О согласовании воспитания с развитием душевных способностей

(Печатается по первому изданию: Давыдов И. И. О согласовании воспитания с развитием душевных способностей // Библиотека для чтения. 1834. Т. 6. № 10. С. 55- 67.

И. И. Давыдов коснулся темы, разработке которой через три десятилетия посвятил свой труд «Человек как предмет воспитания» К. Д. Ушинский. В работе И. И. Давыдова лишь намечаются пути для воспитания, основанного на общих и индивидуальных психологических законах развития чувства, ума и воли. Однако данная работа является самобытным педагогическим памятником, определяющим практические возможности знания законов общей психологии. «Воспитывайте чувство, ум и волю согласно с их развитием - вот простой закон, в котором заключаются все правила воспитания» - к такому общему и, пожалуй, чересчур обнадеживающему заключению пришел Давыдов.)

Жизнь человеческая проявляется в переходе одного возраста в другой. Душевные способности, равно как и силы телесные, развиваются последовательно, в известном и определенном порядке возникают, цветут, зреют. В дитяти, как в семени, хранятся начала всех способностей; юноша представляет собою время цветения; мужество соответствует зрелости.

Все сии различные состояния духа нашего обнаруживаются в трех главных стихиях: чувстве, уме и воле; они-то проходят все степени развития по предначертанному создателем закону. Умственное приобретение знаний, нравственное облагородствование воли и образование вкуса совершаются в различных возрастах жизни. На первой степени развития, на лоне матери, пробуждаются способности; здесь в особенности образуются чувства. Второй возраст - юность; посвящается раскрытию и обогащению ума под руководством отца или наставника. Переход в возраст мужества предназначен к образованию воли - ее самобытности. В это время при благословении проведения законы внешний, или общественный, и внутренний, или нравственный, бывают ангелом хранителем человека.

Большею частию редкие успехи в воспитании происходят от трех главных погрешностей: или начинают учение преждевременно и продолжают непоследовательно; или не все стихии души нашей развиваются в воспитании. Обыкновенно спрашивают: чему учить надобно сына или дочь? А лучше бы спрашивать о том, как должно развивать душевные способности. Дайте им правильное развитие: они будут в состоянии приобрести все нужные сведения. Воспитывайте чувство, ум и волю согласно с их развитием - вот простой закон, в котором заключаются все правила воспитания. Дитя, еще не связывающее своих представлений в одно целое понятие, в состоянии ли воспринимать многие посторонние понятия? Возможно ли дитяти, не постигающему предметов, его окружающих, объяснять предметы ученые? Воспитатель тогда только может питать учением детское внимание, когда душевные силы начнут развиваться собственною деятельностью.

Желание многих родителей слишком рано учить детей губит юные способности, преждевременно ослабляет их и препятствует полному их развитию. В дитяти преимуществует жизнь растительная; в нем духовные силы едва лишь раскрываются. В сем возрасте мать, первая наставница, обязана давать надлежащее направление возникающим способностям. В очах матери, как в зеркале, дитя учится само себя понимать: видит оно в сем зеркале нежность и любовь - и в нем отразятся те же чувствования.

Первоначальное проявление сих чувствований должно состоять в повиновении и благодарности. Пока дитя еще походит на простое чувственное существо, мать должна показывать примеры благотворительности. Дитя, руководимое разборчивою строгостью, будет послушно; любуясь исполнением желаний своих, познает оно всю важность благодарности. Напрасно матери при каждом требовании детей торопятся удовлетворять их желания: ощущаемый недостаток возвышает цену благодеяния, скорее рождает в юной душе признательность. Напротив, изнеженные дети ни благодарны, ни послушны; они-то оказываются совершенно безнравственными.

Благоразумие велит также обуздывать телесные побуждения к лакомству и другим прихотям; надобно более занимать благороднейшие чувства - зрение и слух. Чувственность, сколько возможно ранее, да уступит место нравственности; с ранних лет да приучатся дети к умеренности и воздержанию. Сии добродетели действуют на здоровье, научают нас отказывать себе в любимых потребностях, льстящих чувствам, и обращать внимание на сторону духовную. Детский возраст замечателен тем, что в нем возрождаются различные склонности. Дитя, как нравственное лицо, лишь только начинает чувствовать свою деятельность, обращается к познанию себя самого; тогда из растительной жизни образуется жизнь разумная. Не откладывайте до другого дня забот о детях: преследование направления пробудившейся деятельности душевной столь важно, что один день иногда может быть или зарею их счастия, или началом бедствий.

С раскрытием деятельности сил разгорается и воображение: дети начинают заводить разные игры. Давайте им волю выбирать забавы; они верно выберут их по своим склонностям; не допускайте только в игрушках излишества и роскоши. Старайтесь заранее приучать зрение к изящным видам, а слух - к изящным звукам.

