1862

Замечания на проект устава общеобразовательных учебных заведений и на проект общего плана устройства народных училищ

Напечатано в своде "Замечаний..." Министерства народного просвещения (СПб., 1862, ч. I, с. 5 - 18). Статья посвящена второму варианту проекта школьной реформы, подготовленному министерством в 1861 г. с учетом полученных замечаний и предложений. По своему содержанию она близка статье "Мысли и замечания о проекте устава училищ, состоящих в ведомстве Министерства народного просвещения" (1860). В статье Н. И. Пирогов продолжает развивать свои взгляды на необходимость достижения единства и преемственности в создании системы учебных заведений (от элементарной до высшей школы) и предоставления возможности "выхода в жизнь" для тех, кто не имеет средств продолжать обучение. Значительный интерес представляет его мысль об обязательном начальном образовании простого народа, необходимость в котором ощущается "все более и более...".

1. Народные училища. При условиях, требуемых министерством для открытия этих училищ, они в настоящее время не примутся, - по крайней мере, в тех частях России, которые мне наиболее знакомы. Немного найдется сельских или городских обществ, которые согласились бы постановить обеспечение училищ, требуемое ст. 40 проекта (с. 12). 200 - 250 руб. жалованья каждому учителю, 50 - 80 руб. законоучителю и снабжение училища всем необходимым - это такие требования, которые и в настоящее время препятствуют открытию училищ, при малой потребности обществ просвещаться. Не лучше ли предоставить все дело добровольному соглашению обществ с учителями и не требовать на них обеспечений. Что худого, если училище, однажды открытое, может быть, вскоре закроется по недостатку средств или по небрежности общества? От этого никто ничего не потеряет. При ощутительном недостатке учителей в провинциях, я думаю, что и другое условие будет не менее препятствовать к открытию училищ, а именно то, которое требуется ст. 36 и примечанием к ней на с. 10 и 11. Где достать учителей, окончивших курс в гимназиях, прогимназиях и учительских институтах (последних двух еще не существует)? Много ли найдется желающих выдержать испытание по предметам прогимназического или гимназического курса? Не лучше ли эти меры, - впрочем, совершенно целесообразные там, где просвещение составляет правительственную монополию, - привести в действие тогда, когда откроются повсеместно или во многих местах народные училища. Надзор за ними определяется проектом весьма достаточный; назначается особенный директор; на него возлагается обязанность, чтобы наставники не вредили, а приносили пользу; не довольно ли же, на первый раз и этого? Время будет, когда нужно регулировать и ограничивать; а теперь нужно еще поощрять и развивать. Когда есть директор, то ему нетрудно будет, если он найдет необходимым, удалить учителя вздорного и неуча.

2. Учительские институты. Мысль об учреждении таких институтов в губерниях, без сомнения, весьма благая. Но думать об осуществлении ее и об учреждении таких институтов как заведений независимых, мне кажется, теперь еще рано. Дай бог, если бы в наших провинциях в настоящее время открылась возможность при каждой гимназии учредить одно небольшое учительское отделение, в которое бы поступали люди, желающие посвятить себя учительскому званию. При нашем недостатке в учителях довольно было и того, если бы учителя гимназий или прогимназий за особенное вознаграждение уделяли часть своего времени на образование будущих наставников. Правда, что сами учителя в наших гимназиях еще сами требуют дальнейшего образования на педагогическом поприще и есть немного таких, которые были бы в состоянии сами сделаться учителями будущих учителей; но все-таки покуда это наше единственное прибежище - нам негде взять будет других учителей для этих институтов, когда и в самих гимназиях нередко учительские места остаются долго вакантными. Между тем учреждением учительских отделений при гимназиях открылась бы, по крайней мере, возможность для учителей еще неотсталых развить их педагогические способности чрез упражнение в педагогии молодых людей, готовящихся к учительскому званию. Другого средства к учреждению учительских институтов в провинциях я не вижу и считаю счастливой мечтой образование таких учреждений независимо от гимназий. Проект представляет эти институты как закрытые заведения. Я понимаю очень хорошо все выгоды закрытого заведения, приносимые им образованию будущих наставников; но тоже хорошо знаю и вредную сторону, которая у нас едва ли не затмит хорошую, и мне кажется, что мысль прежде приспособить закрытое заведение к семейному быту (ст. 66, с. 18) также есть едва ли не счастливая мечта, которая до сих пор еще, ни разу не подтвердилась опытом. В учебной части учительских институтов, мне кажется, есть один весьма важный пробел: между предметами преподавания нет наглядного обучения; а этот предмет требует более, чем все другие, педагогической сноровки и не может быть излагаем лицом, не ознакомившимся с ним чрез долгое упражнение. Учреждение народного училища при институте - мысль также, без сомнения, прекрасная; но для практических, педагогических упражнений могут быть назначены и низшие классы гимназий или прогимназий, если учительские институты будут открыты при гимназиях.

