воспитательное значение лишь в той мере, в какой участвует в нем ум ребенка. Физическое усилие без умственного ничего не дает для воспитания! Или дает, но при особых условиях, в редких случаях, о которых речь будет ниже.

Уже Макаренко говорил, что нельзя фетишизировать слово «труд», что не всякий труд воспитывает, что труд труду рознь. Это верно. Но как же организовать труд ребенка, чтобы он воспитывал?

Сухомлинский говорит: так, чтобы труд физический был облагорожен трудом умственным. Мало того, он подробно, одну за другой перебирает все обычные работы школьников и каждую оценивает с этой точки зрения: каковы ее воспитательные возможности. Мы получаем, таким образом, четкий критерий для оценки. Мы не будем больше умиляться: «Ах, дети трудятся! Ах, как дружно они работают! Ах, как много они сделали!» Мы обратим внимание на то, что дал детям этот труд, насколько он развил их, насколько помог почувствовать радость труда и полюбить его. Внимательное чтение работ Сухомлинского позволит заметить, что для него нет «труда» вообще и нет даже «физического труда» вообще, а есть:

труд учебный -- и производительный;

труд краткосрочный - и долгосрочный;

труд платный - и бесплатный;

труд ручной - и механизированный;

труд в мастерской - и труд в поле;

труд индивидуальный - и коллективный.

Оказывается, для правильного трудового воспитания нужно использовать все эти виды труда в их разнообразии!

Сколько было споров, например: платить школьникам за труд или не платить?

Сухомлинский считает: нужен труд платный, чтобы дети поняли цену деньгам, могли принести деньги в семью, порадовать ее и порадоваться самим; нужно иногда платить и так, чтобы заработанные суммы шли в коллективный фонд класса и школы. Но обязательно нужен и бесплатный, совершенно бескорыстный труд, чтобы дети почувствовали возбуждающую радость такого труда, труда коммунистических субботников.

Сколько упреков: дети трудятся вручную...

Это в наш-то век механизации! Ручной труд с простыми инструментами кажется анахронизмом.

А Сухомлинский показывает: нужно сочетать оба вида труда, развивать и голову и руки (да еще обязательно обе руки, и правую и левую, на этом он особенно настаивает). Ум ребенка - на кончиках его пальцев. И в то же время уже в начальной школе все дети в Павлыше пользуются машинами, специально сконструированными для детей.

Особенно интересны его наблюдения над трудом краткосрочным и долгосрочным. Любовь к труду предполагает способность к длительным, постоянным и равномерным усилиям. Нескольким ребятам поручается собрать мотор из старых деталей - работа, которую физически невозможно сделать меньше чем за два года. И вот это-то самое ценное! Понятно: ребенок, взявшийся за такую грандиозную (на два года!) работу и выполнивший ее, становится совершенно другим человеком. Для него это равносильно подвигу. Человек, совершивший такой трудовой подвиг, преобразуется: его можно считать воспитанным человеком. Дерево, которое надо выращивать годами, большие куски прозы, которые надо годами учить, работа со словариком русского языка, рассчитанная на много лет,- Сухомлинский использует всякую возможность для долгосрочного упорного труда ребят. Даже такая работа, как сбор металлолома, превращается им в работу продолжительную, постоянную. Одно дело - прийти в класс и объявить: «Завтра - собираем лом!» Другое дело - сказать третьеклассникам: «Пока ваш класс учится в школе, вы должны собрать лома на три трактора» - так, чтобы дети из года в год прилагали усилия, заставляли себя не бросать начатую работу. Представляется, что этот упор на долгосрочный труд имеет очень важный смысл. Ведь отчего люди в жизни так мало успевают? Потому что настоящую, большую работу можно выполнить лишь за годы. Но браться за нее страшно. Кажется, что не хватит сил, бросишь на полдороге. Иные хотели бы учиться самостоятельно, но поступают в вечерний институт лишь для того, чтобы с них требовали, подгоняли их-на свои силы они не рассчитывают. Дела, протянутые на год-два, как раз и придают человеку уверенность в себе. Он еще школы не окончил, а у него уже нет страха перед большой работой, он смело берется за нее. Он научился ставить дальние цели и добиваться их.

