ГЕРЦЕН Александр Иванович

Расстановка ударений: ГЕ`РЦЕН Александр Иванович

ГЕРЦЕН, Александр Иванович [25.III(6.IV).1812 - 9(21).I.1870] - русский революционер-демократ, философ-материалист, писатель. Родился в Москве. В 1829 - 33 учился на физико-математич. отделении Московского ун-та, где вокруг него и Н. П. Огарёва образовался кружок революционно настроенных студентов. Его участники изучали социально-утопич. теории зап.-европ. социалистов (III. Фурье, А. Сен-Симон), признавали необходимость борьбы с крепостничеством и царизмом. За революционный образ мыслей Г. подвергался аресту (1834) и ссылкам (1835 - 40 и 1841 - 1842). В идейном формировании Г. как дворянского революционера большую роль сыграло восстание декабристов (1825). Выступив с философскими трудами ("Дилетантизм в науке", 1843; "Письма об изучении природы", 1845 - 46, и др.) в период, когда философия диалектич. материализма еще формировалась, Г., по словам В. И. Ленина, "... сумел подняться на такую высоту, что встал в уровень с величайшими мыслителями своего времени" (Соч., т. 18, с. 9 - 10). В 1847 Г. уехал за границу. Знакомство Г. с общественной жизнью Франции и Италии утвердило его в отрицательном отношении к капиталистич. порядкам. Г. приветствовал революцию 1848, но не понял её бурж.-демократич. характера: он ожидал от неё коренного переустройства общества на социалистич. началах. Поражение революции вызвало временную духовную драму Г., к-рая, по словам Ленина, "...была порождением и отражением той всемирноисто-рической эпохи, когда революционность буржуазной демократии уже умирала (в Европе), а революционность социалистического пролетариата еще не созрела" (там же, с. .10). За границей Г. издавал альманах "Полярная Звезда" (1855 - 62 и 1869) и подитич газету "Колокол" (1857 - 67 и неск. номеров в 1868 на франц. яз.), где поднимал острые политические и социальные вопросы. Путь Г.- дворянского революционера - к революционному демократизму был труден и сложен. Ленин отмечал, что, покинув Россию Г. "... не видел революционного народа и не мог верить в него" (там же, с. 12). Этим объяснялись его либеральные колебания. "Однако, справедливость требует сказать,- писал Ленин,- что, при всех колебаниях Герцена между демократизмом и либерализмом, демократ все же брал в нем верх" (там же). В последние-годы жизни, преодолевая пессимизм и скептицизм Г. отошёл от бурж. демократизма и анархизма и, по выражению Ленина, обратил свои взоры к 1-му Интернационалу, к классовой борьбе пролетариата.

Герцен Александр Иванович

Г. был одним из самых выдающихся философов-материалистов домарксового периода. Он, по словам Ленина, "... вплотную подошел к диалектическому материализму и остановился перед - историческим материализмом" (там же, с. 10). Философский материализм Г. нашёл яркое отражение в его психологич. взглядах. Для Г. психика, сознание - свойство материи. Нельзя отделять сознание от организма, как нельзя вообще отделять свойство от того предмета, к-рому оно принадлежит. "...Сознание есть la resultante организма, а не внесено в него, не отдельно от него; нелепость отделять силу машины от машины..." (Полн. собр. соч. и писем, т. 10, П., 1919, с. 161). Непосредственным носителем сознания, мысли является мозг, "самопознающий мозг человеческой головы". Вместе с тем Г. отмечал качественное своеобразие-психики как особого свойства материи. Материализм Г., как писал он сам, совершенно отличен от взглядов, франц. материалистов 18 в., к-рые считали, что "мысль-секреция мозга". По его убеждению, "мозг, как орган; высших способностей... прямо ведёт к изучению отношения нравственной стороны к физической и таким образом к психологии" (Избр. филос. произв., т. 1., 1948, с. 322). Через преодоление механистич. материализма Г. пришёл к признанию психологии как самостоятельной науки. Психика, по Г., есть высшая степень развития природы. История мышления представляет продолжение истории природы. Развитие природы и развитие человечества - это "две главы одного романа, две фазы одного процесса". Качественное своеобразие исторического развития человечества Г. видел в человеческой памяти, в слове и в возникающей на их основе "традиционной цивилизации".

