Право каждого ребенка

Листки для письма розданы, авторучки проверены, задание разъяснено.

- Приготовьтесь к письму!

Это значит: нужно выпрямиться, взять авторучку и поднять правую руку: «Я готов!» Я оглядываю детей: все будут писать, кроме одного, которому я уже дал задание - нарисовать, что ему хочется. Все в порядке.

- Начинайте! - говорю я им шепотом.

После этой команды у нас в классе обычно воцаряется полная тишина. Я приучил детей не делать при письме лишних движений, не шуметь, не задавать вопросы товарищам - не мешать другим и самому себе. Если кому-нибудь все же захочется что-то спросить, пусть подойдет ко мне и поговорит со мной шепотом или пусть поднимет руку, и я сам к нему подойду.

Во время письменной работы я лишаю себя права ходить между рядами, делать, кому-то шумные замечания, рассматривать еще незавершенные сочинения. Смысл моего поведения? Это же ясно! Пусть дети поймут, что они заняты важным, серьезным делом и никто не имеет права нарушать ход их мыслей. Пусть поймут они, что нельзя мешать человеку, когда он думает, занят умственной работой. Я часто говорю шестилеткам: «Самым красивым человек становится тогда, когда он думает, погружен в мысли, когда он делает что-то хорошее!» Понимают ли они смысл этих слов? Возможно, не вполне. Но зато, я уверен, они чувствуют серьезность мысли, которая в них заложена. Иногда я подзываю к себе того или иного ребенка и «секретничаю» с ним, делясь своими впечатлениями и чувствами: «Посмотри, пожалуйста, на Эку, как она сосредоточена... Она же забыла обо всем на свете! Как я люблю смотреть на нее, когда она думает, прищуривает глаза, смотрит куда-то вдаль. Красивое зрелище, правда?» Отпускаю его на место, предварительно извинившись, что оторвал его от работы. Он возвращается на цыпочках, садится осторожно, без шума, и через минуту я вижу его тоже с прищуренными глазами, со сморщенным лбом. От урока к уроку он начинает улавливать мой открытый, довольный взгляд: «Как ты красив сейчас! Я любуюсь тобой!», - и постепенно в нем укрепляется стремление быть при работе серьезным, погруженным в мысли, приобрести красоту думающего человека. Конечно, я знаю, что только этим путем ребенок не научится мыслить, но для меня становится неоспоримым, что, ведя себя так, ребенок скорее постигнет красоту думающего человека, овладеет умением сосредоточиваться, поймет право каждого одноклассника не мешать ему, когда он думает, и сам тоже воспользуется этим правом. Моя заповедь запрещает мне быть самовольным на уроке, ибо урок является собственностью детей, а не моей. Она гласит:

Нельзя хозяйничать на уроке, нарушать ход мыслей детей, занятых решением учебно-познавательной задачи. Нужно беречь право каждого ребенка работать спокойно.

Я сажусь за свой стол, открываю книгу и делаю вид, что читаю. Однако незаметно наблюдаю за детьми. Многие уже начали писать. Но Ния еще обдумывает содержание своего первого сочинения. Дато крутит авторучку, не спешит приступить к работе. Майя кусает губы, нахмурила брови, прищурила глаза - она думает...

Дети склонились над партами. Некоторые так низко опустили головы, что кончик носа почти касается бумаги. Так сидеть нельзя. И пока нет у меня более надежного способа раз и навсегда приучить их сидеть ровно, я вынужден каждый раз напоминать им об одном и том же. Вот и сейчас.

- Дети,- говорю я шепотом,- выпрямитесь!

Услышали все, выпрямились...