3. Прогимназии. Ст. 132 проекта, с. 28, очевидно, относится к будущему времени; в настоящее же время требование о слушании особого педагогического курса от каждого преподавателя не может быть проведено везде, по малочисленности воспитанников или кандидатов, слушающих эти курсы. Прогимназии проекта - то же, что теперь существующие в западных губерниях уездные дворянские училища. По окончании курса в прогимназиях ученики получают право вступать в I класс гимназий. Но так как в прогимназиях древние языки не преподаются, то, очевидно, что все кончившие курс в прогимназиях будут поступать только в гимназии реальные, потому что, наверное, немного найдется охотников начинать изучение латинского и греческого языков в 13 лет, ученики же прогимназий, поступая в эти заведения не ранее 9 лет (ст. 162), окончат в них курс только чрез 4 года, следовательно, 13 лет. В устранение этого неудобства теперь в дворянских училищах западных губерний стараются ввести преподавание латинского языка. Когда же ученикам откроется возможность поступать в гимназии без знания латинского языка, то нельзя рассчитывать, чтобы изучение этого предмета, начинающееся в таком (позднем) возрастете 13 лет), дало результат, лучший настоящего; можно ли ожидать, чтобы настоящее филологическое направление развилось и принесло плоды в учреждениях, названных проектом филологическими, когда ученики не моложе 13 лет только что будут начинать знакомиться с первыми начатками древних языков? Конечно, и тут встретятся счастливые исключения; но вообще такое развитие было бы беспримерно в летописях педагогики. Если министерство полагает для нашего отечественного просвещения необходимым основательное изучение древних языков и учреждает для этой цели особые гимназии, то, мне кажется, следовало бы столько же озаботиться и об учреждении учебных заведений, приготовляющих к вступлению в филологические заведения. Высшее заведение, направленное к известной цели, не может процветать без низшего, учрежденного с этой же целью; иначе необходимая для успеха непрерывная связь между высшими и низшими учебными заведениями прервется и те или другие из них сделаются отрывочными. Министерство, приняв разделение гимназий по двум направлениям и отделив - как это и необходимо было сделать - одно от другого, Должно было, по моему мнению, сделать также одно из двух и с приготовительными заведениями - прогимназиями: или разделить их также по двум тем же направлениям, или же приспособить курс учения в прогимназиях к приготовлению в гимназии реальные и к приготовлению в гимназии филологические; иначе последние, как я уже сказал, останутся без фундамента. Есть и еще один, по моему убеждению, еще более важный недостаток в основной мысли всех учебных учреждений проекта. В системе учебных заведений необходимо достижение двух целей: во-первых, необходимо, чтобы все они, начиная от элементарной школы и до университета, имели непрерывную связь между собой, чтобы одно учебное заведение служило основанием или фундаментом другому; во-вторых, не менее необходимо и то, чтобы каждое из учебных заведений, открывая собой вход в другое, высшее, доставляло бы вместе с тем учащимся и выход в жизнь, на одно из ее поприщ. Система, не достигающая этих двух целей, недостаточна, и недостатки ее неминуемо обнаружатся, рано или поздно. Если все это, правда, то спрашивается: какой выход в жизнь доставит учащимся прогимназии проект? Ровно никакого: потому что правом на занятие должности учителя народных училищ, предоставляемым кончившим курс в прогимназиях (ст. 173 - 2), конечно, никто не воспользуется, не достигнув 19-летнего возраста, а таких, вероятно, будет очень немного. В этом отношении нынешние уездные училища даже относительно целесообразнее: из них выходят, по крайней мере, - конечно, не в пользу просвещения - канцелярские служители. Не лучше было бы и не более бы соответствовало изложенной мною двойной цели учебных заведений резкое разделение и прогимназий на два рода, принимаемое проектом только для одних гимназий? Прогимназии классические могли бы быть учреждены при гимназиях филологических, составляя с ними одно непрерывное целое; а прогимназии реальные могли бы быть учреждены и при гимназиях реальных, и отдельно от них. Эти реальные прогимназии могли бы впоследствии при большем развитии образованности в средних классах народа послужить основанием различного рода технических школ низшего разряда, а гимназии реальные могли бы со временем превратиться в политехнические школы; и те и другие доставили бы учащимся выход на практическое поприще жизни; прогимназии же и гимназии классические готовили бы учащихся преимущественно ко вступлению в университет; между тем можно бы было сделать возможным и переход из прогимназий реальных в классические для тех, у которых с летами открылось бы желание поступить на ученое поприще.