Одно из основных психологич. понятий для Г.- деятельность. "В разумном, нравственно-свободном и страстно-энергическом деянии человек достигает действительности своей личности..." (там же, с. 73). Разум, чувство (страсть), воля (нравственные стремления) выступают прежде всего как движущие силы человеческих действий. Много внимания уделял Г. вопросу о сложном и противоречивом взаимоотношении разума и чувства - этих великих двигателей поступков человека. Разум -"судья истины". Новее же "человек без сердца - какая-то бесстрастная машина мышления..." (Полн. собр. соч. и писем, т. 3, П.,1919, с. 258). Для самого завоевания истины нужно не холодное бесстрастие, а страстность, даже "пристрастие мысли". В жизни нередко решается спор: разум или сердце возьмёт верх. Г. указывает, что надо-дать то направление развитию личности, к-рое ведёт к снятию возможности такого рода конфликтов: "обобщить чувства разумом, поднять их в сферу всеобщего"; при этом условии страстность не утрачивается, но преображается, теряя свою "дикую, судорожную сторону". В конечном счёте решает разум. Как бы велика ни была роль чувства, всё же освобождение человека - "в разуме и разумом".

В вопросах психологии познания Г. выступал против отрыва друг от друга чувственного и разумного познания. "Опыт и умозрение - две необходимые, истинные, действительные степени одного и того же знания" (Избр. филос. произв., т. 1, с. 97). С одной стороны, чувственное созерцание - необходимый предшественник мысли. С другой, восприятие неизбежно пронизывается мыслью, т. к. восприятие включает в себя название предмета, а всякое название, всякое слово есть уже обобщение, "разрешение в мысль". Нет антагонизма также между мыслью и словом. Выражение в слове делает суждение ясным. Не существует такого сложного суждения, к-рое нельзя было бы высказать просто и ясно. Достижение истины для Г. не только логич. процесс, но и "драма познания", сложное жизненное дело, захватывающее всю личность человека. Важнейшее значение получают при этом волевые качества ума, в первую очередь смелость мысли, позволяющая ставить правду выше любой мысли, чего бы она ни стоила.

В решении вопроса о природе волевого действия, а следовательно и спора о свободе воли, Г. защищал позиции науч. детерминизма и полемизировал с представителями теории абсолютного физиологич. детерминизма. Он считал "нелепостью" видеть в человеке исключение из общих законов природы и навязывать ему какую-то субъективную произвольность. Однако, отмечал Г., надо видеть различие между волевыми действиями и непроизвольными физиологич. функциями. Факт причинной обусловленности наших действий не говорит против способности человека определять выбор действия. Эта способность неразрывно связана с сознанием, являющимся необходимым свойством человека как социального существа. Сознание, по Г., не составляет необходимости для физиологич. "я"; бывает органич. существование и без сознания. Но социальное "я" предполагает сознание. Сознающее же "я" не может ни двигаться, ни действовать, не полагая себя в то же время свободным.

Рассматривая вопрос о роли среды, условий воспитания в развитии человека, Г. указывал на "зависимость человека от среды". Но и в этом вопросе он поднялся над механистич. материализмом, видящим в человеке только пассивный продукт среды. Человек, отмечал Г., не просто принимает влияние среды, но может и "противодействовать" этим влияниям; он "отвечает" на влияния среды, и этот ответ может заключать в себе как "сочувствие", так и "противоречие".

В этом он находил теоретич. обоснование права человека на революционный протест и разрыв с окружающей средой: "Человек свободнее, нежели обыкновенно думают. Он много зависит от среды, но не настолько, как кабалит себя ей. Большая доля нашей судьбы лежит в наших руках,- стоит понять ее и не выпускать из рук" (Избр. филос. произв., т. 2, 1948, с. 110).

