Обучение чтению: техника и осознанность

28.06.2009

ЕГЭ - единый государственный розыгрыш

ЕГЭ превратили из эксперимента в норму жизни будто бы нарочно, чтобы доказать, что эта система решает вовсе не те задачи, ради которых она якобы придумана.

Восемь лет назад, когда ЕГЭ впервые испытывали в полевых условиях на небольших группах школьников, никто бы не поверил, что эта странноватая схема станет когда-нибудь общеобязательной. В нынешнем году это произошло.

Первая часть процедуры - выпускные экзамены - более или менее закончена. И хотя вторая ее часть, прием в вузы, еще впереди, однакосегодня уже мало кто станет спорить: единый госэкзамен, в нынешнем своем исполнении, - это что угодно, но только не то, что было когда-то обещано его изобретателями.

ЕГЭ на полном серьезе преподносили как прорыв в будущее: как единственный способ объективной оценки знаний школьных выпускников, стимул для учителей и учеников хорошо, по-современному, учить и учиться, как уникальный инструмент пресечения коррупции в школах и вузах, а также и в качестве «социального лифта», поднимающего одаренных, но не имеющих блата юношей и девушек к вершинам элитного высшего образования.

Немногие сегодня рискнут все это повторить. Правда, среди этих рискнувших - одна из главных наших опросных служб, ВЦИОМ. С обычной своей чуткостью к чаяниям властей, ВЦИОМ опубликовал выводы исследования на фокус-группах, то есть собеседований с избранными учениками, учителями и родителями, емко озаглавив свой отчет: «Отличники за ЕГЭ!»

Не раскрывая научных деталей и сразу переходя к выводам, специалисты ВЦИОМа сообщают, что «среди сторонников ЕГЭ, как правило, отличники и хорошисты...; передовые педагоги...; а также выступающие за борьбу с коррупцией родители».

Зато в противоположном стане «как правило, двоечники, теряющие возможность списать...; категория школьников, считающих, что раньше можно было быть зачисленным в вуз, заплатив за поступление; учителя,... избегающие каких-либо нововведений; родители, испытывающие недостаток достоверной информации о ЕГЭ». И даже: «выпускники этого года единодушны в том, что нервозная обстановка вокруг ЕГЭ создается взрослыми».

Другие опросные службы подают ситуацию немножко иначе.

И фонд «Общественное мнение», и Левада-центр отмечают, что популярность ЕГЭ невысока как среди взрослых, так и среди детей.

По всероссийскому опросу ФОМа (лето 2008-го; более свежих данных нет), число одобряющих введение ЕГЭ (18%) уже вдвое уступало числу не одобряющих (36%). Тогда же за то, чтобы ЕГЭ был единственной формой сдачи экзаменов, высказались 11% опрошенных, а за то, чтобы экзаменуемые могли сами выбирать способ сдачи экзаменов - ЕГЭ или старую систему - 54%.

А по весеннему, 2009 года, опросу Левада-центра, доля считающих, что ЕГЭ «хуже, чем обычные экзамены», оценивает знания выпускников, достигла 36%, в то время как доля ответивших, что «лучше», составила 16%, а число полагающих, что «ни лучше и ни хуже» -27%. В том же опросе 25% респондентов сообщают, что с введением ЕГЭ «увеличится количество взяток, блата и других злоупотреблений при окончании школы и поступлении в вузы» (что «уменьшится», полагают 17%, что «останется прежним» - 36%). Лет пять назад оценки были куда более благожелательны.

В совокупности такой расклад мнений можно оценить, мягко говоря, как скепсис. Причем этот скепсис, согласно опросу, равномерно распределен по возрастным группам (включая и молодежь, в которой отличников боевой и политической подготовки вциомовского образца выявилось не так уж много), и к тому же резко возрастает в столицах.

Большинство рядовых граждан и, в частности, большинство тех, кого ЕГЭ затрагивает напрямую, вовсе не просили его вводить. Притом по мере расширения экспериментов с этой системой и все более близкого знакомства с ней, число ее сторонников не росло, а уменьшалось.

За последние недели это принудительное знакомство принесло новые свидетельства того, насколько реальный образ ЕГЭ отличается от созданного казенной рекламой.

Доля выпускников, которые не сдадут, не пересдадут или не сумеют опротестовать результаты ЕГЭ по обязательным предметам (русский язык и математика), составит в итоге, видимо, что-то около одной тридцатой. Это довольно много, если мерить сочувствием к тем, кто не получит аттестатов, и неприлично мало, если видеть в ЕГЭ реальную проверку знаний.