4. Гимназии. Проект министерства, разделив гимназии на 2 разряда (реальные и филологические), не провел вполне этого разделения: между предметами учения в реальных гимназиях он оставил латинский язык (в известном объеме, 18 ч в неделю), очевидно, с той целью, чтобы дать возможность учащимся к поступлению в университет. Конечно, можно предполагать и другую цель - об ней и упоминается в проекте на с. 44, ст. 207, это "развитие мысли и упражнение ума в последовательном мышлении посредством грамматического изучения форм древних языков, отличающихся полнотой и разнообразием"; но можно ли этого достигнуть, изучая один только латинский язык без греческого (в реальных гимназиях), и притом только 4 года, начав это изучение в 13-летнем возрасте? Вот вопрос, который я не берусь решить, не имея для того никаких примеров под рукой. Если мне укажут на германские и английские системы, которые, действительно, достигают этой цели посредством основательного изучения древних языков, то я отвечу, что в германских и в наших остзейских школах изучаются и греческий и латинский языки не так, как это предлагает сделать проект; там начинают учиться обоим языкам вместе с отечественным с самого раннего возраста и действительно доводят учащихся до того, что они по окончании гимназического курса в состоянии бывают читать и прозаиков, и поэтов, усваивать вполне разнообразие и полноту грамматических форм древних языков, сравнивая их с формами отечественного и других новейших языков. Полагать же, как это делает проект, чтобы можно было в самом деле читать (в 4 года) после 4-годового курса свободно прозаические сочинения древних классиков, а с приготовлением - и поэтические (с. 44, ст. 207),- значит, мне кажется, или слишком многого требовать от опытности и таланта наставников, или слишком большие полагать надежды на способности, охоту и прилежание учеников. С введением разделения гимназий на классические и реальные наши учителя древних языков останутся покуда те же, т. е. не получившие большей частью нигде основательного филологического образования - им его негде было взять в течение последнего 20-летия, конечно, за исключением немногих; ученики же останутся тоже те же самые, т. е. приносящие из дому в школы понятие, что древние языки вообще мало нужны, и потому занимающиеся ими неохотно. Можно ли при этих условиях ожидать, чтобы в течение 4-годичного курса в новоорганизованных гимназиях произошла такая счастливая перемена и ученики достигли также знания древних языков, которое предписывается проектом. Я это говорю, основываясь на опыте; я видел, как учатся древним языкам в наших Балтийских провинциях и как у нас; при воспитании моих собственных детей я обращал преимущественно внимание на изучение этого предмета; дети мои учились древним языкам без обыкновенного у нас предубеждения, а, напротив, с охотой, они не тупы, и все-таки, в течение 8 лет занимаясь с дельными учителями и ежедневно 2 ч, они только что понимают древних классиков (прозаиков и поэтов) и только что научились сравнивать полноту и разнообразие грамматических форм древних языков с формами отечественного и новых языков, и то, конечно, еще весьма не совершенно. Итак, мне кажется, если нужно разделить резко два направления учения - а это действительно необходимо, если желаем видеть настоящие результаты каждого из них, - то уже нужно это сделать вполне, а не вполовину, должно сначала решить беспристрастно и без всякого предубеждения: необходимо для желающих вступить в университет или для университетского учения знание древних языков или нет; можно в этом сомневаться и колебаться, но, наконец, необходимо на чем-нибудь