И вместе с тем, считает Сухомлинский, ребята должны уметь все вместе выйти в поле на день, два, три,- если есть в этом нужда, если, скажем, долгоносик летит со старых свекловичных плантаций и нужно уничтожить его - аврал! И во время аврала работать с полной отдачей сил.

Самое трудное - привить любовь к будничной работе. Подготовка к будничному труду, пишет Сухомлинский, должна проводиться «по всем линиям воспитательной работы, а важнейшей из этих линий является сознание, мысль, духовная жизнь». Ребенок должен понимать, что и для чего он делает. Будничный труд перестает быть скучным, если он начинается с замысла, с мечты и заканчивается появлением чувства удовлетворения и гордости. Обрубите эти крылья труда - замысел и результат, мечту и гордость, останется как раз то, что называют «будничным», серым трудом, останется просто лопата: «Копай!» А просто «копать» ребенок не может. «Труд сам по себе для детей интереса не представляет»,- пишет Сухомлинский,- а если нет интереса к труду, нет, разумеется, и любви к нему. Это ведь неверно представлять себе, что чем больше труда - значит, больше и трудолюбия. Неумело организованный детский труд, труд без мысли, без мечты и гордости может вызвать отвращение к физической работе. Педагоги будут гордиться: «Вот как много сделали дети!» Дети сделали, но при этом навсегда разлюбили физический труд... Нет, ребенок должен переживать радость труда, понимать его значение. А потому там, где труд, там и слово воспитателя, там размышление о величии труда, там осмысление его. «Как нельзя воспитать трудолюбие одними словами, так нельзя воспитать его и без серьезных, умных слов»,- заключает Сухомлинский, имея в виду прежде всего слово воспитателя.

Трудовое воспитание - отличительная черта нашей школы; хорошо поставленным воспитанием трудолюбия гордятся многие учебные заведения. Но, может, именно от того, что труд воспитанников так одобряется всеми, от того, что им можно гордиться, что об успехах школы судят часто и по труду детей, именно по этим причинам в иных школах появляется показной труд детей. Кажется, организовать труд легче всего: сколотил производственную бригаду, наделил ее землей, машинами, ребята работают,- куда как хорошо! А Сухомлинский показывает, что это сложнейшая из работ воспитателя, ибо нигде так не опасен формализм, как в труде. Может, потому Сухомлинский шел как бы против течения: еще за восемь лет до начала массового производственного обучения Павлышская школа стала давать выпускникам специальность (с 1947 по 1954 год ее получили 257 человек). Но когда производственное обучение стало обязательным, Сухомлинский одним из первых поднял голос против увлечения трудом, против того, чтобы школа давала узкую специальность,- он всегда охранял интересы ребенка. Почему выпускники порой отворачиваются от физического труда? Потому что умственный труд если он плохо организован - кажется им очень легким, кажется бездельем. Чтобы ребята уважали физический труд, надо научить их уважать... труд умственный! Надо показать им, что нет труда легкого - всякий тяжел. Когда они испытают тяжесть умственного труда, они будут больше уважать и умственный, и физический труд. И в то самое время, когда вокруг раздавались голоса о том, что, дескать, у нас в школе «словесное» воспитание и мало физического труда, Сухомлинский защищает именно умственный труд - Сухомлинский, который, как никто, умел учить детей работать руками... Воспитание не терпит никаких крайностей, перекосов, односторонностей, какими бы причинами они ни были вызваны. Возможно, критично настроенные люди найдут недостатки в идеях Сухомлинского, но вряд ли кто-нибудь сможет упрекнуть его в том, что он увлекался чем-то одним, что в его системе нарушено равновесие, мера. Чувство меры он не теряет никогда, и, может быть, мера - это главное в воспитании, во всяком случае, главное первоначальное условие.