Поставив важнейший вопрос о революционном протесте, революционной борьбе, Г. пришёл к мысли о необходимости создания новой системы воспитания, способной формировать борцов-революционеров. Г. выступил с критикой системы просвещения и воспитания в крепостнич. России, разоблачил антинародную сущность официальной педагогики. Гл. задачей нового воспитания Г. считал формирование гуманной, свободной личности, к-рая живёт интересами своего народа и стремится к преобразованию общества на разумных началах. Средством воспитания такого человека Г. считал создание у него верного представления об окружающем и его повседневное участие в революционном преобразовании жизни (роман "Кто виноват?", "Роберт Оуэн" - глава в "Былом и думах"). Воспитательное воздействие должно быть постоянным и систематическим. "Нравственные перевороты", указывал Г., тогда совершаются действительно, когда они делаются "истиной около очага", когда они становятся поведением, образом действия.

Разумная система воспитания должна способствовать развитию физических, нравственных и умственных сил ребёнка, предоставлять ему возможность самодеятельности. Но Г. был противником "естественного воспитания" в духе Ж. Ж. Руссо и признавал обязанностью взрослых передавать подрастающим поколениям опыт предшествующих, руководить развитием детей, требовал, чтобы детям прививали чувства долга и ответственности за свои поступки. Именно с этого указывал Г., начинается воспитание устойчивого стремления и прочного умения ставить интересы общества выше личных.

Г. выступал с требованием коренного изменения содержания и методов обучения. Он был поборником реального направления в образовании и непоколебимо стоял за внедрение естественных наук в уч. планы школ ("Письма об изучении природы", "Опыт беседы с молодыми людьми"). Важное значение в формировании мировоззрения настоящего гражданина Г. придавал изучению истории. "Колоссальным оружием" развития человека, создания у него передового мировоззрения является, по мнению Г., самостоятельное чтение художественной и науч. лит-ры. В школах следует применять разумные пед. методы, с помощью к-рых ученикам передаются необходимые знания, развиваются самостоятельная мысль и умение критически отнестись к тому, что уже отжило, к предрассудкам и суевериям. Он был уверен, что "честный союз науки с религией невозможен", и выступал за атеистич. воспитание.

Г. предъявлял большие требования к воспитателям, Важнейшими качествами педагога он считал любовь к детям, соединённую с "талантом терпения", умение распознать в ребёнке заложенные в нём возможности и способность терпеливо развивать его ценные качества, сообразуясь с возрастом. Педагог, отмечал Г.? должен уметь установить свой авторитет, предъявлять к детям разумные требования, постоянно поддерживая их. Внутреннюю дисциплину необходимо сочетать с внешней, требуя от детей умения правильно держаться со сверстниками и взрослыми, соблюдать установленный в семье и школе режим, выполнять нравственные нормы.

Мысли Г. о воспитании человека, способного активно участвовать в преобразовании жизни, о развитии в детях общественных интересов, о формировании у воспитанников материалистич., атеистич. мировоззрения и другие представляют большую ценность и сохраняют своё значение для сов. педагогики.

Соч.: Избр. философские произведения, т. 1 - 2, М. - Л., 1948; Избр. педагогич. высказывания, М., 1951.

Лит.: Ленин В. И., Памяти Герцена, Соч., 4 изд., т. 18; Теплов Б. М., Психологические взгляды Герцена, в сб.: Философские записки, т. 5, М., 1950; Костюк Г. С., Вопросы психологии в трудах А. И. Герцена, в сб.: Очерки по истории отечественной психологии XIX ст., ч. 1, Киев, 1955 (на укр. яз.); Зейлигер-Рубинштейн Е. И., Педагогические взгляды А. И. Герцена, Л., 1958; Соколов М. В., Теплов Б. М., Психологические идеи А. И. Герцена, "Вопросы психологии", 1962, "№2.

М. В. Соколов, М. Ф. Шабаева. Москва.

Источники:

1. Педагогическая энциклопедия. Том 1. Гл. ред.- А.И. Каиров и Ф.Н. Петров. М., 'Советская Энциклопедия', 1964. 832 столб. с илл., 7л. илл.