Всего опаснее в этом возрасте зависть: она своевольно переступает границы между моим и твоим и превращается в корыстолюбие. Это самый вредный плевел, похищающий у благотворных растений жизненные соки; его немедленно должно искоренять. Зависть обнаруживается и в забавах: завистливые дети не терпят ровесников, отличающихся в играх. За это или должно следовать наказание, или надобно в дитяти развивать доброе чувство - довести его до того, чтобы ему было приятно разделять удовольствие с товарищами.

Так возбуждаются в чувственной жизни начала разумные и нравственные. Засим наступает время развития чувства религиозного. В благоговении родителей является детям нечто возвышенное...

Переход детства в отрочество ознаменовывается тем, что сила представительная возрастает, разумение получает способность к учению. В этом возрасте представления возвышаются до понятий, воображение становится деятельным, а склонности обращаются в характер; умственная сфера берет первенство над чувственностью; при всем том действия воли, как нравственное, так и религиозное, еще покоятся неразвитые, хотя они явственнее, нежели в возрасте детском. Тут воспитание переходит из рук матери в руки отца или наставника. Мать, имевшая под своим надзором чувственный возраст дитяти, передает отрока отцу или тем, которые должны печись о развитии умственном. Домашнее воспитание должно согласовываться с общественным для того, чтобы разные стороны, из коих одни совершенствуются в семейственной жизни, а другие - в училище, всегда согласовались одна с другою. Разумение в отроке составляет главный предмет воспитания: посему родители должны стараться всячески питать любовь к учению. В усилении ее собственно состоит преимущество общественного воспитания перед домашним. Важность учения в этом возрасте не в количестве сообщаемых знаний, а в возбуждении сильнейшей деятельности к их приобретению и к размышлению о том, что приобретено.

Что ж принять за руководство в отроческом возрасте? Здесь главное правило заключается в том, чтобы познать отличительную способность души и ее возбуждать. Отроческий ум любит упражняться в образовании изящного чувства слуха и зрения: для сего необходимо занятие живописью и музыкою. Тут можно испытывать внимание отрока соображениями чисел и протяжений как чувственных воззрений места и времени. В магните от постепенного прибавления тяжести увеличивается сила - так усиливается и юное соображение исчислениями. К сему же времени относится изучение языков. Непостижимое устроение человеческого слова, которое в детстве приобретается навыком, без всякой отчетности, преобразуется с помощью наук в органическое целое. Странно только, что иные начинают упражнять сперва в мертвых языках, для которых потребно двойное соображение, вместо первоначального и простейшего упражнения в живых языках, особливо в отечественном. Читая образцовых писателей, мы неприметно изменяем разговорный язык наш на изящный язык красноречия.

Одно из основных правил воспитания состоит в современном упражнении памяти и рассудка. Бесполезно учить наизусть без соображения: это, с одной стороны, уничтожает занимательность предмета, с другой - затрудняет понятия; не обременяйте памяти, особенно изучением чего-либо непонятного. В том, что понятно, упражняется она вместе с рассудком; с укреплением суждения сама память становится твердою. Иные стараются выучивать много; но через это ослабляется суждение, потому что ум не имеет достаточной силы обсуживать выученное.

Отроческому возрасту приличны гимнастические упражнения. Когда жизнь переходит в разумную, тогда и тело становится способным к упражнению в искусстве, требующем развития чувства к изящному. Лучше остановить слишком быстрое раскрытие душевных способностей, нежели ослабить тело: для развития отроческой души еще остается впереди много времени, а потерянное время отрочества для тела невозратимо. Движение в физической природе то же, что мысль в духовной; для самого здоровья необходимо умеренное согласование сил душевных и телесных. Наблюдайте таковое уравнивание духа и тела до тех пор, пока продолжается развитие организма.

Умеренность и воздержание, пробужденные в детском возрасте, должны в отрочестве получить высшее значение. К сим свойствам, сопровождающим умственное развитие отрока, принадлежит развитие нравственного и религиозного чувства: разумная сфера соответствует нравственной; детская благодарность и покорность родителям - принадлежности первого периода - здесь переходят в признательность и уважение. Если желаете, чтоб юный нрав благородствовался, то поддерживайте в нем сии чувства. Но довольно одной привязанности к домашним; кто готовится для жизни общественной, тот должен научиться уважению старших. Дурные привычки дитяти получают в отроке значительную силу и нередко переходят в своевольство, упрямство и дерзость. От того, чья воля не свободна еще от чувственности, нельзя требовать возвышенных добродетелей, каковы: великодушие, щедрость и подобные; по крайней мере, должно возбуждать в отроческом возрасте чувство обязанностей общественных. Не надобно питать душу одними только приятными впечатлениями, но и склонять ее к пожертвованиям. То, что сначала бывает внешнею обязанностью, раскрывает мало-помалу нравственное чувство и обращается во внутреннюю потребность. Чувство детской зависти в отрочестве может возрасти до корыстолюбия, а потому здесь надобно развивать чувство справедливости. Рано, слишком рано можно пробудить готовность к услугам, прямодушие, честность; в сем возрасте детская благотворительность переходит в попечение о благополучии ближнего. Возбудить сии чувствования - долг домашнего и общественного воспитания...