...Но вернемся к трудовому воспитанию. Труд всегда имеет две стороны - личную (склонности, интерес, мастерство) и общественную - создание материальных ценностей. Сухомлинский подчеркивает, что для оценки педагогической значимости труда нужно видеть обе эти стороны сразу. Труд не доставляет ребятам удовольствия, если они не создают каких-то материальных ценностей, чего-то такого, чем можно пользоваться. Учиться работать - скучно; делать, стремиться к результату и достигать его - интересно. Даже первоклассники могут не просто учиться клеить- орудовать ножницами, клеем и кисточкой, но мастерить пакетики для семян. И чем старше ребята, тем сложнее и дороже те ценности, которые они производят. Вступая в юность, человек уже должен видеть результаты своего труда, уже должен сделать что-то ощутимое для людей...

Что же делают ребята в Павлыше?

Почти все в Павлыше создано руками ребят - от зданий мастерской до станков и инструментов. Ребята строят и мастерят без конца: станки, движущиеся мо­дели, микролитражный автомобиль, приборы для физического кабинета, радиоприемники... Простейший ручной труд малышей соседствует со сложными монтажными работами старшеклассников. Прибавьте к этому разнообразные сельскохозяйственные работы, доступные павлышским ребятам, специальный строительный полигон (если строить, так современными методами!), и кружки, кружки... До восьмидесяти кружков насчитывает Павлышская школа!

Собственно говоря, когда кружков так много, вся система перерастает обычное понятие «кружковая работа». Практически почти все главные отрасли народного хозяйства как-то отражены хоть в одном из павлышских кружков: химия, металлургия, металлообработка, радиотехника, электротехника, автоматика, сельскохозяйственное производство... Ведь фактически именно кружки и решают в Павлышской школе проблему профессиональной ориентации. Даже больше того, слово «ориентация» здесь недостаточно точное слово. Ориентация - выбор, знакомство, в Павлыше же помогают не только познакомиться с разными видами работ, но еще и убеждают в том, что они увлекательны. Это, пожалуй, «профубеждение», а не только ориентация... Многие виды простого, будничного труда, которые в глазах выпускников других школ могут показаться лишенными всякого интереса, всякой романтики, павлышским выпускникам кажутся интересными. Школа помогает найти им этот интерес, найти возможности для соединения усилий рук и мысли.

И это же разнообразие кружков и занятий помогает приохотить ребят к учению и умственному труду. Мы видели уже, что по мысли Сухомлинского успехи в учении во многом зависят от того, насколько удалось воспитать чувство собственного достоинства у ребенка. Возможны такие случаи: тот, кто никак не справляется с уроками, в конце концов, перебрав несколько занятий, достигает «значительного успеха», как говорит Сухомлннский, в каком-нибудь из занятий кружковых. Великая штука - этот «значительный успех», это опережение товарищей хоть в каком-нибудь мастерстве! Оно переворачивает душу, оно ставит человека на ноги, оно лечит самолюбие, ущемленное на уроке, оно вселяет гордость и уверенность. Опираясь на успех, на победу, опытный воспитатель относительно легко поможет школьнику добиться успеха и в учении. Педагогика Сухомлинского - педагогика мажорного настроения не только всего коллектива, но и каждого отдельного ученика. Успех - как плацдарм при наступлении, его завоевывают во что бы то ни стало, а потом расширяют, распространяют на всю другую работу...

Чувство успеха по природе своей связано с преодолением трудности. Легкий успех, так сказать, не считается; Сухомлинский предупреждает: педагогически невыгодно, например, давать детям участки с плодородной почвой. Там они вырастят хороший урожай. Но не мерой урожая, а мерой побежденных трудностей определяется успех и радость. Сухомлинский все время ведет ребят к трудному, почти невозможному, создает своего рода конфликтные ситуации, но не в отношениях между детьми, а между мечтой и возможностью, замыслом и исполнением.