одном остановиться. Если да, то тогда нужно сказать: никто не может вступить в университет, или, справедливее, никто не может кончить курса в университете (вступать в университет может всякий), не зная основательно древних языков и всего того, что считается главным основанием филологического направления учения; тогда и учебные заведения, приготовляющие к университету, должны быть вполне и совершенно приспособлены к этой цели; филологическое направление в них должно господствовать и преобладать, сверх того, в них также основательно должна быть изучаема и математика как наука, необходимая столько же, сколько и древние языки, для полного и всестороннего развития мыслительной способности учащихся. Если нет, то пусть вступают в университет и получившие классическое, и получившие одно чисто реальное образование, и тогда для чего вводить в реальные гимназии изучение - и то поверхностное - одного латинского языка, разве только для того, чтобы после понимать терминологию некоторых наук; да и та, чтобы ее понимать, требует еще более знания греческого языка. Не лучше ли тогда будет заменить время, употребленное на изучение латинского языка (18 ч в неделю), изучением другого предмета, более необходимого для практической жизни; не лучше ли быть односторонне, но основательно образованным, нежели получить многостороннее, но отрывочное и потому поверхностное образование, результаты которого мы, кажется, уже довольно видели и похвалиться ими не можем. Из всех учебных заведений гимназии, по моему мнению, наименее приспособляются к выходу учащихся прямо в жизнь; образование в гимназиях, будут они реальные или классические, не может быть в такой степени законченным, чтобы учащиеся, окончив курс, могли выступить с достаточным запасом сведений прямо на практическое поприще жизни; учащиеся, вышедшие из классических гимназий, не будут достаточно учеными, а вышедшие из реальных не в состоянии сделаться тотчас же дельными практическими специалистами. И те и другие должны еще докончить их образование в каком-либо высшем учебном заведении; для тех и других, конечно, можно сделать университет местом окончательного образования; этого, кажется, и желает достигнуть проект министерства. Но университеты так, как они теперь организованы, могут быть местом окончательного образования только для тех учащихся, которые воспитывались в классических гимназиях. Можно сделаться действительно ученым, если кто имеет к тому охоту и способности, окончив курс в классической гимназии и в университете; оба эти заведения могут доставить к тому достаточно средств. Другое дело - отношение университетов, в настоящем их виде, к реальным гимназиям. В настоящее время университеты наши не представляют никакой возможности к образованию дельных практиков-специалистов; они не представляют никаких средств к окончанию практического образования ни врачей, ни химиков, ни механиков, ни агрономов и никаких других техников; да и в будущем нельзя предвидеть, чтобы это когда-нибудь осуществилось; это, впрочем, и не может быть целью университетского образования, принимая университет в том значении, которое ему дано в Германии, а по примеру Германии - и у нас. Все наши высшие технические учебные заведения не в руках министерства народного просвещения и не в руках одного ведомства, а многих. Итак, как ни справедлива и как ни очевидна мысль министерства о разделении учений по двум направлениям (я принадлежу к самым ревностным ее защитникам), но нельзя не согласиться, что реальные гимназии министерства оказываются учреждениями, так сказать, отрывочными и бессвязными: образование в них не приспособлено к университету, потому что в наших университетах, как я уже сказал, нельзя докончить реального образования, и оно до сих пор никогда не было целью университетов; реальные гимназии останутся без связи и с высшими учебными учреждениями этого рода других ведомств: потому что эти учреждения или сами приготовляют для себя своих учащихся, или же требуют от вступающих одних общих элементарных сведений. Поэтому, вводя в систему нашего отечественного образования реальные гимназии, необходимо следует учредить для окончания получаемого в них образования и высшие реальные учебные заведения, вполне приспособленные к