Иван Васильевич Киреевский (1806-1856)

В 1830 г. И. В. Киреевский предпринял почти годичное путешествие за границу. В Берлинском университете слушал лекции известных профессоров по философии. Был знаком с Гегелем. В Мюнхене слушал лекции Шеллинга.

В 1832 г. И. В. Киреевский решил издавать собственный журнал «Европеец». Написал для него две статьи: «Девятнадцатый век» и «Обозрение русской литературы за 1831 год», а также несколько рецензий. Привлек к участию А. С. Пушкина, В. А. Жуковского, Е. А. Баратынского, А. С. Хомякова, А. И. Тургенева и других литераторов. Две первые книжки «Европейца» вышли в 1832 г. Во время печатания третьей книжки журнал был запрещен, а самого издателя и автора статей от ареста спасло заступничество В. А. Жуковского: цензура нашла в его статьях пропаганду конституции и нападки на высокопоставленных лиц. Потерпели крах просветительские планы Киреевского. В течение последующих 13 лет он написал всего лишь несколько статей, среди них не предназначенную для печати статью «В-ответ А. С. Хомякову» (1839) со славянофильскими высказываниями. В 1845 г. некоторое время редактировал журнал «Москвитянин» и писал для него обозрения, но из-за разногласий с издателем вынужден был оставить этот журнал.

В 1852 г. Киреевский написал статью «О характере просвещения Европы и его отношении к просвещению России». Статья появилась в «Московском сборнике», но уже второй том его был запрещен. И эта литературно-просветительская попытка была подавлена цензурой.

Лишь незадолго до смерти, в 1856 г., он предпринял новую попытку публикации: для журнала «Русская беседа» им была написана статья «О возможности и необходимости новых начал для философии», но увидеть эту статью в печати ему уже не пришлось.

Рассматривая историческое развитие русского образования, Киреевский утверждал, что европейское просвещение начало распространяться в России более интенсивно лишь после Петра I. Киреевский считал, что произошло изменение соотношения отечественной образованности в пользу общеевропейской, а Россия утратила свой национальный характер, свою философию и культуру.

И. В. Киреевский идеализировал Древнюю Русь, где якобы «все классы и виды населения были проникнуты одним духом, одними убеждениями, однородными понятиями, одинаковою потребностью общего блага» («О характере просвещения Европы...»). Этот тип отношений он характеризовал справедливостью, обусловленной не внешним узаконением, а естественным расположением «всех и каждого», внутренним «устроением духа». Такова, по мнению Киреевского, сущность восточной образованности в противоположность западной, которая представляется ему формальным развитием разума и внешних познаний. Обновление всей жизни России он считал возможным путем развития исконных начал восточной образованности. Еще в 1829 г. в «Обозрении русской словесности» он писал о том, что наша философия должна развиться из нашей жизни, создаться... из господствующих интересов нашего народного и частного быта». В общественной жизни олицетворением истинной образованности является идея общинной собственности. Русское общество -это множество маленьких общин, которые, сливаясь, образуют «огромное согласие всей русской земли».

Истинное образование отмежевывается от официальной идеи тождества народоправия и царской власти. Киреевский высоко ценил народоправие, «общинное согласие».

Отечественная история тесно переплеталась с западной, европеизм глубоко вошел в русскую жизнь. Киреевский понимал, что отделить одно от другого невозможно. Поэтому он не принял официальной народности и во многом расходился со славянофилами в оценке прошлого и настоящего России. Он понимал всеобщность мировой истории и неизбежность синтеза восточной и западной культуры. Однако в этом синтезе возможны разные соотношения местного и общего. В местном он ищет такие элементы народной жизни, которые бы привели в согласие знание и поведение человека.

И. В. Киреевский указывал на то, что накопление знаний, прогресс наук не улучшили людских отношений в существенном, нравственном смысле. Он пытался резко обособить «логическое просвещение» от «нравственного (внутреннего) просвещения». По его толкованию, просвещение логическое - «мертвый капитал для человека», его ум -- счетная машина, сердце - «собрание бездушных струн». Логическое просвещение якобы не имеет отношения к «нравственному настроению человека». Занятие наукой превращено в физиологический процесс по усвоению разнородного материала, не претворяющегося в некую коренную нравственную субстанцию. Знания могут существовать и накапливаться, не влияя на нее. «Вместо незнания страдаем мы, кажется, излишним многознанием...» - считал он.

И. В. Киреевский переживает разочарование в просветительстве, к которому в прежних своих статьях явно тяготел. Точнее, он пересматривает просвещение, убедившись, что знание истины не ведет к истинному образу жизни, к личной и общественной справедливости. Он обращается к философской проблеме о приведении в соответствие истины «естественной» и «духовной», другими словами, о приведении знания к соответствующему поведению человека. Решение этой проблемы Киреевский ищет в изменении характера просвещения и в особой связи его с верой.

В отличие от «логического просвещения» он выдвинул понятие «просвещение духовное», связав его с «нравственным настроением человека», нравственным знанием, которое вырастает из определенной точки зрения, ее жизненной сущности. Определенность приобретается верой. «Вера, - писал И. В. Киреевский в «Записке о направлении и методике первоначального образования», - есть не только знание. Она есть убеждение, связанное с жизнью...» Таким образом, Киреевский попытался соединить науку и веру в интересах нравственного совершенствования человека и человеческого общества, в целях «просвещения духовного».