От того, что мастерские богато оборудованы и есть хорошие руководители, практически любая дерзкая затея в принципе выполнима, нужно только развивать собственное умение, мастерство... В этом напряжении всех сил, в старательности, в усердии и развиваются способности, укрепляется характер. Обычно у ребенка лишь одно средство тренировки характера - уроки. Это очень мало. Не случайно ребята начинают испытывать свою смелость во всевозможных опасных предприятиях. Сухомлинский дает подростку широкие возможности проверить себя, показать себя (самому себе показать!), утвердить себя. Подростку свойственно стремиться к самоутверждению? Прекрасно: «самоутверждайся» в мастерской, показывай, на что ты способен. И подростки в Павлыше проходят сквозь неприятности «трудного возраста» гораздо легче, чем многие их сверстники, ибо огромна дисциплинирующая сила труда в коллективе.

Все средства пускает в ход Сухомлинский: пример коллектива, пример самых старательных, талантливых в труде ребят, пример воспитателя... В Павлыше и учат работать, и объясняют смысл работы, и дают возможность работать интересно. Так, используя весь этот сложнейший комплекс средств, методов и условий, добиваются своего: труд становится ребятам в радость.

В Павлыше ребята любят работать. Поговорите с первоклассниками: они расскажут, как ходили (еще до школы) с Василием Александровичем в лес на прогулку- одну из последних прогулок Сухомлинского с детьми. Пошли в лес, но наткнулись на поляну, па которой было много мусора. Собрали его в кучу, сожгли, оставили поляну чистой... Ребята рассказывают об этом, перебивая друг друга от возбуждения: они очень довольны собой. Поговорите с четвероклассниками и вы поймете из их рассказа, как заканчивается начальное образование в Павлышской средней школе: собственным хлебом. Когда ребята переходят в третий класс, им дают деляночку - примерно с треть класса площадью; они сеют на ней озимую пшеницу, зимой и весной ухаживают за ней, осенью, перед началом четвертого класса, снимают урожай, молотят хлеб на маленькой, специально сконструированной молотилке, большой мешок зерна всем классом взваливают на автопогрузчик, и сами туда же, и все вместе едут на мельницу, где их ждут; там мелют свой хлеб и везут муку в сельскую пекарню, где им выпекают огромный каравай для праздника урожая, и еще на пироги остается... Все мальчики-четвероклассники умеют водить трактор, но не умеют еще запускать мотор; этому их из соображений безопасности научат лишь в пятом классе, и все умеют ездить на маленьких мотоциклах, специально для них сделанных...

Поговорите с десятиклассниками, выпускниками. Можно записать на доске, что они умеют делать. Получится внушительный, во всю доску, список, он будет все пополняться и пополняться, пока идет разговор. Они умеют управляться со всеми основными видами сельскохозяйственной техники, работать на всех основных металлообрабатывающих станках, умеют собрать приемник...

Притом ребята не хвастают, они сдержанны, как и полагается старшеклассникам, и в общем-то отнесутся к расспросам с уважением, в котором сквозит и доля насмешки: им непонятны вопросы. Им странно, что их спрашивают, умеют ли они водить трактор: они научились этому еще в начальной школе...

Сухомлинский взламывает все наши представления о возможностях детей. Его ученики до десяти лет носят в школу любимые куклы и с девяти лет управляют мотором; они до шестого класса слушают сказки и пишут сочинения с первого класса... Они овладевают сложными сегодняшними школьными программами, они настоящие «интеллектуалы», «книжники» - любители и ценители книги, и они же с девяти лет, как это рекомендовали в свое время Маркс и Энгельс, заняты серьезным производительным трудом - создают материальные ценности.

Сухомлинский сам успевал за день - и успел за жизнь - столько, что у обычного человека это вызывает удивление. Кажется, он в день жил три дня и прожил за жизнь три жизни. Вот этому драгоценному искусству продления жизни он и учил своих ребят, когда учил их любить труд.