этим гимназиям и направленные к той же цели (политехнические школы); а классические гимназии оставить одни в неразрывной связи с университетами, не препятствуя, впрочем, ко вступлению в университет и получившим образование в реальных заведениях, а требуя только от окончивших курс в университете доказательств полного гимназического классического образования. Иначе, что будет с учениками, окончившими курс в реальных гимназиях? Представим себе, например, желающего посвятить себя одной из отраслей математических наук. Он, окончив курс в реальной гимназии, поступает в университет; там он, положим, может еще сделаться при известных условиях ученым, профессором математики или учителем гимназии, но и только; техником он не выйдет из университета; куда же ему обратиться, если он, окончив курс в этой гимназии, пожелает сделаться техником? Ему уже 17 лет (потому что он вступил в гимназию 13 лет и пробыл в ней 4 года): не начинать же ему образование в каком-нибудь техническом учебном заведении другого ведомства с низшего класса; а где у нас такие высшие реальные заведения, в которых бы могли образоваться молодые люди в 17 лет, а если они и существуют, то их очень немного и требования их от вступающих не приспособлены к окончившим курс в реальных гимназиях министерства народного просвещения. Нет сомнения, что большая часть этих молодых людей будет вступать в университеты; но вот тут-то и беда: не имея никакого желания сделаться учеными, профессорами, учителями, а отыскивая в университете только такого образования, которое впоследствии доставило бы им кусок хлеба или некоторые выгоды, они скоро убедятся, что настоящее университетское образование им не по силам и дает им не то, чего они требуют; следствием этого будет некоторого рода разочарование или желание окончить как-нибудь университетский курс и спустить с рук кое-как экзамен; праздность и праздношатательство невольно овладевает в университете этой молодежью, стремящейся совсем не туда, куда должен стремиться каждый, получающий настоящее университетское образование; профессора университетов - и именно самые дельные из них - ставятся этой молодежью также в трудное положение, потому что аудитории их составляются из слушателей, ищущих совсем не того, что те желали бы сообщить им. И теперь, когда еще реальные гимназии не существуют, и тогда, когда они будут существовать, я вижу главную причину беспорядков в наших университетах именно в том, что большая часть молодых людей по их предварительному образованию, и главное, по их влечениям должны бы были доканчивать свое образование не в университетах, а в других, более реальных высших учебных заведениях; там бы они нашли более пищи, более средств для осуществления их стремлений и оставались бы менее праздными, а следовательно, и менее склонными к причинению беспорядков, следствия которых падают на университеты, которые тем только и виноваты, что не могут быть никогда приспособлены вполне к удовлетворению чисто практических целей. Если в наше время мы замечаем, что прилив учащихся в университеты с каждым годом увеличивается все более и более, то это не значит, что большая часть вступающих, действительно, ищет настоящего университетского образования - до этого мы еще не дошли (что доказывает и трудность, увеличивающаяся также с каждым годом, замещать в провинциальных университетах вакантные кафедры), - а только то, что большая масса вступающих ищет вообще посредством университета какого-либо выхода в практическую жизнь, которая, к нашему утешению, также все более и более заявляет притязания на образование. При оказавшемся уже стремлении этого рода справедливость требует удовлетворить его, и чем же? Если не учреждением высших реальных учебных заведений, которые бы составили истинное чистилище университетов и послужили бы к сохранению университетского учения в первобытной его чистоте. Только с учреждением таких заведений - и только при этом условии - можно ожидать благих результатов и от учреждения реальных гимназий, которые иначе, как я уже сказал, останутся заведениями отрывочными и бессвязными; а молодые люди, воспитывающиеся в них, останутся бесприютными и будут наводнять наши университеты, как и теперь, отыскивая в них не то, что бы найти хотелось.