Лишенное всякого правдоподобия, почти поголовное будто бы владение основами школьной математики и навыками грамотности - это совокупный результат школьного и репетиторского натаскивания на тесты, неформальных отношений экзаменуемых и их родителей с экзаменаторами, стандартной чиновничьей борьбы за отчетность и общей официальной установки на то, чтобы ЕГЭ не вызвал слишком уж большое общественное раздражение.

Не обязательно разбирать в деталях все честные и нечестные способы обходов и «корректировок» экзаменационной процедуры, осуществляемых и снизу и сверху, чтобы увидеть, насколько единый госэкзамен далек от добросовестности и объективности.

Конечно, приспособиться можно к любой несуразице.

Почти все ученики, учителя и родители как-то приспособились к ЕГЭ, однако это новшество не только не остановило разложения нашей системы среднего образования, но само стало частью этого разложения.

Теперь ЕГЭ предстоит показать себя на следующем этаже - при поступлении в вузы. Тоже не обойдется без занятных деталей, но общий результат можно предсказать уже сейчас: практически все, кто хочет поступить, хоть куда-нибудь да поступят. Высшее образование у нас и так уже почти всеобщее, а в этом году контингент поступающих еще и уменьшается по демографическим причинам. Следовательно, результаты ЕГЭ ждет второй раунд приспособлений. Они не должны стать барьером между абитуриентами и пустующими вузовскими местами.

Что же касается «социальных лифтов» и попадания посторонних в высококлассные вузы, то чем вуз выше классом, тем меньшую роль там играет ЕГЭ. Для этого заранее заготовлены замысловатые процедуры приема, составлены перечни исключений и списки вузов с особым порядком приема. Если этого не хватит, процедуру подправят на ходу, как это только что произошло на первом ее, «школьном», этапе.

Самое трудное во всем этом - ответить на простой вопрос:

почему система, явно непопулярная, мало что по сути меняющая, а если и меняющая, то не к лучшему, так долго и настойчиво навязывалась сверху и вот, наконец, навязана по полной программе?

Стартовым соображением для тех, кто у нас принимает решения, безусловно, была уверенность, что никаких «социальных лифтов» ЕГЭ не создаст и каких-то несанкционированных конкурентов не доставит.

Ничто не помешает детям высоких силовых чинов получать нужные дипломы и наследовать должности в силовых и охранительных структурах, детям сановников обзаводиться дипломами с другими реквизитами и занимать хлебные места в околовластном бизнесе, детям богатых - безо всякого отвлечения на ЕГЭ учиться на Западе.

Опасений в верхах новая система поэтому явно не вызывала. Но, чтобы с таким напором ее внедрять, нужен был и какой-то позитивный стимул. Интересно, какой?

Может быть, ключом будет история внедрения других централизованных систем, тоже неэффективных и бесполезных, но продолжающих виртуальное существование.

Например, ЕГАИС, претендующая на отслеживание любых передвижений по державе каждой винной бутылки, или ГАС «Выборы» с примерно такими же претензиями на отслеживание каждого избирательского голоса. Работу этих систем не удалось и не удастся наладить, но они формально не упраздняются, во-первых, из-за наличия группы лоббистов-разработчиков, заручившихся высоким покровительством, а во-вторых, из-за того, что созвучны страсти наших властей контролировать все происходящее.

Самоцелью является именно контроль, а вовсе не качество работы очередной системы. Не зря внедрение ЕГЭ началось в 2001 году, когда поднимающаяся с колен федеральная власть с раздражением взирала и на школы, с их несанкционированным разнообразием учебников и преподавательских метод, и на коммерциализированные вузы.

Для одного того, чтобы покончить с этой самостийностью, стоило ввести ЕГЭ. Теперь эти образовательные учреждения забыли про зазнайство и танцуют вокруг Минобрнауки, Рособрандзора и всех прочих уважаемых структур. В школах составляют километровые отчеты и ласково объясняются с толпами проверяющих. Университетские ректоры валяются в ногах, упрашивая занести их вузы в особый список. Подлинная гармония, не нуждающаяся ни в каких других результатах.

Ради нее и широкую публику разыграть не грех. Пусть приспосабливаются к ЕГЭ, раз уж другого способа напомнить всем, что начальство не дремлет, придумать не удалось.


Источники:

  1. NewsLand








© PEDAGOGIC.RU, 2007-2021
При использовании материалов сайта активная ссылка обязательна:
http://pedagogic.ru/ 'Библиотека по педагогике'
Рейтинг@Mail.ru