Наступает важнейший период воспитания - юность, время совершенного развития рассудка, вкуса и характера, переход духовной жизни в высшую сферу способностей: ум, фантазию и волю. В сем периоде из знаний образуются науки о боге, человеке и природе, чувствования творят идеалы, а склонности обращаются в нравственные направления. Сердечные чувствования, прекраснейшие спутники жизни нашей, принимаемые в первородной чистоте своей, возникают в юности; в них обнаруживается воля человека, главнейший предмет воспитания. Она получает тогда только высокое достоинство, когда не подчиняется холодному и безжизненному знанию, а, напротив, воспринимает в себя те лучи света наук, кои истекают из сердца. Очищайте склонности и чувства, одушевляйте их любовию к наукам и искусствам: вы неприметно усовершенствуете нравственность. Юноша начинает борьбу со страстями; и хотя воспитание не может совершенно отвратить этой борьбы, по крайней мере, оно дает силы к их преодолению. Науки и искусства - такие два гения, которые укрощают и умеряют страсти. Здесь один ум не удовлетворяет юношу; сердце требует своих предметов и всеми силами старается их обрести. Возвышенные чувства волнуют грудь юноши; он мечтает о чести и славе; фантазия его парит за пределами здешнего мира; везде представляется ему идеал счастия. В райской жизни идеалов согревается и оживляется искусство. Мыслящая способность, вполне раскрытая, уже в состоянии обнимать весь круг человеческих знаний.

Кто ж руководствует нас в этом возрасте? Юноша выходит из-под надзора материнского; зависимость от наставника уже для него тягостна; в это время отец довершает воспитание сына. Если детство хранит попечительная мать, отрочество проходит большею частию под руководством наставников, то отцу остается согласовать домашнее воспитание с общественным; он берет сына от учителей и вводит с осторожностию в свет, старается направлять свободно начинающую действовать волю к отличению добра и зла. Таким образом юноша созревает и становится самобытным; так образуется его воля. На поприще жизни наставник наш - внутренний голос совести...

Нередко поверхностное многознание предпочитается глубокомыслию; нередко человек знает все, кроме самого себя. Но должно заранее внушать юношам, что все науки суть только отрасли самопознания...

Смотрите, как юноша, находясь между чувственностью и нравственностью, колеблется в выборе прямого пути к своему счастию. С одной стороны, он уже избегает принуждения; с другой -- еще не владеет нравственным чувством - разумным познанием добра. Различные склонности имеют еще перевес над законом долга и не позволяют действовать по разумным началам воли...

Кроме общих психологических законов воспитания каждому человеку свойствен особенный способ образования; каждый по своим душевным силам самою природою отличается от другого. Отсюда следует, что сангвиника и холерика надлежит иначе воспитывать, нежели меланхолика или флегматика, постоянного отлично от ветреного, чувствительного не так, как сурового, кроткого и послушного не одинаково с дерзким и упрямым, одаренного талантами еще иначе, нежели того, кто успевает одним неутомимым старанием. Одного надлежит поощрять, другого воздерживать; одного надобно увещевать и беречь, другого подстрекать и даже наказывать. Каким же образом вывести из сего частные правила для воспитания? Не должно подавлять в дитяти того, к чему природа его назначила; не потушать в юной душе искры господствующей способности, не выставлять себя образцом при его воспитании, не направлять его согласно со своим направлением. Может быть, оно определено к лучшему назначению, нежели каково наше собственное, а потому, сколько возможно, необходимо избегать односторонности... Нельзя ожидать успехов в воспитании, когда одна из низших сил присвояет себе господство. Так иногда воображение превращает желания в страсти, чувство в изнеженность, разум устремляется к затруднительным и утонченным исследованиям. Одна из способностей, преимущественно возвышенная, подчиняет себе прочие, производит односторонность и не допускает возрасти ничему великому. Здесь в особенности должно обращать внимание на закон развития, обнаруживающийся постоянным стремлением от низшего к высшему, от чувственного к духовному.

И так два, по-видимому, противоположных правила представляются воспитателю: первое требует, чтобы не останавливать в юноше ни одного врожденного влечения, не ослаблять ни одной силы, ни одной способности, потому что все они необходимы в целом организме; природе нужна свободная игра ее сил; другое правило заставляет уничтожать одностороннее направление для того, чтобы согласие целого непрестанно более и более развивалось...

Если воспитатель сам не имеет добрых качеств, то никогда не раскроет их в своем воспитаннике, и все нравственные наставления его будут только предметом памяти и разума. Одни только поступки наши возбуждают других к подражанию. Лишь чувствами согреваются чувства. Желание настроить волю питомца ни малой не приносит пользы, если не подтверждается в глазах его примером. Юность требует живого образца, которому подражает во всякое время, и старается образовать полученные от природы способности. В этом состоит вся тайна воспитания.