5. Касательно обязанностей директора и педагогического совета гимназий я должен заметить, что в проекте не ясно выражено, должен ли директор исполнять постановления педагогического совета, или же ему дается право и изменять, а следовательно, и не исполнять этих постановлений. Мне кажется, последнее было бы несправедливо и вредно. Директору можно бы было предоставить право апелляции против постановлений совета у высшего начальства; но он, ни в каком случае не должен самовольно изменять их. Это необходимо, мне кажется, выразить ясно и точно. То же должно сказать и о праве, которое дается проектом директору избирать учителей (ст. 190 а, с. 39). Проект, правда, добавляет, что "о причинах такого избрания директор заявляет совету и мнение его прилагает к своему представлению" (с. 40); но, мне кажется, было бы справедливее предоставить это право совету, а директору предоставить при представлении заключения совета прилагать свое мнение. Это право тем более могло бы быть дано совету, что проект дает ему еще большее право (которое, впрочем, не выражено в ст. 200, где говорится об обязанностях педагогического совета, а ниже - в ст. 201) - избрание в звание заслуженных учителей и в члены губернского училищного комитета (ст. 200, 7).

6. Пансионы при гимназиях. Как в проекте не определяется возраст воспитанников, имеющих право на поступление в пансионы, то из этого я заключаю, что пансионерами будут по-прежнему ученики различного возраста - от 13 до 17 лет. Имея это в виду, я не могу удержаться, чтобы не выразить того же мнения, которое я уже заявлял и прежде несколько раз, а именно: ничто, по моему убеждению, не действует столь вредно на воспитание в наших закрытых заведениях, как то, что в них живут вместе и дети 13 лет, и молодые люди в 17 лет. Это корень многих зол, во-первых, уже потому, что те и другие не могут быть подвергнуты одной и той же дисциплине и, как бы ни старались помещения тех и других отделять стенами и перегородками, они всегда найдут случай к взаимному сообщению; множество физических и нравственных пороков, мало известных в домашнем быту, развивается вследствие этого сообщения. Что бы мы ни предприняли при настоящем состоянии нашего общества, нам не удастся провести воспитание сообразно строгим началам нравственности и педагогики в наших закрытых заведениях; воспитателей (в которых проект переименовывает бывших надзирателей) мы не найдем, и министерство берет на себя, по моему мнению, учреждением закрытых заведений трудную и неисполнимую в настоящее время ответственность, по крайней мере в провинциях. Немногие из родителей, отдавая своих детей в пансионы при гимназиях, думают об их настоящем воспитании; большая часть хочет только приютить своих детей или сбыть их с рук, слагая с себя ответственность пред судом собственной совести, и министерство, учреждая закрытые заведения при учебных учреждениях, дает только повод родителям сложить с себя эту прямую и натуральную ответственность.

К нововведениям, предлагаемым проектом, заслуживают, по моему мнению, полного одобрения: 1) освобождение директора гимназий от всех посторонних обязанностей, возлагаемых на него теперь по уездным и приходским училищам; 2) уничтожение инспекторства в тех гимназиях, при которых не будут открыты пансионы; 3) учреждение особого губернского училищного совета, которое со временем может принести большую пользу для нашего просвещения. Желательно бы было, чтобы к обязанностям этого совета относилось еще созывание учительских съездов для обсуждения различных педагогических вопросов и обмена мыслей, касающихся до предметов учения и воспитания; 4) организация воскресных школ; 5) уничтожение уездных училищ в том виде, в каком они существуют в настоящее время, т. е. не принося никакой существенной пользы ни обществу, ни отечественному просвещению. В какой мере удастся министерству заменить эти училища гимназиями и будет ли это так успешно, как нужно бы этого желать, - это другой вопрос. Мой взгляд на прогимназии тем отличается от взгляда министерства, что я желал бы допустить первое начало разделения двух направлений учения (классического и реального), начиная с самих прогимназий и проводя его все более и более чрез гимназии и высшие учебные заведения. Допустив это, мне кажется, также необходимым допустить и большую степень законченности учения в реальных прогимназиях; тогда они могли бы сделаться заведениями, приготовляющими к поступлению в гимназии и к выходу прямо в различные практические поприща жизни. В этом случае реальные прогимназии могли бы быть соединены с различными техническими и ремесленными училищами. При организации же прогимназий, предлагаемой проектом министерства, я не вижу никакой возможности для детей бедных родителей, не имеющих средств к дальнейшему их воспитанию, выйти скорее в жизнь и быть полезными обществу и себе. Единственный выход из этих училищ в учителя народных школ, открываемый проектом, очень узок: им воспользуются на первое время, по крайней мере, весьма немногие; тогда как, приняв мое предложение, можно было бы доставить обществу много полезных, хотя и не далеко образованных, техников; успех, конечно, зависел бы от искусства, с которым должна быть приспособлена связь прогимназий с техническими учреждениями различного рода. Еще полезнее бы, мне казалось, проводить эту мысль о соединении школ с ремесленными и техническими заведениями, начиная еще ранее, с самых народных училищ, открывая чрез то и учащимся в этих заведениях (обыкновенно еще менее достаточных) возможность вступать с пользой в практическую жизнь. Министерство имело это уже отчасти в виду, приспособляя время учения к занятиям общества (с. 8, ст. 24 и 25); но вероятно, стесняясь недостатком наших средств в настоящее время, ничего не упомянуло о прямой связи народных школ с ремесленными; между тем, мне кажется, стоило бы заняться точнее этим важным предметом и употребить все усилия к соединению грамотности с практическими занятиями, столь необходимому в воспитании детей низших и бедных классов народонаселения, для которых преимущественно и назначаются народные школы. Это, конечно, не прямая обязанность министерства народного просвещения, имеющего в виду просвещение в самостоятельном значении этого слова; но, тем не менее, от счастливого решения этого вопроса зависит вся будущность наших низших, а отчасти и средних учебных заведений. Желательно бы было тоже видеть в проекте обучение в низших заведениях более обязательным для простого народа; хотя обязательность и нельзя отнести к мерам современным, но едва ли у нас можно без нее обойтись, если мы желаем распространения просвещения в народе в том размере, в котором необходимость его ощущается с каждым днем все более и более при начавшейся эмансипации крепостного сословия.

По окончании моей записки мне пришло на мысль сделать предложение о приспособлении прогимназий к обоим родам гимназий. Мне кажется, что достаточно бы было составить прогимназии из двух классов (или можно из трех); предметами учения в этих классах могли бы быть: закон божий, отечественный язык, география, история в биографических очерках, новейшие языки и математика (арифметика и начало алгебры или геометрии). Ученики, окончившие двухгодичный курс в прогимназиях, могли бы поступить в классическую или реальную гимназию, из которых в каждой курс последнего класса (4-го) должен бы быть также двухгодичный. Тогда бы открылась, по крайней мере, возможность вступившим в филологическую гимназию в 11-летнем возрасте и пробывшим в ней 5 лет (по одному году в трех первых классах и 2 года в последнем) несколько основательнее изучить древние языки, тогда как это трудно или невозможно достигнуть в филологических гимназиях проекта, поступив в них в 13 лет и обучаясь только 4 года. Не могу при этом замечании не повторить еще раз моего убеждения, что при предлагаемой проектом системе школ филологические гимназии останутся пустыми; большая часть учащихся будет стремиться поступить в университеты из реальных гимназий, и чрез то ни филологическое, ни реальное направления учения, не проведенные последовательно и совершенно, не доставят основательно приготовленных людей к высшему образованию в классических или реальных предметах учения.